— Мы все так волновались. — Продолжала восклицать Шишкова. Бек, не отвечая на возгласы, уселся за свой письменный стол, вынул из ящика небольшую прозрачную папку с текстом и, повернувшись к Анне Валерьяновне, разрешил:
— Можете запускать людей в зал. — И подозрительно оглядев женщину, поинтересовался: — микрофон, милочка, надеюсь, работает?
— В полном порядке, Вадим Афанасьевич. Лично все проверила.
— Тогда я спокоен. — Бросил Бек и, прихватив папку, все тем же деловым и решительным шагом направился в актовый зал. Шишкова бросилась за ним. Часть аудитории Бека встретили аплодисментами и восторженными возгласами, а часть напряженным молчанием. И эта часть была явно многочисленнее первой. Вадим Афанасьевич понимал, что молчаливое большинство есть верные почитатели мадам Соловьевой. И хоть их кумир в могиле, они продолжают считать ее святой и готовы идти дальше только под ее знаменем. Сегодня электорат Соловьевой необходимо заставить перейти в его лагерь. Если получится, он победит. И для этого у Бека имелся серьезный козырь. Но раскрывать его сразу Вадим Афанасьевич не собирался. Сначала он хотел вызвать шок у аудитории.
— Дамы и господа, спасибо что пришли. — Начал он торжественным тоном: — Среди присутствующих я вижу и новые лица. Это особенно радует. Но перед тем, как перейти к главному вопросу, выставить единую кандидатуру на текущих президентских выборах, должен сделать заявление. Вы знаете, что на родину Маки Соловьевой в город Глухов партия направила своего верного сына. Сергея Петровича Борзакова. И как вы понимаете, направила не с пустыми руками. Полмиллиона долларов собрали наши активисты, чтобы поддержать филиал партии на родине нашей любимой Маки. Но произошло нечто не укладывающееся в моей голове. Господин Борзаков вместе с Господином Завалишиным исчезли. Не знаю, что и думать. Или с ними произошло несчастье, или… — Тут Бек развел руками и выпил стакан минеральной воды. В зале возник жуткий шум. Бек поднял руку и продолжил: — Мне удалось связаться с ближайшим сподвижником Маки Соловьевой, отцом Никодимом. И он здесь!
Зал тут же затих, а через мгновенье взорвался. Негодующий рокот сменился криками восхищения и радости. Бек натянуто улыбался, поглядывая на боковую дверь, откуда и должен был появиться разжалованный священник. Ход Вадима Афанасьевича удался в полной мере. Отца Никодима никто не видел, и о его приезде люди не догадывались. Это был настоящий апперкот на политическом ринге.
Высокий, с вьющееся шевелюрой, в прекрасном светлом костюме, молодой политик излучал волны обаяния, которые тут же покоряли не только женщин, но и мужчин.
— Здравствуйте мои дорогие голуби? Здравствуйте братья и сестры. Не удивляйтесь, что я перед вами в непривычном мирском платье. Но теперь я мирянин. Церковь отлучила меня от сана за просьбу канонизировать нашу Маку. Отныне я для вас Александр. Это мое имя в миру. А вы для меня по-прежнему братья и сестры. И вот с чем я к вам приехал… Не нужны мне эти полмиллиона долларов. Пускай Борзаков и его друг поверили шепоту Сатаны и сбежали с нашими деньгами. За мной тысячи людей, и идут они к нам в партию, не ради жалких грошей, а ради святой идеи. Мака завещала нам освободить Русь от иноверцев! Мы ее последователи и ученики организовали единое для всей страны движение «РДР» — Россия для русских. Я готов встать во главе этого движения, как самый близкий ученик нашей незабвенной, нашей безвременно ушедшей святой женщины. Я обещаю следовать во всем ее заветам и быть беспощадным к нашим врагам. Смерть жадным иноверцам!!! Евреи должны ехать в Израиль, азербайджанцы в Баку, армяне и грузины на свой Кавказ! Не хотят — заставим силой! Русь будет наша. Да здравствует «РДР» — партия Святой России!!!
В едином порыве собравшиеся рванули к трибуне, подняли оратора на руки, и начали подбрасывать его вверх. Женщины плакали от счастья, на глазах мужчин блестели слезы восторга. С гражданкой Шишковой чуть не случился нервный припадок. Хорошо, что в сумочке Анны Валерьяновны всегда лежали сердечные капли и успокоительные таблетки.
Вадим Афанасьевич Бек праздновал победу. Фанатичные последователи Маки Соловьевой теперь с ним. И красавец бывший священник — прекрасный ярлык для новой партии. И пускай власти попробуют их не зарегистрировать!? Не захотят добром, люди заставят. Людей за ними теперь вполне достаточно, чтобы начинать большую борьбу за большой приз — кресло президента. Сам Вадим Афанасьевич на этот приз претендовать не собирался. Его куда больше прельщала роль советника и наставника молодого президента. Эта роль казалась пожилому политику и вполне достойной и вполне безопасной. А надо заметить, что опасностей Вадим Афанасьевич Бек всегда старался избегать.
* * *
Сотрудники ФСБ слово сдержали и обратной дорогой Голенева из Москвы озадачились. Его доставили в Раменское, где вертолет МЧС, в котором привезли Нино, специально задержали с вылетом. И вот теперь он поднимался в воздух. Поглядывая на вечерние огни Подмосковья, Олег до конца осознал, что напрасно надеялся, после схватки с бандитами, спокойно жить семейными радостями и помогать землякам. Покоя для него не получалось. Возможно, он просто недалекий человек. Надо было соглашаться оставить Юлика работать в Университете Сванси, там и его мальчики скоро нашли бы работу, а он бы так и жил на берегу полуострова со странным названием Гоувер. Может быть, жена немного поскучала, но и она со временем нашла бы для себя дело в Университете, а Елену Ивановну они бы вызвали к себе… Но, прокручивая подобные несбывшиеся перспективы, отставной капитан прекрасно понимал, вне родины ему долго не жить. А что она такая, так это как в анекдоте — «это наша родина». Поэтому теперь предстояло не сожалеть о прошлом, а решать, как поступить в ближайшем будущем. В своем кабинете подполковник Молодцов не только удивил Олега, но и сильно расстроил. Голенев предполагал, что в городе есть человек, создавший экстремистскую молодежную организацию. Но, во-первых, он не подозревал, что этим человеком окажется сподвижник его бывшей любовницы, а во-вторых, Голеневу в голову не приходило, что разжалованному батюшке удастся создать под человеконенавистническими лозунгами столь массовое движение. По данным ФСБ на двадцать пять тысяч жителей Глухова, в «РДР» вступили шесть с половиной тысяч. И если учесть что это в основном молодые, трудоспособные члены общества, картинка получится жуткая. И самое грустное, что глава городского ФСБ если и не был членом партии, то «РДР» откровенно симпатизировал. И только теперь на Лубянке спохватились и сотрудника заменили. Голенев спросил старого служаку, как такое могло произойти? На что Владимир Андреевич резонно заметил, что и в ФСБ работают живые люди со своими политическими пристрастиями. Что касается бывшего батюшки Никодима, то Александр Нутякин набирает очки не только в Глухове. В тот момент, когда Голенев знакомился со списками горожан вступивших в «РДР», бывшего батюшку провозглашали вождем всей партии, а в целом по стране приверженцев «жесткой национальной» политики насчитывалось ни меньше миллиона. Поэтому и пригласил Голенева к себе подполковник ФСБ. Начать уголовно преследовать лидера партии накануне выборов, означало создать спецслужбам страны множество проблем. Развенчать преступника гораздо удобнее через рычаги общественные. Олега в городе уважали и с его мнением считались. На это и ставил Владимир Андреевич, обращаясь к бывшему афганцу. К тому же уличить Нутякина в преступной деятельности можно было только через его юных воспитанников. Своими руками бывший батюшка не пакостил. А его ученики свято верили, что действуют во благо родины, и будут всячески своего кумира прикрывать. И здесь надежда на авторитет Голенева, становилась чуть ли не единственным шансом разговорить ребят.
Олег пообещал свое содействие подполковнику, но понимал, что на этот раз имеет дело с превосходящими силами противника. Особенно он это понял, когда Молодцов дал ему прочитать отчет о событиях в писательском поселке Переделкино, где в одну ночь погибли около двадцати уголовников. Сгорели заживо братки из банды Казиева. В свете последних событий стало понятно, кто-то отсек уголовников от большой политической игры. И этот «кто-то» действовал хитрее и беспощаднее самих бандитов. Поначалу у Олега даже возникло подозрение, что взрыв организовали в ведомстве, где с ним и вели беседу. Слишком уж грамотно провели операцию. Но Владимир Андреевич тут же понял, о чем думает отставной капитан, и дал слово офицера, что органы ФСБ к взрывам отношения не имеют. Голенев подполковнику поверил. Оставалось предположить, что убрал уголовников либо сам разжалованный батюшка, либо те, кто решил поставить его во главе новой партии. К последним вполне мог относиться и господин Завалишин. Олег вспомнил плачущий голос супруги политика и решил по возвращению домой, тут же с ней встретиться.
