— Да, они.
Положила букет на стол.
— Позавчера звонил какой-то мужчина.
— Кто, не сказал?
— Нет. Сказал, что он твой хороший знакомый и что ему надо с тобой поговорить по очень важному делу. Спрашивал, когда ты будешь. Я ответила, как мы договорились, что мы с тобой давно не встречаемся и я даже не помню, когда ты у меня был.
— Молодец. — Снял плащ. — Черт, устал.
— Дать халат?
— Дай. Я вообще бы и помылся.
— Конечно. Раздевайся, проходи в ванную. Там все есть, и халат тоже. В шкафчике.
Приняв душ и надев халат, прошел в комнату. На столе стояло шампанское и закуска, которую он любил, — сыр, бастурма, икра, крабы. Надя кивнула:
— Ешь.
— Давай сначала выпьем.
— Давай.
Чокнувшись с Надей, выпил шампанского. Взялся за еду.
Глядя, как он ест, Надя сказала:
— Знаешь, ты похудел. Но тебе это идет.
— Похудеешь тут…
— Халид, но не может же все время так продолжаться.
— Может. — Доев бутерброд с икрой и запив его шампанским, откинулся на стуле. — Продолжения не будет только в одном случае: если они меня убьют.
— Но надо же что-то сделать.
— Что? Предложи.
— Не знаю… Может, все-таки стоит связаться с милицией? Найти каких-то знакомых? Я могу спросить у отца. У него большие связи.
— Надя, прошу, не трогай отца. Пойми, в милиции нельзя ничего говорить, она вся куплена. Если твой отец замолвит за меня хотя бы полслова, они сразу поймут, что мы с тобой встречаемся. И прикончат не только меня, но и тебя. — Встав, обнял ее. — Ладно, золотце. Не думай об этом, думай о хорошем. Давай спать.
— Давай, — она обняла его.
— Завтра я должен встать пораньше. Сходи в ванную и принеси пистолет. Он на стуле, под одеждой. Пусть на всякий случай будет под подушкой. И выключи свет.
— Хорошо.
Отпустив его и выключив свет, ушла. Он снял халат, лег — и почти сразу же услышал шаги Нади.
Она остановилась у кровати, скинула кимоно на пол. Протянула пистолет:
— Держи. Боюсь даже прикасаться к нему.
Проверив пистолет, сунул его под подушку. Почувствовал, как она легла рядом. Повернувшись, обнял ее.
…Утром, проснувшись, посмотрел на часы. Начало седьмого. Надя безмятежно спала рядом.
Осторожно встал, прошел в ванную. Сполоснул лицо, оделся. Подумал: уходить надо прямо сейчас, как можно раньше. Пока на улице нет толпы. Конечно, вряд ли они сейчас на него выйдут. Но он знает, люди Гамаля Латифа любят убивать в толпе. Когда за дело берется начальник департамента безопасности, невозможно угадать, кто станет твоим убийцей. Это может быть кто угодно, скажем, молодая, хорошо одетая женщина. Подойдет сзади, ткнет остро отточенным шилом в спину, в печень — и уйдет. И ты мертв.
Конечно, он очень хотел увидеть Надю. И все же он пришел сюда зря. Судя по звонкам, они пасут этот дом. Больше он сюда приходить не будет.
Оторвал листок календаря, написал: «Целую, люблю. Буду звонить». Положил листок под подушку, достал пистолет. Оттянув предохранитель, сунул за пояс. Вышел в прихожую, осторожно открыл дверь. Прихлопнув за собой дверь, отозвавшуюся легким щелчком, беззвучно вышел на лестничную площадку. Прислушался.
Постоял с минуту и, убедившись, что вокруг тихо, спустился на первый этаж. Помедлив, вышел во двор.
Было еще темно, горели фонари. Двор был пуст. Подумал: кажется, их нет, и все же стоит подстраховаться. Он хорошо знал Надин двор и помнил, что у задней части двора, там, где стоят мусорные баки, стена низкая. Через нее легко можно перелезть.
Он так и сделал. Беззвучно перевалился через стену, спрыгнул на землю. Выйдя в переулок и ощутив, что моросит мелкий дождь, поднял воротник плаща. Подумал: задача теперь одна — добраться до Садового кольца. Поймав там такси, он сразу уедет. И все.
Подумал: он правильно сделал, оставив свою машину у приятеля. Если бы они увидели сейчас во дворе Надиного дома машину, они бы его уж точно не выпустили.
В конце переулка ему повезло, прямо на углу стояло такси со светящимся зеленым огоньком. Он уже взялся было за ручку, как вдруг услышал донесшиеся со стороны Надиного дома шум мотора, визг тормозов и хлопки выстрелов. Увидев мчащуюся в его сторону черную машину и вспышки у окон, понял: это они.
Вытащив пистолет, вскочил в такси. Приставил ствол к подбородку водителя, крикнул:
— Гони! Гони, или выбью мозги!
Водитель, молодой парень, судя по ошалелым глазам, осознал, что угроза серьезная. Нажав на газ, сразу же взял с места. Крикнул, увеличивая скорость:
— Куда?
— Пока прямо! Потом сворачивай на Петровку!
Держа пистолет у подбородка водителя, обернулся. Черная машина продолжала мчаться за ними, вспышки выстрелов мелькали по-прежнему. Было слышно, как о багажник шлепаются пули. Повернувшись к водителю, крикнул:
— Крути! Крути вовсю, чтоб от них оторваться! Понял?
— П-понял… — Выдавив это побелевшими губами, водитель резко повернул баранку. Взвизгнув тормозами, такси боком, мешая идущим сзади машинам, въехало на Садовое кольцо. Тут же снова развернувшись, водитель сумел спрятать такси за другими машинами. Впереди поднимался вверх Самотечный мост.
— Куда с моста? — крикнул водитель.
Мелькнула сумасшедшая мысль, но он тут же понял: только в ней, в этой мысли, и можно найти спасение.
— С моста разворачивай направо, к Цветному бульвару! И сразу же налево, на линию против движения!
— Как против движения?
— Так! Пойдем против движения — уйдем! Нет — догонят и расстреляют в упор. Понял?
— Понял… — Парень прищурился. — Ладно, сделаю, как говоришь…
Промчавшись через мост, он резко, почти не сбавляя скорости, свернул направо. Такси занесло юзом, борт стукнулся о кромку тротуара, но движение машины тут же выпрямилось. Халид обернулся — черной машины не было видно. Крикнул:
— Налево!
— Хорошо… — Водитель свернул налево, на полосу со встречным движением. Момент оказался удачным: горел красный свет и машины стояли. Обогнув крайнюю машину и выбравшись на свободное пространство, таксист крикнул:
— Дальше куда?
— Дальше снова налево, в переулок. И к Сандунам. Я там выйду.
Промчавшись по указанному маршруту, парень остановил машину. Тряхнув головой, сказал:
— Все. Кажется, ушли.
— Да, ушли. — Халид спрятал пистолет за пояс. Вытащил из бумажника стодолларовую купюру: — Держи.
— Это ж стольник… — сказал парень.
— Стольник. Но машину-то тебе надо ремонтировать. Багажник с дырками.
— Вообще-то да. — Парень спрятал банкноту в карман. Усмехнулся.
— Что смеешься?
— Ничего. Ну ты, командир, даешь…
— Разбегаемся. — Выйдя из машины, Халид пригнулся. — Мой тебе совет — гони отсюда побыстрей. И никому не говори, что имел дело со мной. Иначе порежут. Понял?
— Как не понять… — Таксист дал газ. Рванув с места, машина исчезла у Неглинной.
Халид переулками, которые хорошо знал, вышел к метро «Кузнецкий мост». Спустился и сел в поезд.
Стоя у двери и следя за улетающими в темноту огнями тоннеля, подумал: как хорошо было дома у Нади. Интересно, слышала ли она выстрелы? Наверное, нет.
Выйдя из своего подъезда, Полина увидела: в воздухе, слабо качаясь в утренней темноте, плывут снежинки. Первый снег… Подставила руку, но поймать снежинки не смогла. Мокрые слабые ледяные звездочки не удерживались, таяли, даже не долетая до ладони.
Дошла до угла, свернула на Новоарбатский проспект. Вдруг услышала — ее зовут. Голос был знакомым, она повернулась — и сразу же пожалела об этом. То был Чика.
В пуховой куртке, без головного убора, он стоял возле щегольского низкого «Файрберда». Медленно подошел.
— Привет. Как жизнь?
— Ничего. Что это ты в восемь утра?
— Был тут в казино рядом, вспомнил про тебя. Дай, думаю, подъеду, подожду. Ребята говорили, ты теперь рано из дому выходишь, на работу вроде. Это так?
— Так.
— Где работаешь?
— В охранном агентстве «Московское секьюрити».
— Что это ты вдруг? Зачем тебе работа?
— Разошлась с Луи.
— Серьезно?
— Серьезно.
— Надо же… — Чика потер подбородок. — Ладно, Поль, давай о деле. Сегодня как раз ровно месяц, как мы с тобой говорили. Помнишь?
— Помню.
— В этот день ты должна была сказать, когда дашь мне бабки.
— Чика… Ты видишь, как все получилось…
— А как получилось?
— Я разошлась с Луи. Я бы взяла у него, но его уже нет…
— А мне зачем знать об этом?
— Чика, очень прошу, подожди немного. Пожалуйста. Совсем немного.
— Эти «подожди», рыбка, я знаю. Выучил давно. Сначала одно «подожди», потом второе, и так без конца.
— Но, Чика, у меня пока нет денег. Честное слово, нет.
— Золотце, меня это не волнует. У нас был уговор?
— Был, но тогда я была с Луи.
