– Их так много, всех не перечесть.
– Я о том погроме, который учинили бритоголовые на рынке.
– А, конечно, читал. Молодо-зелено. Перебесятся, успокоятся.
Виктор Сергеевич с хитрой улыбкой смотрел на него.
– А дело-то перспективное. А, Петр Петрович? Как считаете?
– Не задумывался об этом, – насторожился Грязнов.
– Лукавите, дорогой… Вы ведь были там с небезызвестным нам обоим господином Зусловым. Кстати, я не вижу в этом ничего предосудительного. Возможно, наконец, сбудется его мечта о великой, свободной от всякой нечисти России? Кто об этом не мечтает? Только вот открыто боятся сказать. А чего бояться? Кого бояться? Будто мы не у себя дома. Будто мы – русские – какая-нибудь колония эмигрантов. У себя же, в своей стране! Того не обидь, того не тронь, того не оскорби… Чего молчите, Петр Петрович?
– Слушаю, – спокойно ответил тот.
– Слушать иногда тоже полезно, если твои мысли совпадают с мыслями других… – Виктор Сергеевич замолчал, хитро глядя на Грязнова.
– Как вас прикажете понимать? – спросил тот.
– Вот так и понимайте.
– Вы… – произнес Петр Петрович. – Вы предлагаете сотрудничество?
– Вы поняли меня совершенно правильно, – уже серьезно ответил Виктор Сергеевич.
Никитка в одиночестве слонялся возле дома по зеленой лужайке, огороженной высокой железной решеткой от улицы, пинал камушки, раскачивался на качелях. Увидел кошку, ринулся было к ней поиграть, но кошка тут же убежала прочь.
– Что, не поймал? – услышал он голос.
Перед ним за забором возник Грэг. В руках парень вертел компьютерный диск.
– Что это у тебя? – спросил Никитка.
– Игры. Самые классные и самые крутые. Хочешь посмотреть?
Парнишка усмехнулся:
– Как же я посмотрю, если я за забором?
– А перелезь.
Никитка недоверчиво смотрел на Грэга.
– Перелезу… и что?
– Я тут рядом живу. Ко мне хочешь?
Паренек оглянулся на дом.
– Мамка заругает.
– А мы всего на полчаса, она и не заметит… – заверил Грэг.
Никитка колебался.
– Высоко, не перелезу.
– А я помогу. Давай?
Никитка подошел к забору вплотную, Грэг с той стороны подставил ему свою ногу, парнишка оперся на нее и стал карабкаться наверх.
– Давай, давай… – подбадривал его Грэг. – Еще чуточку… А дом мой вон там. Даже окна отсюда видны.
Никитка свалился прямо на руки Грэгу, тот помог ему подняться, потащил под арку ближайшего дома.
Дежурный милиционер заметил беглецов, на всякий случай достал телефон, набрал номер…
Во дворе Грэг потащил мальчишку к стоявшему здесь потрепанному «жигуленку», стал заталкивать его в салон.
– А мы куда? – испуганно спрашивал тот. – Куда мы?
– Садись, все нормально… – бормотал Грэг. – Не пешком же топать. Дом-то рядом, а до него все равно надо идти.
Вцепившийся в руль Кулек быстро врубил скорость, Жора, сидящий на заднем сиденье, тут же принял пацана, крепко прижал к себе, закрыл рот ладошкой.
Грэг протиснулся на заднее сидение, зажал вырывающегося Никитку с другой стороны, и машина вылетела на улицу.
Через некоторое время «жигуленок» вкатился в ничем не примечательный двор. Первым выбрался из машины Жора, осмотрелся, дал знак подельникам, направился к подъезду.
Следом за ним из машины вылез Грэг, держа за руку Никитку и зажимая на всякий случай ему рот.
– Пикнешь – прирежу, – прошептал и показал нож.
Пацаненок сжался.
Кулиев шел последним, прикрывая дорогу и внимательно следя за общей обстановкой. Потом, когда Грэг с пацаном исчезли в подъезде, вернулся к «жигуленку» и быстро погнал машину прочь со двора.
Лерр сидел в кабинете Кузьмичева, вместе с шефом смотрел по телевизору свежий репортаж о его освобождении из следственного изолятора.
Адвокат оторвался от экрана, изучающе посмотрел на Сергея.
– Знаете, что больше всего меня в вас озадачивает?
Тот с неменьшим интересом взглянул на собеседника.
– Что же?
– Можно откровенно?
– Конечно.
– У меня складывается впечатление, что вы находитесь под чьим-то мощным колпаком. Вас ведут.
– С чего вы взяли? – искренне удивился Сергей.
– С чего? – переспросил адвокат. – Ну вот, скажем, вся эта история по возбуждению дела в связи со смертью Окунева.
– Нормально возбудили. На их месте я поступил бы точно так.
– Возбудили, конечно, нормально. Но закрыли его совсем ненормально. Понимаете – закрыли сразу, вмиг, и следователь Конюшин не только понижен в должностном звании, но и вообще переведен в долгосрочный резерв.
– Над такими «следователями» я устраивал бы публичный суд! Вы сами не понимаете, что он купленный?!
– Могу лишь догадываться. Но без фактов – это всего лишь эмоции.
– Он выполняет чей-то заказ!
– Все мы так или иначе выполняем чей-то заказ, – мудро заметил Лерр. – Ну и второе…
Адвокат задумался на минуту, давя окурок в пепельнице, Кузьмичев молча ждал.
– Сегодня я по вашей просьбе побывал в СИЗО у господина Сабура… Ему откровенно «шьют» мокруху. Но, главное, это может коснуться и вашей персоны, Сергей Андреевич.
– Каким образом?
– Речь шла о некоей Ципкиной… Мадам приторговывала своим телом и, по утверждению следователя, имела контакты с Сабуром. Именно при помощи этих контактов ей удалось записать весьма конфиденциальную беседу и пленку продать кому-то из конкурентов Сабура. В результате девушка отправилась к праотцам – тело ее нашли в Подмосковье.
– А при чем здесь я?
– Мне вдруг показалось, что следователь намекал Сабуру именно о вас, когда говорил о конфиденциальной беседе… Речь в ней шла о крупной партии наркотиков.
Сергей с изумлением откинулся на спинку стула.
– Послушайте! У меня такое впечатление, что передо мной сидит не мой адвокат, а обвинитель!
Лерр улыбнулся:
– Нет, уважаемый Сергей Андреевич… Именно адвокат. А адвокат обязан защищать вас от удара с самой неожиданной стороны. Даже если вы абсолютно неуязвимы… – Он снова лукаво улыбнулся. – Надеюсь, вы не имели связей с путанами?
– Правильно надеетесь… – Сергей встал, показывая, что встреча окончена.
Уже возле самой двери адвокат посоветовал:
– Думаю, вам необходимо посетить Сабура.
– Вы можете помочь? – не без издевки спросил Сергей.
– Я могу лишь посоветовать.
Сергей тоже покинул кабинет, спустился вниз – в фойе офиса. Увидел здесь почти всю свою команду в сборе, которая веселилась над Вованом.
– Андреич! – бросился к нему тот. – Ищу защиты, Андреич! У меня самые серьезные намерения, а они… – Вован показал в сторону сидевших на диване Вадима, Лехи и Коляна.
– Андреич, – серьезно проговорил Колян, – у Вована действительно очень серьезное дело к девушке. Дело жизни и смерти. А он партизанит, будто мы ему враги.
– Не понимаю, – улыбнулся Сергей. – Какое дело? Какие враги?
Встал Вадим.
– Дело очень серьезное, Андреич. Человек встретил девушку, говорит, ангел небесный, хочет жениться. А нам не показывает, как будто мы ему не товарищи.
– Что, действительно ангел? – повернулся к Вовану Кузьмичев.
– Чистой красоты! Поверь, Андреич! Всю жизнь искал. А эти архаровцы хотят на халяву… Это же гангстеры! Только покажи – сразу уведут!
– Правильно, Вован, и не показывай. И что, между вами действительно серьезно?
– Серьезнее не бывает.
– Ну, а мне покажешь?
Вован напрягся, напряглись в ожидании поворота и ребята.
– Нет, Андреич, даже тебе не покажу… Ты ж у нас самый главный гангстер в этом вопросе! – под общий хохот ответил Вован.
Запищал мобильник Кузьмичева.
– Нина? Привет… Слушаю… Никиту? Что значит – похитили? Когда?! Кто? Через полчаса буду.
Маргеладзе с удовольствием пил крепко заваренный кофе, слушал Важу, который стоял возле стола, отчитывался о проделанной работе.
– Значит так… Этот парень…
– Не понял! Имя, – потребовал Вахтанг.
– Ну, этот… трахальщик… Глеб… Глеб, значит, должен был улететь в Сочи отдыхать. Но, похоже, не долетел. В Сочи его нет… Ребята обыскались, не могут найти.
– Плохо ищут, – заключил Вахтанг. – Скажи, что я очень недоволен.
– Второе, – Важа загнул второй палец, – его телка… Днем она катается по городу, а вечером тусуется в «Мандарине». Поет там. Но лучше бы не пела.
– Третье!
– Третье – самое интересное. Этот человек… ну, муж… с рогами… ездил в загородную закрытую больницу.
– Зачем?
– Неизвестно.
– Что значит, неизвестно?
– Мы довели его до самых ворот, а дальше пройти не удалось. Пробыл там он около часа.
– Что за больница?
– Говорят, там держат высоких психов.
– Не понял, – Вахтанг отставил чашку с недопитым кофе.
– Ну, если какой-нибудь важняк или его родственник с катушек тюкает, его упекают в этот самый санаторий. И ему хорошо, и людям не мешает.
