– Так, может, тебя все-таки подвезти?
* * *
– Родж!..
Кента насторожил тот факт, что дверь квартиры была распахнута настежь. Он остановился на пороге и прислушался.
– Роджер!
Никакого ответного оклика не последовало. Не разуваясь, Кент прошел в комнату. Осмотрелся. По спине невольно побежали мурашки. Рядом со столом, заваленным разнообразными яствами, на полу красовалось еще свежее кровавое пятно. От него в направлении Кента тянулась россыпь капелек поменьше. В полутьме прихожей он как-то сразу не заметил ничего подобного. Включив свет, он теперь пригляделся более внимательно. Так и есть. Кровавые капли достигали входного порога...
Скорее интуитивно, чем по какой-то определенной причине, Кент резко распахнул дверь в ванную комнату. Непрозрачная полиэтиленовая шторка была задернута. Шагнув вперед, Кент протянул руку и рывком сдвинул ее в сторону. Тут же почувствовал накатывающий к горлу приступ тошноты.
Роджер лежал в ванной лицом вверх с широко распахнутыми глазами. Вернее, с одним распахнутым глазом. Вместо второго зияло обугленное пулевое отверстие. Кто бы ни произвел этот выстрел, работу свою он выполнил профессионально. На щеке просматривалась едва различимая тонкая струйка крови. Кенту не нужно было проверять наличие пульса у старого приятеля. С первого взгляда было понятно, что Роджер мертв.
Превозмогая рвотный рефлекс, Кент склонился над ванной и осторожно приподнял руку Роджера. Следов крови в ванной не было. А это значило, что то пятно в комнате принадлежало кому-то другому. Как и капли в прихожей. Но кому? Может, Роджеру удалось перед смертью ранить одного из нападавших? И кто, черт возьми, эти нападавшие? Кента захлестнула волна неконтролируемой ярости.
Развернувшись, он вышел из ванной и вернулся в комнату. Однако ничего такого, что могло ускользнуть от его внимания в первый раз, обнаружить Кенту не удалось. С гулко бьющимся сердцем он покинул квартиру и плотно прикрыл за собой дверь. Рука сама потянулась к висевшему на поясе мобильнику. Разгуляй! Это был первый человек, позвонить которому Кент посчитал жизненно важным. Но такой возможности попросту не существовало. Энергично спускаясь вниз по лестнице, он набрал номер Пита.
– Алле!
– Где ты сейчас, Пит?
– На работе.
Это словосочетание явно далось Питу не без доли смущения, но в своем нынешнем состоянии Кент не стал заострять на данном факте излишнего внимания.
– Мне надо срочно с тобой увидеться.
– Что? Прямо сейчас?
– Да. Можешь вернуться домой? – Кент уже покинул подъезд, пересек небольшой дворик и вышел на оживленную улицу. Огляделся в поисках такси. – Я подъеду к тебе минут через пятнадцать.
– Ну, не знаю... – замялся Пит. – Я могу попробовать отпроситься у старшего, хотя не уверен, что он меня отпустит. Слушай, а ты не мог бы подъехать сюда, Кент? Я объясню тебе, как меня найти.
– Нет, не стоит. Езжай домой, Пит.
– Да что случилось-то? Объясни толком.
– Роджер мертв, – коротко ответил Кент.
Из-за поворота вывернула желтая «Волга», и он призывно взмахнул рукой. Машина тут же прижалась к обочине. Ни слова не говоря, Кент помахал перед лицом водителя стодолларовой купюрой и плюхнулся на пассажирское место.
– Как мертв? Почему?
– Его убили.
– Кто?
– Ты меня об этом спрашиваешь? – вскинулся Кент. – Я при этом не присутствовал.
– Черт! В ментовку позвонил?
Кент откровенно опешил от подобного вопроса. Прежде за Питом никогда не водилось такого тугоумия.
– Ты сам-то понял, о чем сейчас спросил? – откликнулся он после паузы. – Короче, кончай трепаться, отпрашивайся со своей долбаной работы и жми до хаты. Я буду тебя ждать. Встретимся и все обсудим.
– Хорошо, – сдался Пит.
Кент нажал кнопку рассоединения и повесил мобильник обратно на пояс. Таксист по-прежнему не торопился трогать машину с места.
– Чего мы стоим? – Кент развернулся к нему лицом.
– Деньги я видел. А куда ехать-то?
* * *
– Вы в своем уме, дебилы? – Мелихов переступил порог полуподвального помещения и грозным взглядом уперся сначала в Яниса, затем перевел его на Колпака и в заключение сфокусировал на привязанном к стулу Разгуляе. – Можно же было тащить его через черный ход! Я сто раз предупреждал. У меня и так в последнее время не ахти как складываются с ней отношения, а после того, что она увидела... Черт! Где была твоя голова, Янис?
– Извини, Ген, – виновато потупился тот. – В натуре накладочка вышла. Но кто же мог знать? Вероятность такого совпадения мизерная, и мы...
– Ладно, замнем для ясности, – Мелихов тяжело вздохнул. – Только впредь никаких совпадений. Даже самых мизерных. Поняли меня? Кто это такой?
Разгуляй был без сознания. Он сидел на стуле, уронив голову на грудь, и если бы не стягивающие его тело веревки, шнифер непременно завалился бы на пол. Разорванная в лоскуты майка грязными тряпицами свисала с плеч. Синяки и кровоподтеки на груди служили свидетельством того, что Янис со своим подручным не теряли времени даром. Не в лучшем состоянии было и лицо Разгуляя с гематомой на лбу и свернутым набок носом.
– На этого человека указал нам Скелет, – пояснил Янис. – Он сказал, что статуэтка после ограбления осталась у него.
– Ну, и? – поторопил начальника СБ Геннадий Геннадьевич.
– А этот хмырь утверждает, что потерял ее.
Мелихов подобрался.
– То есть как это потерял?
– Да в мозги он нам срет, Гена, – с закатанными по локоть рукавами, что позволяло выставлять на обозрение крепкие накачанные руки, Янис выглядел в этот момент особенно грозно. – Стопудово. Припрятал он ее где-то, а теперь упрямится, как последний осел. Цену набивает, короче.
– На что же он рассчитывает? – удивился Геннадий Геннадьевич. – Что мы от него отступимся?
– Да хрен его знает, – Янис пожал плечами. – Я же говорю, упрямый кадр попался. Может, он здравомыслием не особо страдает, а может... Короче, я не могу понять его мотивов. Но мы его все равно расколем, Ген. Не сомневайся. Не сегодня, так завтра. Деваться-то ему реально некуда.
Мелихов прошел вперед, остановился напротив Разгуляя и пригляделся к нему более внимательно, заложив руки за спину. Слегка покачнулся на носках.
– Как его погоняло? – спросил он.
– Разгуляй.
Янис, как по команде, возник рядом. Колпак за все время их разговора старался держаться в стороне и после случившегося у крыльца инцидента избегал лишний раз попадаться Геннадию Геннадьевичу на глаза.
– Приведите его в чувство, – распорядился Мелихов.
Янис подал молчаливый знак подручному. Колпак нагнулся и подхватил с пола наполовину наполненное ведро с водой. Шагнув к Разгуляю, он одним стремительным движением окатил его с головы до ног. Пленник зашевелился, и с его губ сорвался приглушенный стон. Мелихов ждал, пока Разгуляй сможет поднять голову. Это случилось секунд через тридцать. Правый глаз шнифера заплыл, и он смог взглянуть на Геннадия Геннадьевича только одним левым.
– Мелихов... – едва слышно произнес он.
Геннадий Геннадьевич удивленно приподнял брови.
– Значит, знаешь меня? – в голосе практически не было вопросительных интонаций. – Это хорошо... Это, может быть, вразумит тебя. Послушай, – Мелихов придвинул второй стул и сел на него. В руках у него появился серебряный портсигар. – Вещь, которую вы со Скелетом украли в Художественном музее, предназначалась мне, Разгуляй. Я был заказчиком на нее.
– Ясно, – язык у Разгуляя ворочался с большим трудом. – Я и не знал, что вы такой большой ценитель искусства... Кстати, можно вопрос?
– Задавай.
Мелихов раскрыл портсигар и предложил Разгуляю угоститься. Тот согласно кивнул. Геннадий Геннадьевич подался вперед и вставил сигарету шниферу в рот. Поднес зажигалку. Разгуляй жадно затянулся разбитыми в кровь губами, закашлялся и чуть не выронил сигарету. Мелихов тоже закурил. Янис и Колпак недоуменно переглянулись.
– Ну? – поторопил Геннадий Геннадьевич своего собеседника.
– Кто сделал эту статуэтку? – спросил Разгуляй.
– А тебе зачем?
– Просто интересно. Выглядит она не слишком шедеврально.
– Это такой стиль, – Мелихов улыбнулся. – А создал ее Врубель. Говорит о чем-нибудь такая фамилия?
– Ну, еще бы! – Разгуляй снова затянулся. – Только я не знал, что он и ваял тоже.
– Талантливый человек талантлив во всем, – философски изрек Геннадий Геннадьевич. – Но ты верно заметил, Разгуляй. Ваял Врубель редко. Потому эта статуэтка и имеет столь высокую ценность. Понимаешь?
Разгуляй кивнул.
– Так где она? – Мелихов подался вперед.
– Не знаю. Я уже сказал этим долбокам, что потерял ее. А они мне не верят.
– И правильно делают, – Геннадий Геннадьевич слегка нахмурился. – Мне, знаешь ли, Разгуляй, тоже в это не особо верится. Потерять такую статуэтку!.. Это же невозможно.
– Мой пример доказывает обратное, – Разгуляй криво усмехнулся.
