Прошло уже почти два года после кошмарного окончания нашего саянского похода. Иркутск и Находка, Гонконг и Манила, Дели, Каракас, Гамбург и другие города и дороги, комфортабельные лайнеры и пропыленные джипы, пятизвездочные отели и грязные портовые ночлежки, мятые пятнистые куртки со следами оружейного масла на карманах и тысячедолларовые костюмы от лучших фирм, изысканные вина и плохо очищенный тростниковый самогон. И люди, люди, продаваемые и покупаемые, оптом и в розницу, по дешевке и дорого, а также те, кого нельзя было купить ни за какие деньги, кроме очень больших. Масса событий, прогнозируемых и невероятных совершенно — все вместил в себя фантастический калейдоскоп этих двадцати четырех месяцев.
Рассыпалось по планете золото Бирюсы. Нет теперь его, а может, и не существовало никогда. Вот разве что слабый, призрачный след легким мерцанием блеснет то на рыбацкой шхуне, то в задымленной кухне китайского ресторанчика, то в респектабельном хранилище австрийского банка. Но все реже, реже. И слава Богу! Сколько труда потребовалось, чтобы навсегда погасить эти отблески. Чуть-чуть еще колеблется желтоватое мерцание на солидных пакетах доходных акций азиатских и европейских авиакомпаний, и, может быть, последняя искорка радостно вспыхивает на большом круглом значке, что прикреплен сейчас к лацкану моего клубного элегантного пиджака — золотые буквы «GM» на фоне черной скалы. Но это всего лишь фирменная эмблема компании, где я — младший учредитель. Лес, лесопродукты, знаете ли. Экспорт-импорт, переработка. А также торговля соответствующим оборудованием.
— Мистер Родригес! Для вас. — Представитель вышколенной обслуги отеля, затянутый в темно-красный фрак, вежливо, с достоинством поклонился, протянул на маленьком подносе визитку.
Да, да, Родригес, конечно. Точнее, Серджио Родригес. И еще несколько испанских имен в промежутке между «Серджио» и «Родригес», которые я никак не могу запомнить. Так гласит надпись около фотографии вашего покорного слуги в красивом венесуэльском паспорте. Кто же это там без приглашения, но страстно желающий видеть мою преуспевающую персону?
Ах вот как?! Хотя я уже удивляться почти разучился, но это — сюрприз! Да еще какой! Пора мистера Ирелайнена из цветника выдергивать. Потомственный житель страны Суоми по-родному, по-фински ни в зуб ногой, впрочем, и у Родригеса с испанским туговато, как-то подзабыли ребята языки предков, но вторая сторона карточки на английском, здесь мы вполне разобрать можем.
Что, месье Ирелайнен, сошел румянец розовый с личика? Пора, Дон-Жуан, пора. Каменный гость на пороге! Хотя образ мне ближе, это ведь я испанских кровей…
«Stanislav М. Kedrov, commercial expert…»
Да, нагрянул «expert». С того света.
— Что делать будем? — На лице Виктора застыла напряженная улыбку.
— Пойду поговорю. Да перестань ты скалиться так. На Дракулу похож.
— Генриха с собой возьми. У тебя оружие есть?
— Откуда? Здесь не Венесуэла, неужели ты думаешь…
— Забыл, каков на вкус этот фрукт? Если он в холле не один — мигом назад. Может, прямо сейчас полицию предупредить?
— О чем? Наверняка он здесь легально. Ладно, оставайся с гостями, я пойду посмотрю. Где наша не пропадала. Эй, Генрих!
Подошел Генрих, он же Евгений Карманов. Глава нашей службы безопасности. Лицензия соответствующая, «люгер» девятимиллиметровый на вполне законных основаниях в кобуре под блейзером прячется. Я карточку ему показал, молодец, сразу все понял, эмоций почти никаких, только перекосило слегка.
— Pardon, mister! Sorry, lady…
Выходим.
Лестница вниз, один пролет, десять ступенек, ковер желто-коричневый. Внизу холл небольшой, уютное розовое освещение. В холле четверо. Холуй в красном фраке возле мини-бара и три элегантных господина в темном. Станислав Михайлович собственной персоной на фоне двух плечистых толстошеих амбалов.
Я остановился на лестнице. Карманов замер рядом. Кедров шагнул вперед. Рука Женьки скользнула под пиджак. Жест этот синхронно повторили два крепуна. Краем глаза замечаю оторопевшее лицо холуя. Насмотрелся, поди, фильмов с мафиозными разборками, сразу уловил колорит сцены. Но стоит фрак, на пол не бросается. Во выдержка, а? Школа!
Нет, поднял Кедров ладонь вверх. Крепуны руки из-под фалд вытащили. Пустые руки.
— Рад вас видеть, Сергей Александрович! — И голос у Кедрова по-прежнему сладко-вежливый.
— Вы разве не утонули, любезный? — схамил я.
Кедров поморщился, огорченно развел руками.
— Ну зачем вы так? Между джентльменами не должно…
— Вашим «джентльменам» я обязан хорошей дыркой. Из тех, что делают не шилом, — перебил я его.
— Сергей Александрович! Ей-богу, жаль терять время на старые счеты. Нам необходимо поговорить.
— Нам не о чем разговаривать, любезный!
— Ошибаетесь! Ну-ка, взгляните! — Кедров сделал знак ближайшему крепуну, тот подошел ко мне и протянул фотографию.
Дешевый «полароид». На снимке моя жена и дочь около нашего дома в Гетеборге. Ниже коряво нацарапан карандашом адрес.
— Есть предмет для разговора? — спросил Кедров, виновато улыбнувшись.
«Ах ты, сука!» Но это я уже про себя произнес. А вслух вежливо:
— Прошу!
Уединились мы с ним в маленькой курительной комнатенке, недалеко от банкетного зала. «Генрих» с крепунами остался в коридоре. Друг у друга опыт перенимать будут. Кедров по-хозяйски расположился у маленького столика, достал из кейса какие-то документы.
— Угостили бы чем-нибудь! — сказал он, добродушно улыбаясь.
Да, выпить, пожалуй, не мешает. Я взял с поставца бутылку джина «Гордон».
— Подойдет?
— Вполне. Лед и тоник, пожалуйста.
— Пожалуйста. А мне и так сойдет. Что с моей семьей?
— Ничего! — Кедров сделал удивленные глаза. — Поверьте, абсолютно все в порядке!
— Где они?
— Дома, в Швеции. Где им и положено быть. Мы их даже оберегаем. Незаметно.
— Что вы хотите?
— Уже слышу речь делового человека. — Кедров отхлебнул из стакана. — Но не торопитесь, Сергей Александрович, разговор будет долгий. И не легкий.
— Послушайте, вы! Ваши люди убили моих близких друзей! Я не испытываю никакого желания трепаться с вами за бутылкой. Говорите, что надо, обсудим, и проваливайте!
Кедров поставил стакан на стол и посмотрел на меня. Долго смотрел. Взгляд его стал очень-очень холодным, мне показалось, что в глубине глаз, на самом дне, плеснулась ненависть.
— Это вы послушайте! — Голос Кедрова стал резким, с металлической ноткой. — Вы и ваши парни прикончили в горах семнадцать моих людей. Семнадцать! Не считая тех двух, в городе. Среди этих семнадцати была женщина, которая… Ну ладно, это ни к чему. Так что мой счет побольше вашего будет. И затеял всю эту историю не я, прошу заметить.
Ах да! Та рыжеволосая мадам! Ну ладно, пожалуй, Кедров в чем-то прав. Эмоции побоку, теперь мы деловые люди.
— Что же вам нужно?
— Если коротко, то мне нужно, чтобы вы сегодня ночью вылетели вместе со мной в Москву.
— Ну, вы шутник! Может, мне лучше прямо здесь повеситься?
— Не надо ерничать. Я вас не на плаху приглашаю.
— А куда, позволите полюбопытствовать? В Большой театр?
— С вами хочет познакомиться Саманов. Лично.
— Какая честь! Польщен! А в результате знакомства что? Скромная урна в Николо-Архангельском? Или случайный наезд асфальтового катка на мой велосипед?
— Сергей Александрович, мы отслеживаем ваши похождения довольно давно, примерно с Каракаса. Надо сказать, что мы некоторым образом даже восхищены. После Тофаларии вы растете прямо как на дрожжах.
— Ну и что же?
— Ну неужели вы думаете, что мы позволили бы вам так весело кувыркаться, не будь у Саманова на вас определенных видов?
— Эту песню вы оставьте. Ручки коротковаты!
— Да, до вас иногда трудновато было дотянуться. Но до них — в любой момент. Как и сейчас. — Кедров бросил на стол пачку фотографий. — И в Москве, и в Воронеже, и в Питере, и в Гамбурге, и в Швеции.
Он тасовал снимки, как колоду, показывая мне то один, то другой. Он был прав.
— Саманову не нужна моя голова?
— Нет. Наоборот, он приглашает вас к альянсу. Заметьте, именно в тот момент, когда вы достаточно укрепились.
— То есть?
— Ваша «GM» войдет в контролируемый Самановым картель. Он сам получит двадцать пять процентов и займет пост в совете директоров с правом контроля всех финансовых операций. Работать будете через те банки, которые укажем мы.
— Во искупление наших грехов?
— Нет, грехи списаны. Старые. Взамен компания получит деревообрабатывающий комбинат в Карелии. За чисто номинальные деньги.
— Солидный взнос. И это все?
— Это все — ерунда. Главное заключается в том, что Саманов хочет сделать специальное предложение. Лично вам.
— Какое?
