Автомобиль впереди свернул на Варшавское шоссе и остановился перед светофором. Дверца со стороны пассажира распахнулась, из автомобиля ктото выскочил и побежал к стоявшему неподалеку такси. Сияпин поспешно схватил микрофон.
— Четвертый. Отпустите девушку на несколько кварталов и берите ее. Доставьте ее в ближайшее отделение милиции и обеспечьте безопасность.
Они продолжали следовать за такси. Барский заметил, как ничем не примечательная машина развернулась и последовала за машиной Наташи, свернувшей в боковую улицу. Через мгновение послышался гудок сирены, радио ожило и сообщило:
— Объект задержан.
Такси остановилось у одного из зданий на шоссе. Сияпин припарковался поодаль. Из ворот выехала тентованная «газель» и свернула на набережную.
— Смотри, как просели рессоры, — заметил Барский. — Почему бы нам не взять его прямо здесь?
— Можно бы, но как мы тогда доберемся до Казиева, Гершковича и Слизняка? — возразил Сияпин. — Надо бы взять их тоже. Нам может больше никогда не представиться такого случая.
— Ну, смотри.
— Вам что, наплевать на это? — спросил один из агентов на заднем сиденье.
— Это заботы вашего ведомства, — ответил Барский. — Что до меня, то похоже, вы собираетесь устроить пальбу, когда в этом нет необходимости. Мне это не нравится.
— Нам тоже, — тот похлопал по стволу автомата, — но мы к этому готовы.
— Вижу, — заметил Барский, достал пистолет из кобуры и проверил обойму.
Радио заговорило снова.
— Первый. Это Шестой. Казиев, Резо и еще трое с ним только что прибыли в аэропорт. Они устроились так, чтобы наблюдать за самолетом Красилина.
— Первый Шестому, — сказал Барский в микрофон. — Лифшиц примерно в пяти минутах от аэропорта в крытом грузовике. Пропускаем его прямо к самолету. Что делают твои?
— Ничего особенного. Один вернулся в машину и сел за руль. Красилин греет двигатели. К самолету подъехала машина, один вышел.
— Кто он? — спросил Барский.
— Минутку. Похож на Ван дер Стуула, которого вы зовете Голландцем. Да, это он. Огляделся, направился к самолету. Разговаривает с Красилиным.
Дальше они ехали в полном молчании. Когда впереди загорелись огни аэропорта, Сияпин свернул налево.
— Пусть грузовик едет прямо к самолету. Мы заедем через боковые ворота.
* * *
— Очень мне все это не нравится, — сказал Барский, когда они, объехав летное поле, направились к ангарам. В темноте смутно вырисовывались очертания двухмоторного самолета. Его медленно вращающиеся лопасти поблескивали в свете прожекторов, освещающих линию ангаров. Из‑за них выехала «газель» и медленно задним ходом начала сдавать к самолету. Кто‑то вышел из кабины и направился к заднему борту грузовика. Автомобиль с погашенными огнями тронулся со стоянки к самолету. Металлический голос из динамика сообщил:
— Шестой — Первому… Машина Казиева едет к самолету.
— Мы его видим. Держитесь сзади и в случае чего прикройте нас огнем, — приказал Сияпин. Агент с автоматом передернул затвор.
— Вы знаете, кто в самом центре этой заварухи? — сказал Барский напряженным голосам. — Красилин. Я гарантирую, что если с ним что‑нибудь случится, то заплатить придется очень дорого. — Он пожевал губу. — А кроме того мне не по душе вот так прямо взять и подъехать к ним. Это неизбежно приведет к большому шуму.
— Мы сначала предложим им сдаться, — сказал Сияпин.
Барский фыркнул. Он обвел взглядом летное поле. Возле третьего от них ангара от громоздкого «Ил‑76» отъехал тягач с трейлером. Барский указал на него.
— Перехвати‑ка эту тележку, — коротко сказал он.
— Что? — изумленно переспросил Сияпин.
— Я сказал, перехвати ее. Прикрываясь ей, мы сможем по‑добраться к ним.
Сияпин пожал плечами, нажал на газ, и машина рванулась вперед. Она проскочила мимо амфибии и трех человек, стоявших рядом. Барский узнал Красилина, Лифшица и Голландца. При помощи небольшой лебедки они перегружали что‑то из грузовика в самолет. Тягач свернул за ангар. Сияпин вскочил на его подножку и показал удостоверение.
— Государево дело, дружище. Нам понадобится твоя тачка на несколько минут.
Водитель тягача затормозил и уставился на высыпавших из машины людей.
— Кто вы такие, хули вам тут нужно?
Увидев оружие в их руках, он вытаращил глаза и, дрожа, вывалился из кабины.
— Успокойся, браток, — сказал Барский. — Можешь пока посидеть в машине.
Он натянул на голову фуражку водителя и взобрался на сиденье. Пистолет он зажал между ног, чтобы иметь возможность выхватить его той рукой, которая окажется свободной.
— А что с нами? — спросил один из агентов.
— Спрячьтесь в трейлере и заранее выберите каждый себе мишень. Я беру Лифшица.
Кивнув, они полезли на прицеп. Их прикрывали высокие деревянные борта. Кроме того, между досками были широкие щели. Барский отпустил сцепление и тягач дернулся. Поэкспериментировав с рулем, Барский определил радиус его разворота. Когда они выехали из‑за ангара, второй автомобиль подрезал нос самолету, взвизгнули тормоза, и он резко остановился.
Из машины вывалились четверо. Все они были вооружены и двигались профессионально быстро. Несмотря на сумерки, он узнал Ризвана Казиева, Арнольда Гершковича и Сашку Крота. Четвертый чем‑то смахивал на синеносого, но Барский не был уверен.
Он увидел, как Фима Лифшиц замер, отпустив конец веревки и груз, висевший на блоке, тяжело упал на землю. Потом он медленно поднял обе руки.
Голландец и Иван Красилин с поднятыми руками прижались к борту самолета.
Тягач находился примерно в пятидесяти метрах от самолета и быстро сокращал это расстояние. Казиев повернулся и взглянул на них. Свет прожектора упал на тягач и Барский увидел, что Казиев узнал его. Он что‑то закричал, указывая на них, но рев двигателей самолета и шум мотора тягача перекрыл его голос.
Тогда он поднял пистолет. Барский схватил свой пистолет, выстрелил, пригнулся, насколько позволяла кабина, и резко крутанул руль. Тягач вместе с трейлером резко занесло вправо. Пуля ударила в раму и с воем отрикошетила. Барский рванул ручной тормоз и, выпрыгнув из кабины, выстрелил второй раз. Казиев пошатнулся и, выронив пистолет, схватился за правое плечо.
Барский услышал, как‑то закричал:
— Милиция! Бросай оружие!
Синеносый выстрелил в сторону трейлера. Очередь из автомата буквально разорвала его шею. Ударил фонтан крови, и он, скорчившись, рухнул на землю.
Голландец, опустившись на четвереньки, пытался забраться под самолет. Как только началась стрельба, Иван Красилин бросился на землю и откатился в сторону.
Арнольд Гершкович взглянул на тело синеносого, потом на Казиева, сидевшего на земле и придерживавшего здоровой рукой раненую, и побежал к машине.
Послышался гулкий выстрел из помпового ружья, и Гершкович упал на землю, корчась от боли в раздробленном левом колене.
Обернувшись, Барский увидел, как кто‑то перебрался с заднего сиденья и сел на руль машины Казиева. Взревел мотор, и автомобиль, круто развернувшись, устремился прочь от самолета.
Раздался еще один выстрел, пуля пробила капот. Мотор заглох. Двое из группы захвата подбежали с двух сторон к остановившемуся автомобилю. У одного в руке был еще дымящийся пистолет, другой был вооружен дробовиком. Тот, что с пистолетом, рывком распахнул дверцу водителя.
Оттуда выбрался трясущийся Резо. Он сам, не дожидаясь приказа, заложил руки за голову и, как рыба, беззвучно открывал и закрывал рот.
— Эй! Стоять, или я стреляю!
Развернувшись, Барский увидел, что Фима Лифшиц уже сел за руль своей «газели» и заводил двигатель. Федя Сияпин целился в него из своего «стечкина».
— Нет! — Барский ударил Сияпина по руке, и пуля ушла вверх. — Он мой!
Грузовичок устремился прямо на него. Барский отскочил в сторону и почувствовал, что левое переднее крыло прошло в миллиметре от его ноги. Лифшиц затормозил и резко свернул вправо, едва не столкнувшись с вращающимся пропеллером. Правая дверца грузовика распахнулась и ударила Барского по плечу.
Падая, он схватился за борт и понял, что его тащит по бетону. Краем глаза он заметил омоновцев с оружием наготове. Вести огонь они не могли, потому что он оказался на линии стрельбы. Казалось, еще немного, и его руки выдернет из плечевых суставов. Пистолет он обронил.
Огромными усилиями он подтянулся и почувствовал, что висит в воздухе. В следующий момент всей тяжестью тела он резко качнулся в сторону. Грузовик вильнул и его инерцией прижало к борту. Дверь с грохотом захлопнулась. Лифшиц сидел за рулем, вобрав голову в плечи.
Грузовик мчался поперек летного поля, подпрыгивая на заросшей травой грунтовой полосе, разделявшей рулежную дорожку и взлетно‑посадочную полосу. Барский стоял между тентом и кабиной и изо всех сил колотил по крыше.
