— Как всегда, — ответил Грегсон и, к общему изумлению, легко чмокнул ее в щеку. — Ну все, иди.
Мисс Говард вышла и села в машину. Мы завороженно пялились ей в спину, пока Грегсон не одернул нас и не велел возвращаться к тренировкам.
— А куда она поехала? — по простоте душевной спросил Крыса.
— Не вашего ума дело, мистер Макфарлан. Продолжайте готовиться, времени совсем мало.
На этом тема была закрыта. Мы понятия не имели, каким образом мисс Говард должна обработать школьного инспектора. Нам оставалось лишь строить догадки, чем, собственно, в этот вечер мы и занялись.
— Даст ему взятку. Натурой.
— Шантажирует?
— Подольет чего-нибудь в кофе.
— Спорим, она сейчас ему дрочит!
Однако это были просто предположения. Точно мы знали только то, что наше расписание сдвинулось вперед на несколько недель, поэтому мисс Говард в любом случае могла решить проблему лишь временно.
Грегсон планировал операцию на предрождественскую неделю, когда покупатели штурмуют магазины и внимание по максимуму отвлечено; теперь с этой идеей можно было распрощаться. Лучшие планы, как вы знаете, часто отправляются псу под хвост.
Вечером мы еще раз собрались, чтобы разгладить, что называется, последние складочки, но складочек не обнаружилось, поэтому Грегсон нас отпустил.
— Кгхм… сэр… — уже в дверях обратился к нему Крыса. — Что будет послезавтра? Я имею в виду после того, как мы управимся с делом… Вы будете учить нас дальше?
— Нет, мистер Макфарлан, на этом обучение закончится. Мы переночуем в Гафине, только чтобы перегруппироваться, утром я передам золото покупателю в обмен на наличные, а вы с мистером Шарпом и мистером Фодерингеем прочешете каждый уголок здания и уничтожите все возможные улики — отпечатки пальцев, документы, ключи и тому подобное. Не стоит чересчур облегчать жизнь копам, верно?
— А когда мы получим свои деньги? — спросил я.
— Примерно через час после того, как их получу я. Сами понимаете, мистер Банстед, наоборот вряд ли выйдет, — резонно заметил Грегсон.
— Откуда нам знать, вдруг вы нас надуете? — прищурился Трамвай.
Грегсон принял вид человека, оскорбленного до глубины души.
— И это после того, как мы провернем общее дело? — Сама мысль о том, чтобы надуть нас, видимо, казалась ему ужасной и отвратительной.
— Да ладно, общее дело, общее дело, — с сомнением протянул я.
— А вас не проведешь, ребятки. Хорошо, назову более вескую причину доверять мне. Я, мистер Шарп, мистер Фодерингей и мисс Говард забираем себе в десять раз больше, чем получите вы. Нам по миллиону с хвостиком против ваших ста тысяч на нос. Всего пять миллионов. Просто-напросто нет смысла заводить целых шестнадцать свидетелей ради нескольких лишних сотен кусков.
Этот аргумент вызвал бурю протеста, однако Грегсон заявил, что размер доли не обсуждается, и что именно они вчетвером задумали ограбление, разработали план, нашли покупателя, обеспечили необходимое снаряжение, обучили и натренировали нас, предоставив жилье и позволив участвовать в деле, которое, несомненно, станет одним из самых громких за всю историю Британии.
— Сто кусков в пятнадцать лет — это несравнимо больше, чем те же деньги в нашем возрасте, уж поверьте. Итак, сосредоточьтесь на задачах, за которые мы вам платим. По большому счету, главные в деле — мы, а вы — всего лишь солдаты-наемники, усвоили?
Полагаю, Грегсон назвал нас наемниками, просто чтобы подкинуть леща и немного отвлечь от мыслей о деньгах. Его прием сработал, что еще раз демонстрирует, насколько глупыми бывают пятнадцатилетние мальчишки.
— Так, а теперь все опустили головы и помолились. Завтра нам предстоит тяжелый день.
— Ладно. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу.
Мы уже собирались разойтись по комнатам, когда из города вернулись мисс Говард и Фодерингштайн. У обоих были непроницаемые лица, но костюм мисс Говард выглядел гораздо более мятым, чем с утра, а из левого бокового кармана Фодерингштайна торчал уголок видеокассеты.
— Как прошло? — поинтересовался Конопля, пока остальные с вожделением пялились на фодерингштайновскую видеокассету.
Мисс Говард окинула вопрошавшего мимолетным взором и скрылась в кабинете Грегсона.
— Видать, все улажено, — задумчиво проговорил Шпала.
До утра я почти не сомкнул глаз. Судя по непрекращающимся шорохам, почесываниям, ворочанью в кроватях, взбиванию одеял, бесконечным взглядам на будильник и в потолок, этой ночью не спал никто.
К семи часам мы прекратили всякие попытки уснуть и принялись вертеть в руках захватные крюки, каждые полминуты бегая в сортир, поскольку от возбуждения постоянно ощущали позывы к мочеиспусканию.
До сих пор мы играли в увлекательную игру, но вот пришел день «X», и начала сказываться нервозность. Четырехглазый побежал в ванную, где его вывернуло наизнанку — бедняга заблевал себе все очки. Что до меня, то я, как заведенный, мерил шагами гостиную, не в силах на секунду присесть.
— Только измотаешь себя, — предупредил Шпала, но я был настолько накачан адреналином, что мои ноги не гнулись в коленках.
В половину восьмого Шарпей принес целый чемодан школьных костюмов. Все, разумеется, были уже наготове и беспокойно приплясывали, точно на горячих угольях.
— Марш завтракать, — скомандовал Шарпей, копаясь в чемодане.
— Я не голоден, — буркнул я, и пятнадцать голосов эхом повторили то же самое. От завтрака отказался даже Бочка.
— Значит, ешьте через силу. Выпейте хотя бы чаю с шоколадом, энергия вам сегодня еще понадобится.
Мы спустились в столовую. Там нас, как всегда, ждали хлопья, молоко и каша; мы на них даже не посмотрели, а вместо этого набросились на шоколадные батончики, оставленные на одном из столов, поскольку иной пищи наши желудки не принимали. Разумеется, у Четырехглазого шоколад полез из глотки обратно. Фодерингштайн вытер ему физиономию полотенцем и посоветовал ограничиться питьем.
— Глотни апельсинового сока, а в автобусе выпьешь лимонада и сгрызешь пару кусочков сахара, легче будет.
Мы поднялись к себе в комнаты, где на кроватях уже лежала форма, и начали одеваться. На этот раз нам приготовили зеленые свитеры и зеленые с желтым галстуки на застежках, так что мучится с уродливыми узлами не пришлось. Теперь мы выглядели как обычные ботаны-заучки.
Утешала одна мысль: как только мы вытащим из сумок свои «Хилти», все презрительные и насмешливые взгляды со стороны прочих групп школьников волной смоет.
— Проверьте снаряжение. Убедитесь, что все под рукой, но не на виду.
Пока мы выполняли распоряжение Шарпея, появились Грегсон с Фодерингштайном. Оба одобрительно кивнули, глядя на нас.
— Молодцы! — улыбнулся Грегсон, наблюдая за последними приготовлениями.
Даже Фодерингштайн умилился и незаметно промокнул платком глаза. Должно быть, мы и вправду неплохо смотрелись.
— Ну что ж, парни, долгих речей произносить я не собираюсь. Все уже сказано, так что идемте. Добудем себе славу и богатство. Прошу в автобус, джентльмены.
Дорога в музей запомнилась только тем, что мне нестерпимо хотелось по-маленькому, несмотря на то, что перед отъездом я бегал в гальюн через каждые пять минут. Когда мы свернули на Блумсбери-стрит, я чуть не обмочился.
Если честно, я испугался, что не выдержу, особенно когда Фодерингштайн акулой начал кружить по площади, выискивая место для парковки. К счастью, скоро он выбрал подходящий пятачок.
Грегсон настоял на последней проверке снаряжения. Мы еще раз оглядели содержимое рюкзаков и быстро проверили маленькие микрофоны (замаскированные под плееры), выданные мне, Конопле, Биг-Маку и Шпале. Только после этого Фодерингштайн открыл дверь. Шестеро из нас тут же справили нужду прямо за автобусом; Грегсон сосредоточенно подводил часы и не обратил на это внимания.
— Сбор в половине одиннадцатого. Вернуться должны все до единого. Проследите, чтобы никто не остался. — Грегсон посмотрел на нас, своих помощников. — Это ваша задача. Ну, успеха!
Мы энергично зашагали, сразу разделившись на четверки. Вид у нас был глупее не придумаешь: веселенькая зеленая форма, как у педиков, галстуки, врезающиеся под кадык, рюкзаки за спинами. Мы топали парами, друг за дружкой, точно отпрыски гуманоидов из «Деревни проклятых». Если бы я сам не принадлежал к этой кучке идиотов, то обязательно налетел бы на них с другой стороны улицы, размахивая руками, как ворона — крыльями, и делая страшные глаза.
С другой стороны, в этом и заключался весь смысл. Прилизанные гомики, не привлекающие внимания, легче всего могли застать охрану врасплох. Идея должна была сработать. Просто обязана.
Мы вошли через главный вход, миновали дюжину охранников и несколько камер слежения. В нашу сторону никто и не обернулся.
