Кис достал инструменты, и вскоре замок черного хода со стороны кухни был открыт. Они проникли в темный, душный коридор, пахший несвежим съестным. Фонарик указал им путь, и вскоре они миновали кухню, затем стойку бара, ряд пустых столиков с перевернутыми стульями в фойе.
Зал с простыми деревянными сиденьями был тот самый, с кассеты. Высвечивая проход фонариком, они поднялись на сцену и прошли за кулисы. Здесь Кис остановился, размышляя. В кулисах было легко спрятаться, но что из них можно будет увидеть? Видеозапись указывала, что передача товар-деньги происходит в помещении склада…
Они двинулись дальше. Коридор с гримерными, а вот и дверь, ведущая на склад. Они вошли. Это было довольно просторное помещение. Большие двери-ворота с улицы – сюда вполне мог подать задом грузовик. Рядом стеклянная будка со столом и телефоном, в таких сидит какой-нибудь администратор и подписывает накладные. Вдоль стен коробки и ящики разных размеров. Стойки с костюмами. Пахнет пылью. Времени – без четверти пять.
Кис осмотрелся в поисках наиболее подходящего места для их убежища. Несмотря на нагромождение коробок, прятаться особенно было негде. Возможно, что тогда, когда неведомый любитель снимал свои бесценные кадры, коробки стояли иначе и образовывали убежище, но сейчас они громоздились впритык вдоль стен… Отодвинуть и спрятаться за ними? А если именно эти коробки понадобятся тем, кто сюда должен прийти? За стойкой с костюмами? И это рискованно, ее могут зачем-нибудь передвинуть. Вот только если…
– Майя, – сказал он, – вернись на сцену и спрячься в кулисах.
– А ты?
– Я останусь здесь.
– Не пойду.
Он молча ухватил ее за руку и потащил в коридор в направлении сцены.
Но в противоположном конце коридора, за поворотом, раздались голоса. Вспыхнул свет.
Кис, крепко обхватив Майю за плечи, мгновенно оказался на складе. Они влетели в будку. Здесь они были, скорее всего, в безопасности, но что отсюда можно услышать? А тем более увидеть. Кис собирался сделать несколько снимков малюсеньким шпионским сверхчувствительным фотоаппаратом и записать разговор на малюсенький сверхчувствительный диктофон – эти подарки французского друга и коллеги Реми[19] всегда были в его портфеле, и Алексей предусмотрительно прихватил их с собой… Но выбирать уже не приходилось – на складе вспыхнул свет, и три человека вошли в дверь.
Кис с Майей замерли, пригнувшись. Было тихо. Алексей подождал и осторожно приподнял голову. Двое остались стоять у дверей, один сидел на ящике и курил. Ждут кого-то.
Майя подобралась к Алексею и тоже осторожно вытянула голову, чтобы увидеть через стекло будки вошедших. Кис посмотрел на нее вопросительно, она в ответ покачала головой: нет, никого не узнала. Кис жестом показал ей под стол: мол, забирайся туда. Майя не желала. Они бессловесно спорили еще некоторое время, пока дверь снова не открылась и не вошли еще трое – вторая сторона прибыла на переговоры.
Двое к дверям до кучи – телохранители; один присоединился к тому, что сидел на ящике. Охрана лениво обежала глазами помещение, и все четверо начали неслышно переговариваться о чем-то о своем, пока хозяева вели деловые разговоры. Алексею показалось, что по крайней мере двоих он видел на кассете.
Слова до них не долетали, и Алексей бесшумно перебрался к проему будочки – дверь в ней отсутствовала. Отсюда не было ничего видно, зато слышно, хоть и плохо:
– …просил передать, что она не представляет никакой опасности, – сказал тот, который пришел первым.
– А детектив этот?
– Он под контролем.
Ага, вот это интересно! Кис не удержался и высунул голову подальше: начался пересчет денег. Двое охранников несли небольшие коробки к дверям в коридор.
– Здесь не хватает пяти тысяч! – неожиданно громко воскликнул первый.
– Все, как договорились!
– Мы договорились на восемьдесят, а здесь – семьдесят пять! – гнул свое первый.
Второй вытащил мобильный. Набрал кнопки, послушал, ругнулся, снова набрал…
– Блин, связи нет! Жди, я выйду позвонить.
Он вернулся спустя три минуты:
– Сейчас начальство приедет.
Первый решил ему не уступать и пошел звонить в свою очередь.
– Пусть между собой выясняют, правильно? – подытожил он, вернувшись, и уселся на ящики.
Алексей подобрался к Майе. Она, тихо забившись в угол, смотрела на него вопросительно. Он приблизил губы к ее ушку и прошептал:
– Не волнуйся, они в цене не сошлись, сейчас боссы приедут разбираться.
Губы его не сразу оторвались от маленького ушка…
Этот голос он узнал моментально, его нельзя было не узнать, этот раскатистый баритон с модуляциями! Майя в немом изумлении устремила глаза на детектива, он приложил палец к губам. Снова выбрался к проему и осторожно высунул голову.
Так и есть! Лазарь собственной персоной, причесанный, прилизанный, в темно-синем костюме с нахальным, красным в синий горошек, галстуком, – теперь он играл роль солидного человека, голос уверенный, барственный. У дверей стало на одного телохранителя больше.
Второй начал что-то сбивчиво объяснять ему, но Лазарь остановил его царственным жестом:
– Это я не с тобой буду выяснять, педрила!
Майя тихо прыснула со смеху: братец Кузя, видимо, не подозревал, что о том, кто здесь «педрила», известно на всю Москву?
Лазарь нервничал, картинно выбрасывал руку, смотрел на часы. Партнер все не ехал.
– Shit[20], – выругался он. – Он что себе позволяет?
Еще через пять минут он извлек мобильный и стал набирать номер. Все прошло по прежнему сценарию: в помещении склада связи не было. Его подручный принялся объяснять, что нужно выйти как минимум в зрительный зал, там ловит…
– Зачем такие сложности? – пророкотал Лазарь. – Вот же нормальный телефон!
Он выкинул руку в сторону будочки и крупно зашагал в том же направлении.
Кис мгновенно принял решение. Он силой запихнул Майю под стол, приставил поплотнее стул и вышел навстречу ее кузену.
– Ба, какие люди! – прогремел Лазарь, раскрывая руки. – Решили посетить меня в сей обители печальной? Похвальное желание, господин сыщик, похвальное!
Он любезно взял Алексея под руку и, развернувшись, пошел с ним обратно к ящикам.
– А где же сестричка моя? – задушевно поинтересовался Лазарь. – Неужто вас бросила одного? Какая нехорошая девочка. Я всегда пенял ей на ветреность!
Он сделал короткий жест в сторону охраны, и двое направились в сторону будочки.
И Алексей понял, что игра проиграна.
* * *
Они сидели на ящиках, за спинами все пятеро охранников. Кузя, облокотившись на стойку с костюмами, крутил свою самокрутку с марихуаной и смотрел на них своими коровьими глазами печально и задумчиво.
– Да, девочка… – наконец произнес он. – Ты не оставила мне выбора, сестренка. А ведь я тебя предупредил! А ведь я тебе и суке этой легавой сказал: cherchez[21] в другом направлении! Что ж, дети не всегда слушаются, это можно понять… Но их за это наказывают!
– Лазорик… – Голос Майи предательски дрожал. – Лазарь, неужели ты решишься меня…
– Ну, ты же решилась за мной шпионить, сестренка? Ты же сунула свой носик в мои дела? А этого я никому позволить не могу, даже тебе! Ты меня вынудила, да-да, сама вынудила, бог свидетель, я не хотел, – он рубанул воздух, – принять крайние меры! И я их должен принять. Что весьма прискорбно…
– Ты… Ты же нас не убьешь?
– А что же ты хочешь, девочка? В таких делах свидетелей не оставляют. Носик твой любопытный да язычок твой бабский, болтливый, – разве такое можно оставить на воле? А уж про сыщика этого и не говорю – выпусти его, так он даст стрекача прямо на Петровку, не знаешь, что ли, породу эту ментовскую? Эх, голубки, не оставили вы мне выбора. Не люблю я это дело. Я-то человек мирный. Но, согласитесь, вы сами напросились, роднули…
Он пальцем подозвал к себе троих охранников и что-то очень тихо стал объяснять. Те кивнули в ответ и вернулись на место.
– Прощевайте! – сказал Кузя и повернулся к ним спиной.
Охранники взяли их под руки, заставили встать и потянули к выходу.
– Кузя! Я же твоя сестра, Кузя! – упираясь, прокричала Майя. – Ты же всегда говорил, что боготворишь меня!
– Это правда, – слегка обернулся Лазарь, изогнув свой торс в картинной позе. – Теперь же придется боготворить твою память… Как подумаю, как я буду рыдать на твоих похоронах… Горе мое будет неутешным! На похороны не поскуплюсь, обещаю.
– Это по вашему приказу убили Марка Щедринского? – остановился на пороге Кис.
– Что, легавый, перед смертью правду узнать хочешь? – рассмеялся Лазарь. – Прямо как в кино! И зачем она тебе? Думаешь, на том свете тебе сплошная правда будет с праведниками в придачу? Это ты зря… Все говорят – нет правды на земле, но правды нет – и выше![22]
– И все-таки? – спокойно спросил Кис.
