— Как думаешь, что это значит? — наконец спросил Дед.
— Ты имеешь в виду его дурацкое поведение? — уточнила я. — Понятия не имею.
— Если он надумал идти в политику, так это плохая идея, — подытожил Дед. Я согласно кивнула.
Что да, то да. Заниматься политикой у нас можно лишь с высочайшего благословения. Конечно, я не хочу сказать, что Дед самолично решает, кому выставить свою кандидатуру в каком-нибудь захудалом районе, а кому сидеть дома. Но Тагаеву вряд ли придет в голову отправиться в захудалый район, а в городе с населением в полмиллиона двум таким парням тесно. Следовательно, если Тагаев и в самом деле решил заняться политикой (не очень-то я в эти верила, лично мне он всегда казался разумным парнем), так вот, если я все-таки не права и он решил это всерьез, то нас ждут тяжелые времена. В такой период лучше держаться от центра событий подальше. То есть мне самое время уйти в отставку официально. Тут имелся еще один нюанс. Если учесть, что Тагаев делится доходами от криминального бизнеса с Дедом (страшная тайна, о которой знают человек пять, и я в их числе), значит, нам предстоит война не только политическая, но и экономическая. Беспокойство Деда становилось понятным, а вот Тагаев точно сошел с ума. Все враги Деда непременно оказывались на кладбище. Кое-какие добрые чувства к Тагаеву у меня все же остались, и я желала ему долгих лет жизни.
— Поговори с ним, — изрек Дед. — Хотелось бы прояснить его позицию.
— Может, и нет никакой позиции? — вздохнула я. — А есть дурацкое желание досадить тебе.
— Потому что ты его бросила и вернулась ко мне?
Формулировка требовала уточнения, но влезать в это я не стала, просто кивнула. На самом деле не бросила, для того, чтобы «бросить», надо какое-то время быть вместе. Мы занимались любовью, но вместе не были. Классифицировать наши отношения с Тагаевым я не берусь. К Деду я тоже не возвращалась, то есть любовниками мы давно не являлись. Опять же Тагаев не производил впечатления человека, который способен страдать из-за неразделенной любви (в наличии которой я сильно сомневалась) и, как следствие, творить всякие глупости. Значит, всему этому есть другая причина, если не политика, то… черт его знает что.
Дед резко поднялся и пошел к двери. Уже в холле он опомнился, вернулся и поцеловал меня по-отечески — в макушку.
— Спокойной ночи, — пробормотал он и удалился.
Не успела я высказать Сашке, что думаю по этому поводу, как вновь раздался звонок. На сей раз звонил телефон. Я сняла трубку и услышала голос Тагаева.
— Привет, Детка, — сказал он.
— Привет. Что это на тебя сегодня нашло, скажи на милость?
— Не понял, — произнес он с такой интонацией, что было ясно: понял, причем прекрасно.
— Какого черта тебе понадобилось дразнить Деда? Лучше б съездил мне публично по физиономии, ей-богу.
— Брось, что я такого сделал? Поцеловал тебя при встрече? Мы же друзья, разве нет?
— Еще бы. Конечно, друзья. Не замечала, чтобы ты раньше интересовался подобными тусовками.
— Я и сейчас не очень интересуюсь. Люди звали, вот и пришел, почему бы не проявить уважение?
— А зачем звонишь мне? — усмехнулась я.
— Ну… ты так внезапно исчезла…
— Кстати, что это за девушка в красном платье разговаривала с тобой? Светлана, кажется?
— Светлана? — Тагаев вроде бы удивился. — Не помню,
— Она еще сказала, что серьёзно отнеслась к твоему предостережению.
— А ты ничего не путаешь? — подумав, спросил он.
— Ты же знаешь, что нет. Так что это за девушка?
— Там было полно баб, и я не помню, о чем болтал с ними. Такой ответ тебя устроит?
— А разве у меня есть выбор? Ладно, спасибо, что позвонил. — Я уже собралась повесить трубку, но он быстро спросил:
— Что, если нам поужинать завтра? А потом сыграть в шахматы.
— Наша нежная дружба оставила след в моей душе, но, если честно, я считала, что это пройденный этап.
Тагаев засмеялся и повесил трубку. Я вновь устроилась в кресле. Мне было как-то не по себе. Пес подошел и заглянул мне в глаза, его глаза тоже были грустными.
— По большому счету, нас это не касается, — заявила я, подхватывая Сашку на руки. — И Тагаев, и эта Светлана. Мы с тобой на дачу поедем и думать о них забудем.
Утром мне позвонила Ритка. Голос ее звенел как натянутая струна.
— Он велел тебя найти, — сообщила она лаконично, имея в виду Деда, — но я подумала, что лучше вам сейчас не встречаться.
— Что так?
— Он еще не успокоился. Брякнет что-нибудь лишнее в таком состоянии, ты, конечно, сразу заявление на стол. И с кем я останусь в нашем гадюшнике? Так что отключай мобильный.
Поразмыслив, я решила, что Ритка права, и выключила мобильный. Мы с Сашкой отправились к друзьям на дачу и вернулись где-то около одиннадцати вечера. Поужинали, Сашка стал смотреть телевизор, а я листать «Полный церковнославянский словарь», увлеклась, и потому внезапный телефонный звонок вызвал у меня недовольство. Звонили поздно, а, как известно, до утра подождать не могут только плохие новости. Опять же звонка я ни от кого не ждала, следовательно, скорее всего, это Дед, что лишний раз подтверждает мысль о том, что ничего хорошего ждать от жизни мне не приходится. Я всерьез собралась затаиться, но тут включился автоответчик и выяснилось, что это звонит Вешняков.
— Ольга, сними трубку, если ты дома.
Против своего друга Артема Вешнякова я ничего не имела. Однако, если он звонит в такую пору, значит хорошего ждать не приходится. Хотя, может, жена с детишками отбыла к теще, и он решил, что ему необходимо общество. Я сняла трубку и поинтересовалась:
— Что там у тебя?
— У меня головная боль по случаю очередного нагоняя от начальства. Скажи-ка, тебе знакома фамилия Луганская? Луганская Светлана Геннадьевна?
— Нет, а должна? — вздохнула я, готовясь к неприятностям, коли уж Вешняков начал с такого вопроса.
— Короче, мне сейчас Новиков звонил. На Ямской нашли труп женщины. Застрелена в собственной квартире. Возле телефона твоя визитка. Тебя Новиков не рискнул беспокоить, побеспокоил меня.
— Ты знаешь, сколько своих визиток я раздавала, находясь на службе у Деда?
— Не знаю, но догадываюсь. Однако я хотел бы, чтобы ты взглянула на убиенную. Так, на всякий случай.
— Вешняков, ты в курсе, что я трупы не люблю?
— Так и я на радостях до потолка не прыгаю. Но нам стоит встретиться и прикинуть, что там вырисовывается. На Ямской я буду через полчаса. Четырнадцатый дом. Там и встретимся.
Артем повесил трубку. Я задумалась. Визитка, конечно, ерунда, но Артем прав, следует убедиться, что женщина ко мне не имеет никакого отношения, а тем более что ко мне не имеет отношение ее убийство. В конце концов, пока я лицо официальное. Так что если мое имя свяжут с делом об убийстве, Дед от этого в восторг не придет. Он еще не успел отойти от вчерашнего происшествия, и вот — нате вам.
— Черт-те что, — буркнула я досадливо и пошла одеваться.
Заметив это, Сашка принялся вертеться у меня под ногами. Я подумала и взяла его с собой. Все же родная душа рядом. Спустилась в гараж и не без удовольствия взглянула на новенький «Феррари» ярко-желтого цвета. Обивка в салоне была голубая, в целом выглядело это в высшей степени впечатляюще.
Машину месяц назад мне подарил Дед. До этого у меня тоже был «Феррари», но он пострадал в перестрелке, устроенной лихими ребятами, когда я по привычке сунула нос не в свое дело. Впрочем, сунуть нос меня попросил Дед, так что я сочла вполне справедливым, что он компенсировал мне потерю транспортного средства.
Я распахнула дверь, Сашка забрался на сиденье, игнорируя сумку. Я открыла ворота и вскоре уже выезжала на проспект.
Фонари на Ямской не горели. Редкие окна еще светились, а так темень — хоть глаз выколи. Я едва не проехала мимо четырнадцатого дома, но вовремя заметила табличку, свернула во двор и увидела Артема. Он курил, привалясь к крылу своей машины. Три недели назад он тоже сменил тачку. До этого ездил на «Жигулях», которые смело можно было записать в ветераны автомобилестроения. Как Артем смог избавиться от нее, для меня загадка. Мне с трудом верилось, что кто-то в здравом уме мог купить ее. Артем приобрел «десятку», вполне приличную с виду, но буквально через несколько дней какой-то олух въехал ему в крыло и помял обе двери, так что теперь новая машина, выглядела ничуть не лучше старой. Вешняков с тоской поглядывал на нее и вздыхал. Я притормозила рядом. Он подошел ко мне,
— Идем, Новикова я предупредил, он нас ждет.
С Новиковым я была знакома, как-то раз вместе пили пиво. Мы вошли в подъезд, и я услышала голоса, доносившиеся со второго этажа. Один был мужским, другой женским, судя по всему, кто-то из ментов опрашивал соседей. Мы поднялись по лестнице, и я увидела даму лет пятидесяти в компании молоденького милиционера.
— Я не имею привычки наблюдать за соседями, — сурово выговаривала ему дама.
