– Ясно.
Колпак выхватил из-за пояса ствол и ловко передернул затвор. Этот звук показался Роджеру раскатом грома.
– Нет! Не надо! Пожалуйста...
Янис демонстративно отвернулся к окну, попыхивая зажатой в зубах сигаретой. Колпак навел ствол на хозяина квартиры. Раздался негромкий хлопок, и браток устало опустил руку. Янис выпустил клуб дыма под потолок.
– Оттащи его в ванную. Трупные яды нам тут ни к чему. Вредно для здоровья.
– Шеф, я жрать хочу, – пистолет с глушителем ткнулся на прежнее место за брючный ремень. – Ты ведь обещал. Сказал, мол, сделаем дело, а потом пообедаем. Че ж теперь-то? До одиннадцати часов ждать? У меня кишки в узлы закрутятся.
– Ладно, – смилостивился Янис. – Загрузишь этого в ванную и сгоняй в магазин.
– А купить чего? – Колпак расплылся в радостной улыбке.
– Мне без разницы. Лишь бы ты заткнулся и не околел тут с голоду.
Колпак не стал больше спорить. Воздержался он и от каких-либо дополнительных расспросов. Подхватив тело Роджера под мышки, он волоком вытащил его из комнаты. Минуты через две хлопнула входная дверь. Янис остался один.
Докурив сигарету, он бросил окурок на пол и придавил его носком ботинка. Поднялся со стула и прошелся по комнате. Невольно задержался возле книжных полочек. Большей частью тут была классика. Как русская, так и зарубежная. Янис наугад вытащил одну из книжек, раскрыл ее и перелистнул несколько страниц.
– И кому это говно нужно? – презрительно скривился он. – Я сам таких историй написать могу, чего в этом чтиве отродясь не бывало. Две «ходки» в «академию» чего стоят... Но все это мусор. Макулатура. А жизнь – она познается на практике. Реально.
Он поставил книгу обратно и вернулся на прежнее место. Щелкнул дверной замок. Янис стремительно выхватил ствол из кобуры. Навел его на дверной проем.
– Только не пристрели меня сгоряча. Ладно? – донесся до него голос Колпака.
Янис усмехнулся и опустил пистолет. Подручный прошел в комнату с набитым доверху продовольственным пакетом.
– Ты как к блокаде готовишься, – укоризненно покачал головой начальник СБ.
– Хавки всегда должно быть много, – с улыбкой откликнулся Колпак. – Так же, как и баб. Чтобы было из чего выбирать. И скажи, что я не прав, Янис?
– Да прав, прав. Успокойся. И показывай, что ты там принес.
Одним движением руки Колпак смахнул со стола все барахло, которое находилось на нем до этого, и гордо водрузил пакет по центру. Янис придвинулся поближе вместе со стулом.
– Выгружайся, – начальник СБ сделал характерный широкий жест рукой. – И присаживайся уже, Колпак. В ногах правды нет... Будем надеяться, что объект появится на хазе в самое ближайшее время.
– Лично я уже никуда не тороплюсь, – ответил подручный. – Здесь не хуже, чем в любом другом месте. Может, телок закажем?
– У нас труп в ванной. Забыл?
– А, да! Запамятовал, Янис. Бывает...
* * *
– Ну, что там такое? Давай-ка побыстрее, – бросил Чертышный, внимательно вглядываясь в толпу, окружавшую подъезд дома под номером пятьдесят два.
Шофер включил мигалку, и автомобиль с голубой полоской на кузове, обогнув кольцевую развязку, повернул во двор многоэтажки.
Чертышный уже на ходу открыл дверцу. Как только автомобиль остановился, подполковник стремительно выпрыгнул из салона. Надежда на то, что продолжение рабочего дня будет более спокойным, чем его начало, рушилась на буквально глазах.
Люди, окружившие пятачок перед подъездным крыльцом, расступились, пропуская грузного мужчину в стильной синей рубашке. Чертышный приблизился вплотную к оцепленному оперативниками островку и поднырнул под полиэтиленовую ленту-заграждение.
Чертышному не составило труда опознать труп человека, окруженного оперативниками. Несмотря на то, что череп разбившегося сильно деформировался при ударе о землю, подполковник узнал Евгения Сандаева. Сомнений в том, что между убийством Платонова и гибелью управляющего казино существует связь, у него уже практически не осталось.
Чертышный осмотрелся. Около одной из машин стоял высокий светловолосый мужчина в штатском. Приветственно махнув рукой, подполковник направился в его сторону.
– Привет, Иван, – Чертышный перешагнул через заграждение и, оказавшись рядом со своим коллегой, протянул ему руку для пожатия.
– Рома? Какими судьбами? – Иван приветливо улыбнулся и отложил на крышу пластиковую папку, к которой был прикреплен блокнот на металлической пружине.
– Да уж не утренний моцион у меня тут, поверь. По службе, сам понимаешь. А ты?
– А я с бригадой тут. По вызову. Картинки вот рисую. Полюбуйся, – Иван вновь взял блокнот и показал его подполковнику. На первой странице карандашом была вчерне набросана схема места происшествия. – Картина «Унесенные ветром», как называл такие трупяки один наш подследственный...
– Шутишь, как всегда, – Чертышный бросил взгляд на эскиз.
– Слава богу, пока не потерял такую способность. А то, если я еще и шутить перестану... Я бы тут работать не смог. Крыша поедет, Ром. А так вот нашел приложение своим художественным способностям, а заодно и обществу пользу приношу, – Иван отложил блокнот и достал из кармана рубашки пачку с сигаретами. – Перешел на легкие. Ты как?
– Спасибо. Не буду, – Чертышный решительно отвел руку коллеги.
– Ну, как хочешь, – Иван достал сигарету и сунул ее в рот. – Ты бы в гости как-нибудь зашел, что ли. Посидели бы...
– Зайду, – Роман безучастно улыбнулся и кивнул в сторону трупа. – Скажи, что-нибудь уже выяснили? Кто там? Что произошло?
– Да вроде документы нашли. Все у него в квартире... Сейчас описывают. Кстати, там, наверху, еще один жмурик. Девушка...
– Как? – Чертышный замер.
– Что ты меня так разглядываешь? – Иван вопросительно посмотрел на приятеля. – Хочешь, пошли со мной, сам все увидишь. Четырнадцатый этаж. Мне все равно фотографировать там еще предстоит. И схемку набросаю заодно...
– Пошли, – подполковник развернулся и уверенно направился к подъезду.
Проходя мимо трупа, он еще раз взглянул на Сандаева. Кому могла понадобиться смерть управляющего казино? В случае с Платоном и его людьми предположительный круг подозреваемых был достаточно очевиден. Тот же Сандаев по логике мог оказаться замешан в этом преступлении. Но кому помешал сам управляющий казино? Вывод, что Сандаева убил именно тот человек, которому Игорь сообщил адрес Маргариты, тоже требовал доказательства... Ведь на даче у Платона был еще один человек, которому удалось бежать...
– Ну, а если серьезно? – голос Ивана вернул Чертышного к действительности. – Что ты тут делаешь?
– То же, что и ты, – подполковник, встретившись в дверях подъезда со знакомым сержантом, приветствовал его коротким кивком. – Работаю. Хотел переговорить с тем человеком, которого ваши теперь осматривают там, на улице. По поводу одного дела. Но, как видно, опоздал... Бригада давно прибыла?
– Минут двадцать назад. Через сорок минут после того, как все произошло. Пробки на дорогах. Пока доехали... – Иван повернул за угол, где находилась лифтовая кабина.
Двери лифта были открыты. Внутри работали двое сотрудников милиции.
– Пешком придется идти. Но что делать...
Иван пересек лестничную клетку и направился по ступеням вверх. Чертышный последовал за ним.
– Жильцы говорят, что через пять минут после того, как этот выпал из окна, из подъезда вышли трое мужчин. Качки вроде. И направились в сторону детской площадки. Это все, что я могу тебе сказать, – заговорил Иван, когда приятели остановились на лестничной клетке седьмого этажа, чтобы передохнуть.
– Их описали? – Чертышный выглянул в окно.
Труп Сандаева уже был покрыт простыней. Санитары укладывали его на носилки.
– Не слышал. Поговори со следователем. Вон, видишь, в белой рубашке с галстуком, – Иван показал карандашом на группу оперативников, направлявшихся к ступеням подъезда. – Сейчас лифт включат. Ради этих-то. А мы с тобой, как ишаки, пешком поперлись. Как назло...
– Поговорю. Попозже. Пошли. – Подполковник отошел от подоконника и зашагал наверх.
– Слава богу! – Мелихов раскинул руки для объятий, но Принцесса, не обратив на это ни малейшего внимания, прошла мимо него и небрежно бросила ключи от машины на столик. – Я тебя ждал, милая. Как насчет того, чтобы пообедать вместе?
– Я не могу, – она сдвинула в сторону створку шкафа, и на обозрение Геннадия Геннадьевича был выставлен весь ее обширный гардероб. – У меня встреча. Я заехала только переодеться и выпить чашку кофе.
Мелихов нахмурился. Отношения с возлюбленной рушились не просто с каждым днем, они сходили на нет практически с каждым часом. И процесс этот, похоже, становился необратимым. Где он допустил ошибку? Почему он теряет ту, которая дорога ему больше собственной жизни? Эти вопросы частенько не давали Геннадию Геннадьевичу покоя, и из-за них он по два-три часа ворочался в постели без сна.
