Райан нажал кнопку звонка.
— Что ты скажешь, если кто-нибудь выйдет? — Голос Нэнси звучал спокойно, без намека на дрожь.
— Спрошу, не знают ли они, где живут Моррисоны?
— А если окажется, что Моррисоны — они и есть?
Райан еще раз позвонил и подождал. Он дал хозяевам достаточно времени, чтобы спуститься, даже если они были наверху, в постели. Выждав еще немного, он нажал на ручку, чтобы выяснить, заперт ли дом. Ручка повернулась под его ладонью, дверь отворилась.
— Я же тебе говорила, что тут нет ничего сложного, — сказала Нэнси и проскользнула вслед за Райаном в дом.
— Постой здесь, я пойду посмотрю.
Он пересек в темноте дом и дошел до кухни. Выглянув там в окно, он заметил в открытых дверях гаража тускло отсвечивающий бампер машины и так же тихо вернулся.
Нэнси сидела на крыльце и курила. Райан резким движением выхватил у нее сигарету, чтобы выбросить ее, но Нэнси так на него посмотрела, что он, сделав затяжку, вернул сигарету девушке.
— Ну что?
— Они ушли куда-то ненадолго. Наверное, к соседям.
— Оттуда ты знаешь?
— Откуда надо, оттуда и знаю.
Нэнси пожала плечами. Это движение Райан заметил даже в полумраке. Еще ему показалось, что она улыбнулась. Впрочем, он не был уверен. Спустившись по ступенькам, они пересекли лужайку и вышли на пляж.
— Если машина в гараже, — сказал Райан, — значит, хозяева где-то недалеко.
— Я тут вот что подумала, Джеки. Если мы забрались в дом, где точно никого нет, — ну, какой, спрашивается, в этом прикол?
Райан посмотрел на нее и прямо-таки услышал голос Леона Вуди: «В чужой дом можно лезть только тогда, когда там никого нет, когда ты точно знаешь, что там никого нет, а лучше всего — когда ты имеешь письменное подтверждение в том, что там никого нет».
Он смотрел на нее до тех пор, пока она не решилась что-то сказать, но тут же перехватил инициативу.
— Пойдем.
Они опять ушли с пляжа в тень деревьев и направились к ближайшему дому, в котором горел свет. Как и в тот раз, когда они били стекла, они, пригибаясь, быстро пересекли лужайку, спрятались в густой тени деревьев и наконец, добравшись до самого дома, присели на корточки перед окном и осторожно заглянули внутрь.
— В карты играют, — сказал Райан.
— В джин. Судя по их рожам, она выигрывает, а он злится.
— Ладно, пойдем.
Смотреть действительно было не на что. Да ничего особо интересного и не будет — Райан был в этом уверен. Если ожидаешь что-то необыкновенное, то по закону подлости все окажется донельзя тоскливым и будничным. Он вспомнил, как, устроившись работать чистильщиком ковров, ожидал, что каждый день будет глазеть на полураздетых и скучающих домохозяек. Как же, разбежался!
Они шли по кромке пляжа от одного дома к другому и видели, как люди играют в карты, читают, смотрят телевизор, едят, пьют, болтают — чаще всего пьют.
— Может, удастся застать кого-нибудь в постели, — сказала Нэнси.
— Когда люди ложатся в постель, они обычно гасят свет.
— Между прочим, не все.
— А тебе бы понравилось, если бы за тобой кто-нибудь подсматривал?
— Я как-то об этом не думала, — спокойно сказала Нэнси.
Они видели людей, играющих в карты — на этот раз в бридж, и тех, кто просто сидел и ничего не делал. В одном доме они увидели женщину, которая сидела в одиночестве и читала. Нэнси поскребла пальцем по противомоскитной сетке. Женщина буквально подпрыгнула и замерла, уставившись в окно: от страха она не могла пошевелиться.
Утащив Нэнси за деревья, Райан сказал:
— Прикольно! Может, найдем какую-нибудь старую леди с больным сердцем?
Райан не узнал коричневый дом, к которому они подошли. Если бы они вышли со стороны пляжа, то узнал бы непременно — даже в темноте. Он помнил, что дом находится где-то в этой стороне, но теперь, оказавшись перед самой верандой, он не узнал дом, потому что был совсем рядом с ним.
Они прошли под темными окнами к задней веранде, а Райан все еще не узнавал дом. Нэнси направилась к гаражу и заглянула внутрь.
Вернувшись, она сказала:
— Машины в гараже нет, предлагаю заглянуть к ним.
Обе двери были заперты, они влезли через окно гостиной. Для этого Райан проделал дырку в противомоскитной сетке и приподнял щеколду; он забрался первым, Нэнси — за ним. По его знаку она замерла посреди холла, а он прошел к задней двери, осторожно отпер замок и проверил, легко ли открывается дверь. Теперь, имея в своем распоряжении три пути отступления, он почувствовал себя гораздо спокойнее.
Неяркий свет, отбросивший тень на стену, напугал его. Оказывается, Нэнси открыла холодильник.
— Пива хочешь? — Она нагнулась, изучая содержимое холодильника и одной рукой протягивая ему банку. — Выбор, в общем-то, небогатый.
— Они ведь не ждали нас в гости, — усмехнулся Райан. Отогнув язычок крышки, он с удовольствием сделал большой глоток.
— Соус для салата, горчица, молоко, маринованные огурцы, джем, опять горчица — да сколько же у них горчицы? Четыре банки, и еще кетчуп — две, нет, три бутылки. Похоже, они питаются только горчицей и кетчупом.
— Наверное, у них гости были.
С этими словами Райан шагнул к двери, ведущей в холл, и вдруг понял, куда их занесло. Он понял это еще до того, как вышел в холл и увидел справа лестницу и два светлых пятна — два окна, выходящих во двор и на подъездную дорожку.
— В кухне редко бывает что-нибудь интересное, — послышался сзади голос Нэнси. — Мне больше нравятся спальни.
Странно было снова оказаться здесь. В первый момент, когда он догадался, что это за дом, в нем шевельнулось знакомое чувство, как будто что-то идет не так. Да нет же, все нормально. Ну да, тот самый дом. Мы могли забраться и в соседний или начать с другого конца пляжа; в конце концов, это самый обычный дом. А то, что он попал сюда во второй раз, ничего не меняет. Правильно? Леон Вуди сказал бы: «Да, брат, это ничего не меняет. Просто ты во второй раз залез в один и тот же дом и не сразу въехал, в чем дело». Забавно получилось. Но специально Райан этого делать не стал бы.
Они поднялись по лестнице в том же порядке — Райан впереди. Райан на миг остановился и прислушался. Потом, хорошо зная расположение комнат, повернул направо, в первую спальню — ту, где они с Билли Руисом нашли мужскую одежду. Комнату он узнал сразу же: окно, выходящее на крышу задней веранды, шкаф, две кровати, ночной столик с пепельницей, где он оставил тогда окурок сигары. Ему вдруг стало интересно, не лежит ли окурок в пепельнице до сих пор. Он прекрасно понимал, что там, конечно же, ничего нет, но все-таки он прошел между кроватями, чтобы убедиться в этом. Нэнси тем временем подошла к шкафу и принялась один за другим выдвигать ящики.
Райан сел на кровать, отхлебнул пива и стал наблюдать за ней. Выдвинув очередной ящик, Нэнси рылась в нем, проводя руками под сложенными вещами и проверяя все углы, потом задвигала и принималась за следующий. «Нет, ты только посмотри, что она делает: роется в шмотках, ищет деньги и драгоценности, которые хозяева могли спрятать среди белья». Леон Вуди покачал бы головой и сказал: «Деньги и драгоценности. Слушай, брат, а ты разве не учил ее не выдвигать ящики, а вытаскивать их, переворачивать и искать ценности среди шмоток на полу?»
Нет, Райан не учил ее этому. Допив пиво, он прошел через ванную в смежную спальню — ту, где в воскресенье переодевались женщины, — и бегло осмотрел ящики шкафа. По другую сторону коридора находились еще две спальни. Он заглянул в каждую, но не обнаружил там ничего такого, что следовало бы прихватить с собой, находясь без машины за сто пятьдесят миль от Детройта. Вдруг он вспомнил что-то, зашел из второй спальни в ванную и открыл аптечку над раковиной. «Джейд Ист» стоял на своем месте. Он вылил немного лосьона на ладонь и, глядя в зеркало, где в темноте едва виднелось его отражение, протер подбородок.
Вернувшись в спальню, где он оставил Нэнси, Райан удивился полной тишине. Пожав плечами, он повернулся к двери и вдруг боковым зрением уловил какое-то шевеление на постели — вернее сказать, в постели, потому что Нэнси была именно там: лежала, сбросив покрывало и забравшись под одеяло. Она внимательно глядела на Райана, явно дожидаясь, когда он наконец ее обнаружит. Он взглянул на Нэнси, прошел между кроватями и сел на свободную.
— Сдаюсь, — сказал Райан. — Говори, что ты еще придумала и что ты там делаешь?
— Тебя жду, — ответила она, и он поймал на себе ее многозначительный взгляд из-под падающих на глаза темных волос, отчетливо выделявшихся на белой подушке. — Угадай, надето на мне что-нибудь или нет.
— Что за шутки!
— Угадай.
Райан прищурился, потом медленно, растягивая для большего эффекта слова, сказал:
— Думаю, что кое-что все-таки осталось.
— Угадал, — сказала Нэнси. — Знаешь, какой полагается приз за правильный ответ?
