— Тетя Вася, — сказала Надежда как можно строже, — сейчас не время. Возьмите себя в руки. От вас требуется выступить по радио.
Тетя Вася вздохнула и поднялась с колен с помощью Шоши.
— Есть такое слово — «надо»! — обреченно произнесла она.
В «кабинете» она ознакомилась с магнитофоном и согласилась с планом Надежды.
Слава Таракан не принимал участия в их приготовлениях. Он все терся у другой двери и пытался открыть амбарный замок. Однако тот не поддавался, а сбивать Надежда ему не разрешила. Слава внимательно еще раз обследовал дверь и обнаружил крошечное оконце, которое так плотно закрывалось деревянной планкой, что с первого взгляда было не различить, есть там оконце или просто планка сверху набита. Слава поколдовал над планкой, и она отодвинулась.
В комнате за окошком была кромешная тьма, так что ничего не разглядеть Надежда придвинулась ближе, и в нос пахнула жуткая вонь немытого и нездорового тела. Кроме того, оттуда раздавался жуткий храп.
— Кто бы там ни был, выйти оттуда он точно сам не сможет, — она показала на замок, — так что пока оставим все как есть.
* * *
На северной окраине Петербурга осталось не очень много пустырей, еще незанятых строительными компаниями, — безумные цены на недвижимость подстегивают строительный бум.
Но то место, где Киргиз назначил наконец встречу великому жрецу, главарю загадочной ассирийской группировки, в одночасье уничтожившей верхушку остальных криминальных кланов города, то место, где должна была состояться «сделка века», обмен самой крупной партии наркотиков за последние годы на деньги, — это место пока не приглянулось никому из застройщиков.
Этот пустырь был расположен слишком далеко от действующей станции метро, к нему не подходили основные транспортные артерии.
Когда-то, еще в эпоху «развитого социализма», на краю этого пустыря начали строить какое-то огромное здание. Жители окрестных районов спорили, что это будет — то ли новый корпус железнодорожного института, то ли завод лакокрасочных изделий, но постепенно эти споры затихли, потому что затихла сама стройка, превратившись в традиционный советский долгострой.
Несколько лет среди недостроенных бетонных конструкций копошились унылые работяги, изображая трудовой процесс и закапывая в землю очередные миллионы рублей. Потом и эта вялая активность сошла на нет, а еще через несколько лет завертелось колесо перестройки, и те же жители окрестных домов, выгуливая на пустыре собак и поглядывая на мрачную бетонную громаду, стали говорить друг другу, что этот недострой — дело рук новой власти, причем, что удивительно, сами в это поверили.
Вот на этом-то пустыре ранним утром, точнее еще на исходе ночи, около половины пятого, появился зеленый «форд».
Подъехав к бетонному чудищу, «форд» остановился, и из него вышли три человека.
Один из них — высокий, длинноволосый, был великий жрец, двое других — молодые парни, в которых по черным как смоль волосам и ярким, выразительным глазам можно было узнать ассирийцев. Один из молодых айсоров держал в руках винтовку с оптическим прицелом, второй — легкий гранатомет-базуку.
Великий жрец отдавал последние распоряжения.
— Подниметесь на верхний этаж этого дома, — он указал на бетонную махину, — выберете себе позиции в разных местах, подальше друг от друга, чтобы хорошо просматривался весь пустырь. Киргиз подъедет около девяти, с ним должна приехать грузовая фура с товаром. Мы появимся сразу после них, и начнутся переговоры. Пока мы разговариваем, тщательно цельтесь и готовьтесь к стрельбе. Стреляете по моему сигналу: когда я достану белый платок. Ты, — жрец кивнул на более молодого из двоих, вооруженного винтовкой, — берешь Киргиза. Целься в корпус, это надежнее, в голову больше вероятность промаха. Ты должен свалить его с первого выстрела. Ты, — жрец повернулся ко второму снайперу, коренастому и широкоплечему, вооруженному гранатометом, — стреляешь по джипу. Бей на поражение, постарайся одной гранатой уложить всех, кто в машине. Как только увидите, что цели поражены — действуйте по обстоятельствам, но старайтесь стрелять по тем целям, которые будут дальше от основной схватки, чтобы не попасть в своих. Но главная ваша задача — первыми выстрелами положить Киргиза и взорвать джип. Все ясно?
Снайперы кивнули.
— Вот возьмите термосы, в них горячий кофе. Надо, чтобы к началу разборки вы были в хорошей форме, чтобы руки не застыли и не затекли от неподвижности. Позиции для стрельбы выбирайте поудобнее.
Жрец вернулся в машину и уехал. Снайперы, зябко ежась от предутреннего холода, отправились на свою позицию.
Ровно в девять утра на пустырь лихо вырулил армейский джип Киргиза. Дверцы распахнулись, и джип ощетинился стволами винтовок Следом за джипом на пустырь выехала грузовая фура, за которой вплотную следовал мотоциклист в свободной куртке, под которой вполне можно было поместить десантный автомат.
Моторы машин затихли, и на пустыре наступила тишина. Только ветер уныло пел в траве ту же песню, которую поет он, должно быть, в киргизских степях.
Наконец снова послышался шум моторов, и на пустырь въехали черный «мерседес» и зеленый «форд». Машины остановились напротив армейского джипа, заглушили моторы. Дверцы «мерседеса» открылись, из него выбрались сначала двое молодых айсоров с автоматами, а затем — высокий длинноволосый человек средних лет, великий жрец богини Ламашту.
Из джипа вышел невысокий худой человек с обвислыми монгольскими усами и кривыми ногами прирожденного кавалериста.
Жрец и Киргиз неторопливо пошли навстречу друг другу.
— Ну что, — проговорил жрец с легкой усмешкой, — все-таки решил отдать мне свой товар?
— Не везти же его обратно, — холодно ответил Киргиз, блеснув узкими глазами, острыми, как два штыка. — Гыде деньги?
Жрец махнул рукой, и из «мерседеса» выбрался еще один человек — лысый толстяк лет пятидесяти, с желтым кожаным чемоданом в руках.
— Зыдесь пять миллионов? — недоверчиво спросил Киргиз.
— Считай. — Жрец пожал плечами.
— А как же! Обязательно посычитаю.
Толстяк положил чемодан на землю у ног Киргиза, откинул крышку и поспешно отошел, оказавшись за спиной жреца.
Киргиз внимательно посмотрел на суетливого толстяка, потом перевел взгляд на чемодан с деньгами. Слегка наклонившись, он поднял одну из пачек. Только сверху лежала стододларовая купюра, под ней была нарезанная бумага.
Жрец достал из кармана белый платок и вытер лоб. Ничего не произошло, и он невольно бросил взгляд в сторону возвышающегося на краю пустыря бетонного недостроя.
— Зыря ты туда сымотришь, — спокойно проговорил Киргиз, разглядывая следующую пачку резаной бумаги. — Вы, городские люди, сылишком долго спите.
В то же мгновение в руке Киргиза вместо бумажной «куклы» возник черный «вальтер», вороненый ствол которого был направлен в грудь великого жреца.
— Ты уже помахал белым пылатком, — Киргиз показал в усмешке кривые волчьи зубы, — теперь я помашу.
Не сводя глаз со своего противника, он выдернул левой рукой из кармана белый платок и взмахнул им.
По этому сигналу с верхнего этажа недостроенного здания сбросили, как тюки с ветошью, тела снайперов-айсоров.
— Долго сыпите, — повторил Киргиз, — мы у себя в сытепи привыкли рано выставать. Когда ты пыривез своих стрелков, мои ребята их уже ждали. Мы привыкли рано выставать и привыкли честно пылатить.
Киргиз еще раз взмахнул платком, и на верхнем этаже недостроя дважды тяжело бухнуло. Тут же за спиной жреца полыхнуло багровое пламя, и обе его машины, черный «мерседес» и зеленый «форд», подорванные гранатами из базуки, взлетели на воздух и рассыпались десятками пылающих обломков. С верхнего этажа застучал прокуренным басом тяжелый армейский пулемет, добивая оставшихся в живых айсоров.
Только великий жрец и прячущийся за его спиной лысый толстяк-казначей стояли невредимые посреди этого праздника смерти, а Киргиз, хищно усмехаясь, глядел на своего врага, наслаждаясь победой, и в его узких холодных глазах отсвечивало багрянцем зарево пылающих автомобилей.
— Вот, кырутой, чыто бывает с беспыределыциками, — проговорил он наконец тоном, каким разговаривает строгий учитель с нерадивым учеником, и с сухим металлическим щелчком снял пистолет с предохранителя.
Но в это же мгновение великий жрец едва заметным движением надавил на кнопку зажатого в кулаке пульта дистанционного управления. От сигнала, посланного этим пультом, сработал детонатор взрывного устройства, спрятанного в желтом кожаном чемодане под толстым слоем фальшивых денег.
Тяжело громыхнул взрыв, и Киргиз, не успев понять, что происходит, не успев даже удивиться, отлетел в сторону грудой искалеченной плоти.
Самого великого жреца едва не сбило с ног взрывной волной. Поднятая взрывом туча фальшивых денег, как дымовая завеса, прикрывала его от армейского джипа с бойцами Киргиза. Схватив за плечо перепуганного лысого толстяка-казначея и прикрываясь им как щитом от случайных пуль, жрец, пользуясь неразберихой и пожаром, пробежал за фуру с наркотиками, где его не могли подстрелить ни из джипа, ни с крыши недостроя. Навстречу ему рванулся мотоциклист-автоматчик, но жрец, толкнув навстречу автоматной очереди полуживого от страха казначея, одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, мощным рывком сбросил автоматчика с мотоцикла, оглушил его ударом ноги в висок и оседлал мотоцикл.
