Нинель Александровна последовала за ним в прихожую.
— Я позвоню тебе завтра, до свидания, — сказал коварный любовник на прощанье, и они нежно распрощались.
Вдова закрыла дверь.
Вернувшись в комнату, она почувствовала сонливость, не убирая со стола посуду, пошла в спальную, разделась и легла в постель.
Ровно в три часа ночи, когда во всех окнах дома была непроглядная темнота, Махонин неслышными шагами вошёл в подъезд и поднялся на третий этаж. Перед квартирой Кольцовой остановился, вдруг вспомнив, что у ювелира была собака.
«У директора была собака, что, если она поднимет лай и разбудит весь дом, когда я зайду в квартиру? Странно, что Князев ничего о ней не говорил. Попробую осторожно поковыряться в замке, если собака в доме, она должна услышать и подать голос».
Он немного повозился с замком, но за дверью стояла мёртвая тишина. Осмелев, приоткрыл дверь и, не услышав ничего подозрительного, бесшумно проскользнул в квартиру. Несколько минут, пока его глаза привыкали к темноте, стоял и напряженно прислушивался к тишине. Осветив путь фонариком, прошёл в кабинет ювелира. Положив фонарик на стол и, направив луч света на сейф, бесшумно открыл его ключом, который взял из ящика письменного стола. Махом выгреб с полок многочисленные маленькие коробочки, наполненные целлофановые пакеты и увесистые длинные футляры, переложил всё в спортивную сумку.
Открыв одну из коробочек и, увидев украшения, он без колебаний сунул её в карман куртки. Пошарив рукой в одном из пакетов, извлёк из него несколько золотых цепочек и кулонов. «Пригодится для Антонины, — лихорадочно подумал он, спрятав их в карман. — Вернусь, подарю ей». Осветив опустевший сейф и, убедившись, что забрал всё, закрыл его и положил ключ на место. Приподняв загруженную сумку, почувствовав приличный вес, пожалел в душе, что придётся ценный груз отдать Князеву. К сожалению, он зависим от него и вынужден делать то, что приказано. В квартире стояла тишина. Стало интересно, есть ли кто—нибудь в доме?
Пройдя по квартире с фонариком, увидел накрытый стол в гостиной, на нём лежала недоеденная еда и стояли бутылки с винами. Здесь совсем недавно ели и пили. Он проглотил слюну. Острое чувство голода заставило протянуть руку и взять с тарелки бутерброд с икрой. Затем налил полный бокал вина, выпил залпом и стал без разбора с жадностью поедать кушанья со всех блюд. Еда была вкусной. Он не мог от неё оторваться. Никогда в жизни ему не приходилось есть за таким роскошным столом, пользоваться изящными столовыми приборами, пить вино из хрустальных бокалов.
Налил вина повторно и залпом выпил. Стало тепло и легко. Чувство тревоги и опасности куда—то улетучилось, и он решил заглянуть в смежную комнату. Осветив её фонариком, впился глазами в обнажённое, неподвижно лежащее на постели женское тело. От увиденной картины у него перехватило дыхание. Сердце мгновенно бешено забилось в груди, он был сражен открытой красотой спящей женщины. Горячая волна затуманила голову, он забыл обо всём. Подошел к спящей, погладил её теплые, холеные, крутые бедра, она не шевельнулась. Осторожно провёл рукой по лобку, животу, груди, ощущая шелковистую и упругую гладь тёплой, гладкой кожи. Сдержать себя было невозможно. Подчиняясь возникшему желанию, снял куртку и расстегнул ремень брюк. Её роскошное, мягкое тело подарило ему несколько минут блаженства.
Он думал, что она проснётся и закричит на весь дом и был готов даже к этому. Но женщина сладко спала, не шевельнув ни одним мускулом. Он приложил ухо к её груди и услышал ровный стук сердца, дыхание было легким, почти незаметным. Тогда он осмелел и ещё раз наклонился над ней. Задерживаться больше в комнате спящей красавицы не мог, на улице ждал Князев. Голова кружилась, он не понимал, как можно так крепко и безмятежно спать? С сожалением подумал, что никогда раньше в своей жизни ему не приходилось владеть такой великолепной женщиной. Одевшись, забрав наполненную сумку, потихоньку вышел из квартиры, плотно прикрыв за собой двери. В квартале от дома его ждала машина, в которой сидел Князев.
Махонин, увидев открытую заднюю дверь машины, сел на сиденье и перевёл дух.
— Я заждался тебя, все в порядке? Почему ты задержался? — сердито спросил Князев, демонстративно посмотрев на наручные часы. — Поставь сумку на первое сиденье. Почему так долго?
— Замок туго открывался, я с ним провозился, — хриплым голосом ответил Махонин, передавая объёмную сумку.
— Ты всё сделал, как я сказал? Сейф закрыл, ключ положил на место? Дверь в квартиру тоже не забыл закрыть? Тебя никто не видел на этот раз? — забросал Махонина вопросами Князев, разгоняя машину.
— Всё в порядке, давайте мне обещанные деньги.
— Подожди, отъедем за город, и я с тобой рассчитаюсь.
Они выехали за город, дорога была пустынной, изредка навстречу попадались встречные машины. Дождь продолжал лить, обрушивая потоки воды на смотровое стекло. Махонин сидел на заднем сиденье и пребывал в состоянии приятного расслабления.
— Вы знали, что в квартире спящая женщина? — спросил он.
— Да ты что? — неподдельно удивился Князев, почувствовав недоброе.
— Какая женщина! Венера! Как она красива, если бы вы видели её прекрасное тело!
— Ты что, трахал её? — подозрительно спросил Князев.
— От такой женщины невозможно уйти, её красота ослепляет и возбуждает разум, она создана для любви. — Махонин замолк, поняв, что сказал лишнее.
— Так, всё понятно, — многозначительно процедил Князев и остановил машину. — Аккумулятор ни к чёрту, сел. Выйди, друг, подтолкни автомобиль.
Махонин послушно выскочил под дождь и стал изо всех сил толкать машину. Князев резко дал задний ход, сбил Махонина с ног и проехал по упавшему человеку, затем, не задерживаясь, набрал скорость и уехал. На обочине дороги, под дождём, осталось лежать неподвижное тело Махонина.
«Ну, сволочь, ещё расчёт требует! Надеюсь, я рассчитался с тобой, сука, большего ты не заслужил», — со злостью думал Князев.
Через минуту возле лежащего Махонина остановился «жигуленок», из него вышел человек в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном, подошёл к лежащему, пощупал пульс на артериях шеи. По мобильному телефону вызвал «Скорую помощь», после этого сел в машину и поехал дальше за джипом Князева.
Нинель Александровна проснулась к двенадцати часам дня. Понежившись в постели, встала, потянулась, подошла к зеркалу, провела руками по щекам, разгладила кожу возле глаз.
«Я хорошо выспалась, на моём лице не видно следов после затянувшегося вчерашнего застолья. Сейчас приму ванну, потом выпью кофе, и я готова приниматься за дела». Лежа в просторной ванне, расслабившись в тёплой воде, вспоминала вчерашний вечер.
«Всё было изумительно, он любит меня. Мы прекрасная пара. То наслаждение, которое я получаю от близости с ним, невозможно сравнить ни с каким другим удовольствием. Нас магнитом тянет друг к другу. Думаю, что он тоже, как и я, полон желания встречаться со мной. Скоро разведётся с женой, и мы обязательно съездим на море, в какой—нибудь райский уголок: на природе чувства обостряются и становятся ещё сильнее».
Раздался телефонный звонок. Она протянула руку и взяла с туалетного столика телефонную трубку. Звонил Князев:
— Радость моя, ты так крепко спишь, я не могу дозвониться с десяти часов утра.
— Это ты виноват в том, что я крепко спала. Я только что проснулась, сейчас принимаю ванну.
— Сожалею, что не могу составить тебе компанию, успокаивает одна мысль, что у нас с тобой всё впереди.
— Конечно, дорогой, я тоже так думаю. Знаешь, я никогда не спала таким крепким сном. Как только ты ушёл, меня сразу потянуло спать. В памяти полный провал. Мне кажется, что я вот только прилегла, а на самом деле проспала двенадцать часов. Ещё мне кажется, что ты не уходил от меня и мы всю ночь были рядом. Проснулась и увидела, что тебя нет, из—за этого расстроилась. С твоей стороны бессердечно оставлять любящую женщину. Когда мы снова увидимся?
— Я загружен весь день. сегодня нет возможности выкроить хотя бы часок. Отдыхай, дорогая. Я позвоню тебе. Целую, моя несравненная.
— Мне тоже расслабляться некогда, — сказала Нинель Александровна. — Нужно готовиться к новому показу, работы море, меня ждут дела. Скоро я приглашу тебя на демонстрацию новых моделей, это будет грандиозное зрелище. Целую тебя, мой дорогой, до встречи.
«Разве его жена может дать ему столько радости и счастья, сколько он получает от общения со мной? — думала Нинель Александровна. — Мы прекрасно понимаем друг друга. Всё—таки интересно, кто у него жена? Как она выглядит, чем занимается? Я никогда не расспрашивала о ней, считаю это ниже своего достоинства, однако не скрою, хочется хоть издалека посмотреть на неё и сравнить с собой. Я уверена, сравнения будут не в её пользу. От него я только и слышу: „несравненная Богиня“, „радость моя“, „моя любовь“, „чарующая“, он искренне восхищается мной, это видно по глазам. С женой поддерживает формальные отношения, скоро мы будем навсегда вместе, я понимаю: разрывы семейных уз болезненны, поэтому готова потерпеть, потому что по—настоящему его люблю».
