Он представил ее себе шестнадцатилетней девушкой, любящей яркие краски и танцы, которой однажды ее парень сказал: «Ты похожа на цыганку. Если ты не против, я так и буду тебя звать».
На обратном пути они молчали, думая оба о будущем и желая оградить этот вечер от мрачных историй.
Наконец Орлов остановил машину на улице Репюблик. Он посмотрел на Цыганку и подумал, что она уедет с Гю к черту на рога.
– До свиданья, – сказал он. – Не буду подниматься. Скажите ему, что я приду завтра в десять.
– Я провела незабываемый вечер, – призналась она, взявшись за ручку дверцы.
– Правда?
Она кивнула в знак подтверждения, быстро вышла, перебежала через улицу и исчезла в подъезде. Орлов поехал к Тео. Завтра все должно закончиться.
Гю не спал. Он лежал с широко открытыми глазами.
– Привет, – сказала Цыганка. – Мы ездили в Маноск.
– А!
– Чудесный спокойный уголок. Ты даже не представляешь, как там уютно.
– Я рад, что ты развеялась.
Он лежал неподвижно, подложив руки под голову. Двигались только губы.
– Мне бы хотелось иметь такой дом, какой я видела, – продолжала она. – В нем так легко дышится.
– Орлову надо завязывать, – сказал Гю через некоторое время. – И Альбану тоже. Им всем надо остановиться.
– Альбан уже ни в чем не участвует.
– Я знаю, – ответил Гю, – только убирает время от времени кого-нибудь.
– И Орлов, возможно, больше не ворует. (В глубине души она этого искренне желала.)
– Он вообще барин и не работает, – сказал Гю. – Как думаешь, может ему выплачивает пенсион английская королева?
Цыганка вздохнула, переоделась и скользнула под одеяло.
– Можно выключить свет? – спросила она.
– Да.
Гю остался лежать в той же позе, глядя в темноту.
На следующий день, в тот момент, когда Орлов входил к Гю, Антуан поднимался по ступенькам дома 10 по улице Бретей. Он достал из-под половичка ключ, открыл дверь, запер ее за собой и сунул ключ в карман.
Антуан тщательно обыскал квартиру, проверил запоры на окнах. В комнате, где стояли стол и кресла, он достал пачку сигарет, металлическую фляжку, колоду карт, сел за стол лицом к двери и положил на колени револьвер. Он немного придвинул кресло, чтобы край стола полностью закрыл оружие. Раз десять Антуан хватал револьвер, тренируясь. Ему говорили, что Орлов стреляет очень быстро. Затем он взял карты и стал раскладывать свой любимый пасьянс.
* * *
Когда Орлов вошел, Гю писал письмо.
– Заканчиваю, – сказал он. – Это для Альбана. Если я не увижу его перед отъездом, Цыганка передаст. Старине Алю будет приятно.
– Выпьете кофе или чего-нибудь еще? – предложила Цыганка.
– Спасибо, – отказался он. – Гю, дай мне письма Фардиано. Времени в обрез.
– Подожди секунду, – попросил Гю. – Я таскаю это с собой с самого побега. Так что, пока не забыл… (Он протянул Орлову мешочек, взятый у Франсуа Бельгийца, разбившегося при прыжке на стену тюрьмы.) Когда будешь в Бельгии, передай. Я не смогу этого сделать, мой друг в Италии, возможно, тоже.
Орлов сунул мешочек в карман.
– Я пошел, – сказал он.
– Погоди. Вот блокнот с письмами. Их два. Газеты с радостью опубликуют оба. Это послужит уроком легавым, пытающим людей.
Орлов внимательно прочитал и сравнил почерк с письмами, найденными в бумажнике полицейского.
– Сомнений быть не может, – сказал он.
– Ну как? – спросил Гю. – Порох!
– На мой взгляд, этого будет достаточно.
– Думаете, это их удовлетворит? – спросила Цыганка, которой хотелось надеяться.
– Думаю, да, – ответил Орлов и посмотрел на часы. – Пока доеду, как раз будет пора. Как закончу, сразу вернусь.
– Только не оставляй им это, – забеспокоился Гю.
– Не волнуйся.
– Скажи нам, куда ты идешь. На всякий случай.
– Ничего не случится.
– Может быть, но в этом блокноте моя жизнь. Я рисковал, чтобы заставить Фардиано написать это. Неизвестно, что может случиться. Я хочу знать, куда ты идешь.
– Улица Бретей, дом десять, шестой этаж, квартира слева, – ответил Орлов. – Не беспокойся, мы просто поговорим. Если они сочтут, что этого мало, пообещаю им убить тебя. Они останутся довольны. Ну, еще увидимся.
– Отлично, – сказал Гю.
Цыганка смотрела на Орлова и снова видела его в большом зале, у огня, с тенями, пляшущими у него на лице. Она стояла у окна.
– Как на улице, чисто? – спросил Гю.
Она повернулась, чтобы посмотреть. Гю зашел за спину Орлову и изо всех сил ударил его рукояткой «кольта» по макушке.
Орлов хрипло вскрикнул и осел на пол. Цыганка обернулась на шум и уставилась на Гю расширенными от страха глазами. Тот стоял с блуждающим видом, держа «кольт» в руке. Ее охватило желание закричать, и она укусила себя за руку.
Гю нагнулся над Орловым, забрал блокнот, поискал ключи. На кольце были только маленькие ключики. Он поискал снова и нашел один ключ распространенной модели, взял его, надел пальто и сунул «кольт» в карман.
– Он туда не должен идти, – сказал Гю бесцветным голосом. – Ухаживай за ним получше, он этого заслуживает.
Цыганка подумала, что Гю сошел с ума. Пару секунд он пристально смотрел на нее с грустной улыбкой в углах губ, потом вышел, не сказав ни слова.
Орлов лежал неподвижно.
– Господи! – закричала Цыганка. – Он убил его! (Она бросилась к телу Орлова и перевернула его, схватившись за одежду. Лицо было восковым, светлые волосы окрасились кровью.) Стани, Стани! – повторяла она, всхлипывая. – Он убил его. (Она сжала виски кулаками.) Убивать, убивать… Почему им всем нужно убивать? Они думают только об этом. Пусть они все сдохнут, но ты, Стани, ты должен жить! Стани, умоляю тебя, ответь… (И она рухнула на грудь Орлова.)
Дверь приоткрыла сестра Тео.
– Мадам… – прошептала она.
* * *
В этот момент Гю пересек улицу Канебьер. Он спросил дорогу у продавщицы газет. Это было совсем недалеко.
Гю поднялся на шестой этаж дома на цыпочках, осмотрел замок и вставил в него найденный у Орлова ключ. Это лучше, чем звонить и брать на мушку того, кто откроет.
Он с огромной осторожностью повернул ключ в замке, сантиметр за сантиметром открыл дверь и, войдя в прихожую, прикрыл ее, не запирая. Из глубины квартиры доносились голоса.
Гю взял в левую руку «парабеллум» Альбана, в правую «кольт» и двинулся вперед с колотящимся сердцем. В метре от двери он остановился. Она открывалась в комнату. Он слышал голоса нескольких мужчин, один из них смеялся. Гю показалось, что это Джо.
Он распахнул дверь ударом плеча и встал на пороге.
– Не двигаться! Руки на стол.
Ему доставило огромное удовольствие увидеть их изумление. Антуан сидел к нему лицом, Паскаль и Джо по обе стороны от него.
– Гю! – выговорил Антуан.
– Кажется, да, – ответил тот. (Двое других онемели.) – Вы немного взволнованы? Понимаю. Давайте побеседуем, раз уж собрались… Рябой, – обратился он к Джо, – кажется, ты тут заправляешь? (Джо недовольно скривился: его уже сто лет не называли Рябым.) Будешь отвечать, мать твою?
– Да, – произнес Джо.
– Приятно посмотреть: ты явился отомстить за Вентуру. Ты очень услужлив. У меня в кармане исповедь Фардиано. Ты веришь мне на слово?
– Верю, – пробормотал Джо, у которого на лбу уже выступил пот.
– Ну и молодец… – усмехнулся Гю. – А вы двое, притащились сюда, как дураки. На слово! Слыхали? И зачем было устраивать такой шухер?
– Где Орлов? – спросил Антуан.
– Закрой пасть, – отрезал Гю. – Говорить буду я, а ты заткнись! Слышал? Заткнись!
Антуан чувствовал на коленях тяжесть своего револьвера. Ему требовалась десятая доля секунды, чтобы схватить его.
– А ты что молчишь, Паскаль?
– Я тебе верю, – заверил тот.
– Классный парень, – заметил Гю. – Пришел просто, чтобы убить время. Ну, если я правильно понимаю, вы договорились? Вы уйдете отсюда и всем расскажете, что произошло недоразумение.
– Каждый может ошибиться, – сказал Джо.
– Руки на голову и встань, – приказал Гю. – Господа, представляю вам самую большую сволочь, какую только можно найти. Живет как шакал: то там урвет, то тут. Сейчас он заботится о золотишке своего брата, а заодно и о его жене. Но если бы он мог отправить брата на гильотину, то сделал бы это без колебания… Вот какая это сука.
Джо был страшно бледен. Страх скрутил его кишки.
– Два шага назад, – скомандовал Гю.
Джо отступил, и Гю всадил ему три пули из «кольта» в голову. Джо издал булькающий звук, развернулся и упал.
Как только Гю приказал Джо отойти назад, Антуан понял, что сейчас произойдет. Когда Гю выстрелил, он схватил свой револьвер и несколько раз выстрелил в Гю, одновременно нырнув под стол. Гю не понял, кто в него стреляет, и уложил Паскаля, который даже не шевельнулся. Антуан выстрелил из-под стола, и Гю, раненый в ноги, упал в коридор. Он бросил «кольт» на пол. Антуан метнулся к входной двери, и Гю изрешетил его из «парабеллума», Антуан почувствовал, как в его тело входит смерть; его подбросило вверх, и он рухнул навзничь, как подкошенный.
