— Товарищ майор, говорит лейтенант Сергушин. Я от Костычева!
— А где сам полковник?
— Он преследует Гофмана, меня оставил в засаде.
— А где вы находитесь?
— Хутор Глухой!
— Так, значит, Гофман там?
— Конечно, раз полковник лично его преследует. У него сотовый до города не берет, связался со мной. Просил узнать, что у вас там?
— У нас здесь ад! Группа нападающих атаковала внезапно, разнесла все в здании. Затем клином прорвала нашу блокаду и ушла в лес, взорвав часть дома. Преследовать в темное время отлично подготовленных бойцов считаю нецелесообразным. Сейчас вызвал представителей МЧС — разбирать завалы и вытаскивать трупы.
— Решение, майор, правильное! А говорил с тобой не Сергушин.
— Что? Как не Сергушин?
— Лейтенанта Сергушина убил твой начальник, майор. Он же убил и Гофмана. Но ему не повезло — он утонул в болоте.
— Что за ересь вы несете? И кто вы?
— Ты вопросы не задавай, а слушай! Поутру наведайся на хутор. В часовне под иконами найдешь обычную ручку для письма. В ней установлен магнитофон. Послушай запись, и ты многое, майор, поймешь!
Сергей отключил телефон. Али стоял рядом.
— Ну что, Али? Давай, что ли?
— Давай, Сергей! Счастья вам!
— Подожди, — спохватился вдруг Сергей. — На, возьми, — он снял с груди талисман Барса, — передай его сыну.
— Это правильно!
Бывшие непримиримые враги, ставшие друзьями, обнялись. А через несколько минут разъехались. Али на «Ниве» Костычева свернул куда-то в сторону и направился по, наверное, одному ему известному маршруту. Сергей же повел джип к городу.
Сергей с Ольгой въехали в город без проблем ранним утром. Остановились на самой окраине. Ольга вызвала такси. Добрались до железнодорожного вокзала. Спустились в помещение камер хранения ручной клади, оставили там чемоданы. Теперь надо было подумать об отдыхе, чтобы с утра посетить Илью Дмитриевича, адрес которого в свое время дал Сергею Гурам, и где его должна была ждать часть денежного вознаграждения. Там же, на вокзале, сняли на сутки квартиру. Возле центрального входа толпилось много людей с предложением сдачи жилья.
Утром пошли по нужному адресу. Сергей попросил подождать его на улице, сам же поднялся на шестой этаж, где находилась квартира № 12. Медная табличка на двери извещала, что здесь проживает не кто иной, как Илья Дмитриевич Сухаревский.
Сергей нажал на кнопку звонка.
Минуты через две хрипловатый немолодой голос спросил из-за двери:
— Кто там?
— Роенко, Сергей!
— Роенко?
— Да! От Гурама!
— Ах, да! Вот память. Ну, конечно же, минуту!
Дверь открылась, и на пороге Сергей увидел пожилого и очень худого человека с длинными, свалявшимися волосами. Лицо его было заспано.
— Извините, Илья Дмитриевич, я, наверное, разбудил вас?
— Пустяки! Проходите в зал. Я, простите, приму туалет и оденусь.
— Курить в зале можно? — спросил Сергей.
— Да, пожалуйста. Пепельницу в «стенке» найдете.
Роенко прошел в зал, где все дышало и жило стариной, антиквариатом. Даже коврик на паркете был старинный, потертый, с разошедшимися нитями по краям. И кресла кожаные. Таких сейчас не купишь! Под пепельницей хозяин квартиры, вероятно, подразумевал большой бронзовый диск с углублениями по краям и с распустившим свои крылья Пегасом посередине. Ничего другого, куда можно было бы стряхивать пепел, Роенко в «стенке» не нашел. Поэтому закурил, используя целлофан с пачки сигарет.
Илья Дмитриевич долго не задержался. Вышел посвежевший, аккуратно причесанный, в белой рубашке с пестрым галстуком. Предложил:
— Присаживайтесь, Сергей! А почему пепельницей не воспользовались? — спросил он, видя, как гость слюной гасит окурок.
— Пегасом вашим, что ли?
— Ну да!
— Жалко пачкать было. Без него обошлись.
— Хорошо! Перейдем к делу. Я сверился с фотографией, данной мне Гурамом, убедился, что вы и есть тот человек, которому я должен помочь! Исполняя волю моего друга Гурама, мне придется задать вам несколько вопросов.
— Мне кажется, что вы, Илья Дмитриевич, должны передать мне деньги!
— Несомненно! И вы их получите. Сто тысяч долларов. Я правильно назвал сумму?
— Правильно!
— И все же должен сначала спросить вас кое о чем.
— Спрашивайте. Только, если можно, побыстрее.
— Я понимаю, но мой друг Гурам попросил не только отдать вам деньги, но и обеспечить вашу полную безопасность от отъезда из города до прибытия в промежуточный пункт вашего длительного, насколько я понял, путешествия.
— И все же давайте ближе к делу!
— Хорошо. Вы будете один уходить из города?
— Нет!
— Женщина, мужчина?
— Женщина!
— Понятно! Значит, так! Кстати, если она где-то рядом, можете пригласить ее сюда.
— Спасибо! Но, думаю, она не согласится. После последних событий эта женщина напрочь потеряла чувство доверия к чужим людям.
— Понимаю и сожалею. Извините, я должен сделать звонок.
Он взял трубку сотового телефона, набрал номер.
— Женя? Через десять минут ты должен быть возле моего подъезда. Далее по плану, что мы недавно рассматривали.
— Это касается просьбы Гурама?
— Да!
— Понял! Буду!
Затем Илья Дмитриевич обратился к Роенко:
— Слушайте меня внимательно, мой нетерпеливый друг. Сейчас подойдет автомобиль. Вы, получив деньги, сядете в него. Евгений, так зовут водителя, доставит вас на железнодорожный вокзал. Возьмет билет на ближайший московский поезд. Имейте в виду, рядом с вами поедут люди, которые при необходимости прикроют вас. От милиции, в том числе. Не волнуйтесь, их присутствия вы даже не заметите. Не доезжая столицы, в городе Ряжске выйдете из поезда. На привокзальной площади будет стоять джип. С федеральным пропуском, так что ехать дальше сможете беспрепятственно. Ключи и документы вам передадут на месте, как только подойдете к машине. Далее, через Рязань, следуете в сторону Москвы. Проедете Бронницы. Следуйте не по окружной дороге, а прямо через город. Возле военного авторемонтного завода, который увидите на выезде справа, вас будет ожидать точно такой же джип. На нем проедете до одной усадьбы Подмосковья. Там вас встретит хозяин поместья, давний друг Гурама, некий Борис Львович. Он сделает все остальное!
— Что остальное?
— Гурам говорил, что вы желали бы покинуть Россию. Борис Львович поможет вам. Он же решит вопрос с оставшейся частью причитающейся вам суммы. По вашему желанию: либо наличные, либо счет в банке страны, которую вы выберете.
— Я вас понял! А насчет архива Гофмана Гурам ничего вам не говорил?
— Говорил, конечно!
— И я, наверное, должен передать его либо вам, либо Борису Львовичу? Так?
— Ничего подобного! Насчет архива Гурам сказал буквально следующее: если Сергей сумеет взять бумаги этого проклятого архива, то пусть поступит с ними по своему усмотрению. Так что архив — ваша собственность, и вы вольны поступать с ним, как захотите.
— Даже так? — Сергей был немало удивлен.
Раздался звонок телефона.
— Женя? Жди! — коротко бросил в трубку Илья Дмитриевич.
— Машина подана. Минуту, я принесу деньги!
Сергей вышел из подъезда с тяжелым кейсом.
Во дворе стоял «шестисотый» «Мерседес», а на детской площадке, под грибком, ждала Ольга. Сергей подозвал ее.
«Мерс» доставил молодых людей к вокзалу. Евгений ушел оформлять билеты. Роенко по справочной узнал номера местного телевидения, центральной газеты, дежурного по управлению ФСБ. По очереди набрал номер, диктуя сообщение.
Оно для всех было одинаковым:
«В камере хранения багажа железнодорожного вокзала по квитанциям №№… стоят два чемодана. В них архив преступного авторитета Гофмана, ныне уже покойного. В архиве очень ценная информация, касающаяся деятельности многих преступных группировок и их связей во властных структурах государства. Спешите получить сенсацию!»
Сделав звонки, повесил трубку на место. Почти тут же вернулся Евгений.
— Все в порядке. Купе в спальном вагоне. На двоих. Посадка через двадцать минут. Отправление через сорок. Пойдем через полчаса!
— Жень? — спросил Сергей. — У тебя нет связи с Сухаревским?
— Есть!
— Свяжись с ним, я кое-что забыл у него спросить.
— Без проблем. — Он набрал номер.
— Илья Дмитриевич, клиент что-то забыл у вас спросить.
И передал трубку Сергею.
— Илья Дмитриевич, в этой суете я совсем забыл спросить о судьбе самого Гурама. Где и как он?
— Гурам арестован. Временно. Вскоре он будет освобожден. Ему передать что-нибудь?
— Передать? Нет! Хотя скажите ему, что от архива я избавился.
— Хорошо, передам!
— И вам неинтересно, что я сделал с бумагами Гофмана?
