– Я тоже так думаю, Казан. Она и в «Аркадии» была, когда Бабкина грохнули. И со Шкафом ее работа.
– Да, Ваню жалко. Ты слышал, Серый, что ему голову оторвало.
– Вот я и говорю, что она это сделала. Мужик застрелить может или зарезать. Это нормально! Но головы рвать только они могут… Все зло в мире от баб!
На этой высокой философской ноте Казан прервал собеседника и указал рукой вперед, в просвет между кустами орешника. На дороге в предрассветных сумерках отчетливо были видны два силуэта: мужской шел степенно, а женский порхал, вилял бедрами и постоянно поправлял плохо различимую еще прическу. Миниатюрность и женственность фигурки не могла обмануть братву. Они хорошо представляли с кем им придется сейчас встретиться. Ужаса не было, но страх был.
Варианты захвата они обсуждали много раз. Перед тем, как разбежаться по точкам, Казан предупредил: «Только надо взять. Дон за жмуриков бабки платить не будет. Запомнил?»
Они вывалились из машины и поползли к дороге, но в разные стороны.
Ни Глеб, ни Татьяна давно уже не выходили за забор. На участке было много зелени, цвело все, что могло цвести – от сорняков до лилий. Но воздух там был не тот. За высоким кирпичным забором не пахло свободой.
Они осторожничали лишь первые сто метров. Пустынная дорога выглядела мирной и доброй. Их не насторожил даже выползший из леса загулявший парень. Очевидно, местный алкаш. Его невзрачный спортивный костюм был в листве и чертополохе. Парня трясло. Весь его вид был испуганный и жалкий.
Испугаешься тут! Серый забыл, о чем он должен спросить. Знал, но забыл… Казан предупредил его, что глупости здесь не пройдут. «Не спроси только, как пройти в библиотеку? Вопрос должен быть естественным…»
– Простите, а водка у вас есть?
– А закуска?
– Не захватили.
– А сигареты?
– Не курим.
– Странно… А как пройти в казино?
Этот вопрос не мог не насторожить, но было уже поздно. Казан подкрался незаметно. Он стоял за спинами Татьяны и Глеба. В обеих его руках чернели толстые трубки с блестящими штырьками.
Казан даже имел время прицелиться. У Татьяны больше всего понравилась поясница и та часть, что чуть ниже. Место было мягкое, но электрошокер сработал. Женщина вздрогнула и повалилась на своего спутника.
Глеб обнял ее, пытаясь удержать. Руки его были заняты и почти любая часть тела была открыта для удара. Казан выбрал правое плечо. Неторопливо поднес наконечник шокера и нажал на кнопку.
За свалившимися на дорогу телами открылся вид на Серого. Двое лежавших перенесли электрошок, а он пережил просто шок, но очень мощный. Он глупо улыбался и не мог говорить. Только жестикулировал, сначала указывая двумя указательными пальцами на обездвиженных противников, потом сжимая кулаки, гордо выставлял большие пальцы вверх.
Серого зациклило. Он попеременно повторял свои жесты, пока не получил подзатыльник от Казана:
– Очнись, Серый! Веревка у тебя? Вяжем клиентов и давай грузить… С дамочкой поосторожней. Не щупай лишний раз, а вяжи ее поскорей и покрепче. Такая любой узел может распутать…
Первое слово «референт» в названии должности Игоря Васина звучало невзрачно. Но во все времена было важным не кем ты работаешь, а где. Место красило человека. Одно дело ты, когда ты секретарь профкома в НИИ, а другое – секретарь ЦК КПСС. Это даже не две большие разницы, и не пять, а миллион.
Игорь Игоревич был референт в Администрации Президента. Он не мелькал на телеэкранах, не заседал с министрами, не сочинял стратегии развития. Но он имел свободный доступ в главные кабинеты. Его функция была – порученец для выполнения деликатных миссий. Порученец с огромными полномочиями и свободой действий.
Если совсем точно, то и поручений ему никто не давал. Не было даже просьб. При разговоре в куче пустяковых вопросов ему намекали: «Что-то Осинский совсем расхулиганился. Какие-то нелепые обвинения в адрес Президента… Если ты олигарх, то и веди себя смирно… Надо бы его притормозить. И крепко притормозить!»
Такого типа дела Васин решал неоднократно и всегда успешно. Кто-то после его комбинаций попадал под следствие и принимал правильную веру, а самые упорные исчезали. При этом все считали пропавших счастливчиками, которые топчут Елисейские Поля, Бродвей или пляжи на Канарах. Но их не было ни там, ни там и ни там.
С малых лет Игорь Васин знал, что жизнь дается человеку всего один раз, и прожить ее надо в богатстве, достигнув максимальных высот власти и испытав все наслаждения. Все, что этому мешает, надо убирать со своего пути.
Игорю очень мешала его родная фамилия. В застойные времена документы на имя Игоря Жидкевича многих могли смутить. Еще для Белоруссии это было сносно, но московские чиновники читали первые три буквы фамилии и переводили взгляд на лицо Игоря, выискивая характерные черты, которых у русоволосого парня с Полесья не было и быть не могло.
Пришлось срочно жениться. И не на милой его сердцу Алле Бронштейн, уже ждавшей от него ребенка, а на тихой неприметной Нине, имевшей чистую биографию и влиятельных родственников.
Алла сделала аборт, а Игорь взял фамилию жены и стал Васиным.
Шаг за шагом Игорь Игоревич пробрался к скромной на первый взгляд должности референта. Не первая в государстве, но далеко не последняя. Он это точно знал. Тренируя свои аналитические способности и память, Васин составил список наиболее влиятельных персон в стране. Себе он отвел далекое девяносто девятое место. С одной стороны это приятно щекотало самолюбие – попал в первую сотню, а с другой возбуждало азарт и злость – еще стольких надо обогнать…
Васин не любил сбоев. Когда он начинал дело и получал первичную информацию, то составлял схему действий наподобие простеньких программ для компьютера. На входе объект и люди вокруг него, на выходе – нейтрализация объекта. После первого шага начинается игра: если он реагирует так, то мы делаем это, а если нет, то вводим новые фигуры… Схема ветвится, зацикливается, усложняется, но всегда приходит к финалу. При этом объект никогда не поймет, кто дал первый толчок, кто ввел программу и нажал кнопку «пуск».
Неладное Васин начал подозревать еще десять дней назад. Невнятные объяснения Сергея Мартова вернувшегося из Севастополя, не вдохновляли: «Леня Свирин провел переговоры с индусами, получил в Херсонесе деньги, вдруг напали, избили, отняли… И все!»
Если бы все было так, то и волноваться не о чем. Потеря денег – пустяк. Мартов и Свирин живы и даже синяки не проглядывают. Можно делать следующий шаг программы!
Но Мартов врал. Делал он это профессионально и Васин не мог бы сформулировать признаки вранья. Он не видел, не знал, что Сергей врет – он это нюхом чуял.
Забрать деньги себе Мартов не мог. Не логично! Его поманили таким кушем, что сто тысяч баксов должны были показаться мелочью. Это как гоняться за щепоткой песка перед походом на пляж.
Но если он не врал в этом, значит, другое было еще хуже. Но что?!
Все прояснилось только сегодня. После пожара в своем офисе Мартов прибежал и начал выкладывать всю правду-матку. В голосе чувствовался испуг, но говорил он четко, эпизод за эпизодом. Через десять минут Васин потерял нить. Все смешалось: клофелин и психбольница, из которой бежит Свирин; якобы убитый в Херсонесе Роман Поспелов и погоня Дона за машиной, в которой нет денег; мертвая секретарша и не менее мертвый хозяин «Аркадии»; бегающий по России Славин и покинувшие свое гнездо сотрудники «Совы».
Васин остановил поток признаний:
– Давай, Сергей Сергеевич, успокоимся. Не все потеряно. Нам только шах объявили. Отступим, подтянем силы и опять вперед. Ты пока пешка, но тебе до ферзя пару клеточек осталось… Значит, ты считаешь, что все карты в руках у некоего Игоря Савенкова?
– Все у него! И кассеты наших встреч в «Аркадии», и документы по индусам, и признания Бабкина, и, главное, наши деньги.
– Деньги, Сережа, не главное. В дураках он нас оставил. Игру сбил. Сбил, но не завершил. Пока есть фигуры на поле, будем играть… Савенкова везде искали?
– И он, и его сотрудники все исчезли. Нет их в городе.
– А на даче?
– Проверяли. Дон даже у Савенкова дом спалил.
– Вы ему дачу подожгли, а он у вас офисы обменялись пожарами! Дикари! Савенков хоть под дымовой завесой ваши сейфы обчистил, а те жгли так, от злости и тупости.
– Что с них взять, Игорь Игоревич? Бандиты!
Весь разговор Сергей Мартов стоял на ковре перед столом, за которым в свободной позе сидел Васин. Все это напоминало картинку, как Петр Первый с пристрастием допрашивал своего сына Алексея. И место подходящее для царских допросов: прямо за окнами зубцы кремлевской стены, за ней Красная площадь, а почти над головой чуть правее суровый перезвон курантов.
Игорь Васин умел не паниковать. Безвыходных положений нет. Что, собственно, произошло? Пропали важные, нежелательные для огласки документы и появились лишние свидетели. Документы и кассеты надо найти, а свидетелей устранить. Все просто! Знать бы только, как это сделать…
