Пока Илия бегал вниз, собирал подтверждения о ликвидации засады, Влад, устроившись поудобнее в ложбине, задремал.
Далекий родной город, привольно раскинувшийся на берегу чуть сонной, широкой реки. Старая крепость, взметнувшая свои краснокирпичные бастионы на круче. Тихие улочки, утопающие в зелени садов. Почему-то в воспоминаниях он обязательно видел их в зеленом кипении мая. Открытые счастливые лица людей, радующихся солнцу, свету, разноцветью цветов. Мама, усталая, с добрыми, чуть выцветшими глазами. Ее теплые нежные руки поглаживают его вихрастую голову. Суровый, справедливый отец сидит за столом под раскидистой яблоней, неспешно потягивает из здоровенной глиняной кружки пенистое пиво. Перед ним высится горка красных вареных раков, необычайно вкусных, солоновато-сладких. Он что-то говорит, только Влад не может разобрать слов. Впрочем, это и не важно, он увлеченно отрывает рачьи клешни, надкусывает прочный панцирь, чтобы добраться до лакомства. Сладковатый сок заливает руки, пальцы становятся липкими, кусочки панциря прилипают к ним, опадают в рот, он смешно отплевывается, не понимая, как удается отцу очищать раков так, что куски твердого хитина не мешают. Отец посмеивается, но не отвечает на вопросы сына.
Экзамены в военном училище. Ненавистная команда: «Рота, подъем!» Проклятые сорок пять секунд на то, чтобы одеться и встать в строй. Топот курсантских сапог. Беспощадное солнце, заливающее раскаленный плац. Треск автоматных очередей. Кислый пороховой дым. Крик дневального: «Курсант Космич, к командиру роты!» Незнакомый майор с эмблемами войск химической защиты на петлицах. Очень спокойный, неторопливый разговор. Изнурительные тренировки, тесты – и снова тренировки. Предложение продолжить обучение в некоем ином училище. Необдуманное согласие. Крошечный, не отмеченный ни на одной карте городок. Новые сослуживцы. Он – один из немногих курсантов, в основном здесь обучаются офицеры, от молоденьких безусых лейтенантов до вполне зрелых капитанов. Жестокие тренинги, невзирая на возраст и звание. Бесконечные марш-броски, игры на выживание. Незаметно полученные первые офицерские погоны и снова подъемы, стрельбы, рукопашный бой. Первая командировка в Афганистан. Снова курсы, основы снайперской стрельбы. Опять командировки – и так без конца. Владу вдруг показалось, что за его спиной опять стоит могучая держава, и он всего лишь выполняет очередной приказ. И те янкесы – всего лишь цель.
Голос Илии вывел Влада из оцепенения:
– Похоже, мы вляпались в неприятности! Американцы!
– Ну и хрен с ними! Если бы они нас положили, неприятности были бы намного серьезнее! – вяло отмахнулся Влад.
– Но их нельзя считать!
– Это почему же? Нас бы они внесли в зачет. Или ты думаешь, это KFOR? Ошибаешься, такие же «дикие гуси», как и мы. Ты документы у них нашел?
– Нет, но и так, по снаряжению понятно!
– В таком случае мы с тобой служим не то в бундесвере, не то в бельгийской армии. Записывай и пошли дальше, нам еще километров двадцать сегодня по горам шлепать! – оборвал его Влад.
«Какая, в сущности, разница, откуда прилетели эти «гуси»! Они хотели положить нас. Мы оказались удачливее!» – думал Влад, монотонно вышагивая по поросшему лесом склону. До цели еще часов восемь хода. Два дня на выполнение – и обратно. Останется чуть больше месяца до окончания контракта.
Марина ненавидела себя за слабость, но ничего не могла поделать. Прошло два месяца после той памятной поездки за город. Уже две недели Марина сидела дома и старательно изучала предложения о работе. Она разместила свое резюме на сайте. Но к сожалению, те несколько вариантов, которые она отобрала, не принесли ничего, кроме огорчения. Едва завидев ее, потенциальный работодатель начинал строить глазки и намекать, что неплохо провести оставшуюся часть переговоров в горизонтальном положении. Марине приходилось уходить ни с чем. Кроме того, за эти две недели она поняла, что избавиться от Андрея, просто уволившись, нереально. Каждая ночь превращалась в пытку. Весна, проведенная рядом с ним, представлялась ей последней. Сколько мама ни говорила ей, чтобы выбросила из головы даже мысли о нем, как ни убеждала в том, что он ей не пара, Марина тосковала. Чувства не подвластны воле. Андрей, ставший для нее смыслом жизни, – теперь чужой. Другая стала его женой. Оказалась более смелой, решительной, или же он по каким-то другим, таинственным, непонятным причинам сделал такой выбор, но факт оставался фактом, теперь он женат, и исправить что-либо невозможно.
Все пять лет, которые она работала с ним, Марина старалась стать необходимой Андрею. Но он будто этого не замечал. Был в меру вежлив, в меру предупредителен, в меру галантен, идеальный руководитель, но не более. Даже тогда, у Сергея, в его загородном доме, Андрей повел себя не как обычный, ведомый примитивными страстями мужчина, а как заботливый отец. Он все эти годы и относился к Марине по-отечески, старательно не замечая ее чувств, словно не видел, что она безумно влюблена в него. Или видел? Ведь там, в одной постели с ним, она явственно ощущала, что он хотел ее, как мужчина женщину, но все же не перешел грань, разделяющую их. Он был совсем близко, но так и не тронул ее.
Теперь у него семья. Готовая. Сразу с детьми. Он, очевидно, очень любит эту женщину и, скорее всего, любил уже тогда. Только этим можно объяснить, что в тот раз он так решительно отказался от Марины. Не польстился на красоту, молодость, не пожелал увидеть ее влюбленных глаз. Впрочем, в него влюблены слишком многие женщины. Удивительно, ведь Андрей далеко не красавец, неужели женщины чувствовали в нем ту же притягательную силу, что и она? А он всем предпочел Ксению. Странно все же устроен мир.
– Маринка! Девочка моя! Тебя к телефону! – позвала мама, заглядывая в комнату, и тут же уточнила: – Мужчина!
Звонок Сергея Калиновского оказался для Марины неожиданным, а предложение попробовать поработать с ним – весьма лестным.
Марина работала над проектом упорно, неистово. Предложение Сергея захватило ее полностью, и сейчас, когда осталось увязать последние детали, напряжение возрастало стократно. Назначенная на завтра встреча должна была состояться у нее дома. Мама, предупрежденная заранее, старалась навести красоту в квартире, но в комнату дочери даже не заглядывала, боялась помешать. Марина оценила деликатность матери, но приступать к уборке не спешила. Ей необходимо было еще несколько часов, чтобы продумать презентацию. Она не догадывалась, что Сергей подстраховался, заказал точно такой же проект Светлане и в это время изучал подготовленные давней партнершей макеты.
– Света, ты меня прости, но задание было несколько иным! – заявил он, сидя в кресле перед расставленными вдоль стены планшетами.
– Знаешь, Калиновский, я вижу этот заказ именно таким. Если кому-то это не нравится, пусть катится на все четыре стороны.
– Светлана, а ты помнишь, что именно по твоей вине мы уже потеряли два заказа? – напомнил Сергей.
– Слушай, Серж, мне плевать! Если хочешь знать, я устала! Вообще, ты не думаешь, что нам пора разбежаться?
Светлана остановилась напротив него, поджала и без того тонкие губы.
– Значит, ты именно так ставишь вопрос? – потянул Сергей, обдумывая, как лучше закончить разговор. – Впрочем, как знаешь. Я тоже устал. Можно задать тебе один вопрос?
– Задавай, только учти, могу и не ответить.
– Света, чем ты собираешься заниматься? Денег тебе хватит на несколько лет безбедного существования, но не думаю, что ты станешь сидеть без дела.
– Что ж, могу ответить. Отдохну немного, а затем открою свое дело. Только зачем тебе это знать? Ты не замечал меня все годы, которые мы работали бок о бок. Что тебе теперь до меня? Ты что, не видел, что я наизнанку ради тебя выворачиваюсь? Тебе сорок лет, ты еще долго холостяковать собираешься? Я что, не подхожу тебе как женщина? Скажи прямо, чем я тебя не устраиваю? Или ты на молоденьких заглядываешься? Не задумывался, ты ведь уже стар для них? – зловещим шепотом произнесла Светлана.
– Света, я все понял. Успокойся. Держать я тебя не стану. Разойдемся мирно. Завтра соберемся, подсчитаем, что причитается, и перегоним на твой счет, – миролюбиво предложил Сергей.
– Значит, ты меня увольняешь? А с кем ты, Сереженька, останешься? Подумал?
– Ничего, не переживай, найду я дизайнера. А что касается того, что мы расходимся, что ж, наверное, действительно пора, – спокойно ответил Сергей.
– Ну, воля твоя, ищи, мешать не стану. А сейчас уходи. Я устала и не хочу тебя видеть. Коньяк не предлагаю, сама пить буду, – скорбно сказала Светлана и отвернулась, чтобы скрыть слезы.
Она не могла себе объяснить, когда полюбила Сергея, наверное, еще тогда, когда он, нищий с безумными идеями и горящими глазами, нашел ее, недавнюю выпускницу института, и предложил работать вместе. Она согласилась сразу не только потому, что он предложил ей очень интересную работу, скорее потому, что сердцем почувствовала неугомонную родственную душу. Добрую половину работы по созданию вначале скромной проектной мастерской, а затем и фирмы тянула она сама, старалась быть незаменимой. Потому что любила, молча, неумело и оттого неумно. Ни разу не то что не говорила, даже не намекала ему о своих чувствах. А он и не замечал ничего. Она отгоняла от него молоденьких смазливых девиц, которые мечтали заполучить завидного жениха. А сама не предпринимала ни малейших действий. После недолгого неудачного брака она даже не помышляла о постели и не могла понять Сергея, который время от времени все же связывался с какой-нибудь молодкой и затаскивал ту то к себе домой, то в недавно отстроенный загородный дом. Светлана упорно защищала того, кто, как ей казалось, принадлежит ей по праву. В ход шли любые уловки. Но сама она так и не сделала ни малейшей попытки соблазнить его, искренне не понимая, зачем это нужно. Теперь, когда за Сергеем закрылась дверь, Светлана впервые за много лет заплакала. Жизнь как-то разом закончилась. Вернее, закончилась прежняя, а вот начнется ли другая – неизвестно.
