«Ягуар» к моменту встречи с мотоциклом уже набрал приличную скорость. Мотоцикл молнией промелькнул мимо. Так что в лобовом стекле лишь на мгновение возникли две головы мотоциклистов. Обе — украшенные танкошлемами советского образца. Гигантская фигура пассажира в мотоколяске показалась Андрею знакомой. Ощущение длилось одно короткое мгновение. Машины разминулись. Андрей наподдал газу, и «Ягуар» пошел на обгон ползущего вгору автопоезда. Мотоциклистов Бандура попросту выбросил из головы. Мысленно он уже был если и не в Киеве, то, по крайней мере, на подступах к городу. Теперь весь его план сводился к тому, чтобы двигаться по ЮБК до бухты Ласпи, перевалить горную гряду (там, вроде бы, был тоннель, прорубленный в скальных породах), и через Инкерман выбираться к Бахчисараю. А затем, уже знакомым маршрутом, минуя Красноперекопск, Херсон и Николаев, двигать домой.
«Еще одно усилие, и дело в шляпе», — как мог, подбадривал себя Бандура.
Подниматься на Ай-Петри и спускаться в степной Крым через долину Бельбека у него не было даже в мыслях. О ночном чудище Андрей предпочитал не вспоминать.
«Второй раз никакая сила меня туда не загонит… Разве что в сопровождении танкового батальона, да и то — большойвопрос…»
Крюк через Севастополь Андрея не смущал. Бандура склонялся к тому, что случись объезжать зловещее ущелье через Румынию, например, он поехал бы через Румынию без малейших колебаний.
«Ягуар» играючи обошел автопоезд и помчался по трассе.
Глава 8 ЗЕМЫ, ИЛИ ПОХОЖДЕНИЯ ЛЖЕВАРДЮКА СО ЛЖЕЛЮБЧИКОМ
А между тем, оба мотоциклиста весьма оживленно отреагировали на недавнюю встречу с «Ягуаром». Две головы в старых обошарпанных танкошлемах проводили иномарку долгими удивленными взглядами.
— Какого хрена, блин, в натуре?! — прокричала первая голова, принадлежавшая пассажиру мотоколяски.
— А я почем знаю?! — крикнула в ответ вторая, сидящая на плечах водителя мотоцикла.
— Ты ж, блин, местный, — напирал пассажир.
Водитель негодующе повел плечами.
— Нет, Вовчик, — снова закричал пассажир, потому что по-другому, как криком, разговаривать на ходу было невозможно. — Нет, Вовчик, е-мое, у вас тут что, каждый второй гад на таких тачках рассекает?!
— Третий, блин! Наша крутизна — не слабее вашей будет.
— Гонишь!
— Реально, зема. По-любому.
Мотоцикл сбросил скорость и съехал на обочину дороги.
— Так он это, блин, или ни хрена не он?
— Нашел у кого спросить…
— Так давай догонять, в натуре…
— Куда, догонять? На чем? Головой думай, земеля! Ты мой «КМЗ» со своим джипилой не спутал? Я пока разгонюсь, «Ягуар» уже в Гурзуфе будет.
— На гомне, блин, ездишь…
— На чем есть, на том и езжу…
Оба привстали с сидений, возбужденные возникшей дилеммой.
— Может не он это? — предположил водитель мотоцикла.
— Я хрен его знает…
Водитель в раздумье сдвинул танкошлем на затылок. Почесал голову, поросшую короткими, рыжими волосами. Сам водитель был низким, плотным и кряжистым мужиком лет тридцати пяти-сорока. А может, просто выглядел старше. Точно сказать было нельзя. Заскорузлые, сильные руки выдавали в мотоциклисте сельского труженика. С грубого, обветренного лица, заросшего пятидневной щетиной, смотрели блеклые желтоватые глаза, какие бывают у людей, перенесших болезнь Боткина.
— Ты себе чего думаешь, Валера? — мотоциклист вопрошающе покосился на попутчика.
Пассажир мотоцикла, названный товарищем Валерой, обладал исключительно могучим телосложением и был настолько высок, что, сидя в мотоциклетной коляске, напоминал усаженного на горшок ребенка. Он тоже не знал, на каком решении остановиться и от того злился понемногу, а злясь, нервно разминал руки, которыми бы подковы гнуть. Или на чемпионате по тяжелой атлетике выталкивать под потолок многопудовые штанги.
— Ладно, Вовчик, — наконец, определился пассажир, бывший в паре за главного. — Давай, в натуре, поехали к нему домой. Адрес есть. Какая, на хрен, разница, — он, не он. Покатается и вернется.
— Найдем хазу животины этой, — поддакнул Валерию Вовчик, — сядем в засаду, дождемся, да потолкуем по душам. Куда он денется. По-любому.
Пустив над трассой унылое сизое облако, они вернулись на дорогу и двинулись к Ялте.
— Слышь, земеля? — поинтересовался Вовчик, едва мотоциклисты пересекли городскую черту бывшего всесоюзного курорта. — Тут прямо, или направо?
— Спросил, блин, у больного о здоровье. Я и в Киеве, бывает, сам не знаю, куда прусь…
— Тогда направо, — отозвался водитель, заворачивая мотоцикл в ответвление от главной дороги.
— Твой братишка с адресом не прогнал?! — выкрикнул Валерий. Они оказались на узкой живописной дороге, плавно спускающейся к морю. Справа и слева потянулись аккуратные заборчики. За заборами виднелись виллы. Одна симпатичнее другой, другая — третьей, и так — до самого моря.
— Не прогнал братишка твой с адресом, спрашиваю? — снова закричал Валерий. Адрес полученный им в Киеве, совершенно не совпадал с тем, который раздобыл двоюродный брат Вовчика. Это обстоятельство не давало Валерию покоя.
— Ты думай, зема, что говоришь! — обиженно отозвался Вовчик. — Я ж говорил, братан у Грачей в бригадирах ходит. За базар отвечает. Слов на ветер не кидает. Раз назвал адрес — значит — верняк. По-любому.
Валера сделал скептическое лицо.
— Ага, блин. Скоро проверим, какой такой верняк…
— Я не врубаюсь… — всерьез разобиделся Вовчик. — Ты чего, зема? На брательника пургу гонишь? Грачи — люди серьезные.
— Все вы блин, серьезные, пока в репу не заехать.
Вовчик насупился и на какое-то время умолк. Судя по раскрасневшемуся лицу, внутри Вовчика бушевали страсти, пока его не прорвало:
— Ты, зема, опух, да? Обарзел конкретно? Вчера, когда в райотделе томился, таким деловым не был! Если б не моя родня, ты бы и сейчас на нарах загорал. Вообще, блин…
Вовчик энергично покрутил у виска.
Минуту они проехали молча.
— Да ладно, блин, — примирительно заговорил Валерий, для верности шлепнув приятеля по плечу. — Не обижайся, Вован. Это я так…
— Задрал.
— Ну не психуй. Накипело, блин, за вчера…
— Вот и кипел бы в камере, — несколько спокойнее, но все еще оскорбленно бросил Вовчик. — Ты, Протасов, каким в армии был, таким чертом нахальным и остался. Точно тебе говорю.
Валерию по существу возразить было нечего. Вовчику и его херсонским родственникам он действительно оказался обязан многим. Свободой — самое малое, а не исключено, что и жизнью.
* * *
Накануне — ранним утром, не доехав до крымской границы какой-то сотни метров, он основательно влип на милицейском КП. Влип, что называется, по самые уши.
Неприятности у Валерия начались вроде бы с мелочей. Машину остановили для обычной проверки документов. Документы были в полном порядке, и он беспечно махнул товарищам — «проезжайте, мол, — мы и сами с усами». Желтый «Мерседес» скрылся в утренней дымке, унося Атасова, Армейца и Бандуру дальше, на Юг, в Крым. Протасов остался один. Не подозревая никакого подвоха, он отдал права и техпаспорт гаишникам, вложив между двумя ламинированными прямоугольниками пару новеньких купюр по тысяче купонокарбованцев каждая. В качестве смазки, так сказать. Вместо ожидаемого Протасовым пожелания «счастливой дороги» его попросили открыть капот. Стоило ему выполнить это нехитрое пожелание, как двое гаишников наперебой заявили, что номера на чашке амортизатора «перебиты».
— Перебитые!.. Что тут спорить?! — зарычал на Валеру мордатый капитан, выступавший, очевидно, за главного.
— В угоне машина, — высказал предположение старший сержант.
— Беспредел, блин! — возмутился Протасов, нашаривая в кармане бумажник.
Валерий утроил сумму, но, к его немалому удивлению, если не сказать шоку, это привело к еще более тщательному осмотру джипа. К обыску, грубо говоря. В багажнике было обнаружено внушительное помповое ружье, захваченное Протасовым из Киева наряду с насосом, домкратом и баллонным ключом.
— Ого! — обрадовался мордатый капитан. — Так, значит… Валерий Викторович?.. Интересно…
Протасов пробовал рассказать милиционерам историю о своей сверхъестественной страсти к охоте, но слушать его не стали.
— Надевай браслеты, — скомандовал капитан сержанту. — А джип… это… на штрафплощадку.
Предложение Валерия удесятерить сумму вызвало обвинение в даче взятки, после чего Валерий немного перепугался.
— За козлов нас считаете? — злобно вопрошал мордатый капитан. — Все продается, все покупается? Так, что ли?
Валерий не сдержался и подтвердил, что да, именно так дела и обстоят.
В результате столь опрометчивого заявления на Протасова надели наручники, после чего ему крепко досталось прямо в помещении поста. Время было ранее, машин на дороге не было. Через час за Протасовым прибыл «бобик». В «бобике», увезшем Валерия в райотдел, ему досталось вторично. Он отвечал, как только мог, и в райотделе его ожидал «теплый» прием. К обеду Протасов чувствовал себя боксером, выдержавшим все двенадцать раундов против Майкла Тайсона. Или его тренировочной «грушей».
