— Я в курсе, — перебил Кнутас. — Как часто вы встречались?
— Довольно редко, разве что в чей-то день рождения. С её матерью вечно одни проблемы, поэтому они не всегда приходили. Майвур слаба по части алкоголя.
— Насколько близко вы знали Фанни?
— Я намного старше её, у нас нет ничего общего. Просто маленькая девочка, которая иногда приходила к нам в гости вместе с мамой. Всегда сидела молча. Такую тихоню ещё поискать!
— Вы владелец одной из лошадей в конюшне, где работала Фанни. Вы никогда там не встречались?
— Эта старая кляча? Толку от неё мало, одни расходы. Конечно, иногда я заглядываю в конюшню. Мы с Фанни изредка виделись там.
— Вы её подвозили?
— Не часто.
— На какой машине?
Стефан Эриксон заёрзал в кресле и недовольно скривил рот:
— А что такое? Вы меня в чём-то подозреваете?
— Нет-нет, — заверил его Кнутас. — Простите за любопытство, но мы должны собрать всю возможную информацию об окружении Фанни.
— Понимаю.
— Так на какой машине вы её подвозили?
— На «БМВ», перед домом стоит.
— Вы были также знакомы с Хенри Дальстрёмом, не так ли?
— Да, я у него практику проходил сто лет назад, ещё в школе. После гимназии я иногда подменял его в «Готландс тиднингар», ну и подрабатывал в «Мастере». В «Мастер пикчерс», его фирме.
— Как вы познакомились?
— Я интересовался фотографией, а он преподавал на курсах, где я учился ещё в старших классах, потом проходил у него практику, как я уже говорил.
— Впоследствии вы продолжали общаться?
— Нет. Когда его фирма обанкротилась, он окончательно опустился.
— А вы продолжаете снимать?
— Насколько получается. Я женился, у нас появились дети, мы переехали жить за город, кафе отнимает много времени. Я владелец кафе «Кортадо» на Хестгатан. — Последние слова он произнёс с гордостью.
Кнутас прекрасно знал, что «Кортадо» — одно из самых популярных заведений в городе.
Собаки вдруг метнулись к двери и залаяли. Кнутас вздрогнул. Стефан Эриксон улыбнулся:
— Жена с детьми вернулась. Погодите минутку.
Он встал и вышел в коридор. Собаки заходились в лае и радостно прыгали.
— Привет, любимая, привет, малыши! Как прошёл день?
Сейчас голос Стефана Эриксона зазвучал совсем иначе, с теплотой и любовью.
Дети и жена вернулись с празднования Дня святой Люсии. В комнату вошла Майя Эриксон и поздоровалась с Кнутасом. Тёмноволосая симпатичная женщина, с виду спокойная. Кнутас обратил внимание, с какой нежностью Стефан Эриксон смотрел на жену.
«Нет, — подумал комиссар. — Он не может оказаться убийцей».
Кнутас поблагодарил за то, что ему уделили время, и уехал.
Обнаружение тела Фанни вызвало настоящую бурю в средствах массовой информации. Об этом писали все вечерние газеты, и не только на Готланде. Появилось множество версий того, что случилось с девочкой. В газетах печатали карты, с помощью которых читатели могли отследить перемещения Фанни в последний день, а также узнать, где найдено её тело. Окрестности кишели репортёрами и операторами. Газеты пестрели догадками и предположениями о том, каковы были мотивы убийства, по радио и телевидению передавали интервью с персоналом конюшни, соседями и одноклассниками девочки.
Не предупредив Юхана, Макс Гренфорс позвонил Майвур Янсон и уговорил её дать им интервью. Гренфорс был крайне доволен собой: «Региональные новости» дадут в эфир эксклюзивное интервью с мамой девочки, но Юхан не разделял его энтузиазма. Он отказался брать у неё интервью, и шеф наорал на него по телефону:
— Я уговорил её дать нам эксклюзивное интервью, оно обязательно пойдёт в эфир!
В это время Юхан с Петером разговаривали с фермером, который утверждал, что видел свет автомобильных фар недалеко от места, где было обнаружено тело, поздно вечером пару недель назад.
— Я не беру интервью у людей, находящихся в шоковом состоянии, — решительно ответил ему Юхан. — Женщина не понимает, что творит! Возможно, сейчас она не в состоянии подумать о последствиях.
— Да она сама хочет, я же с ней лично говорил!
— А что я, по-твоему, должен спросить у неё на следующий день после того, как её дочь обнаружили убитой? Как вы себя чувствуете, узнав об этом?
— Чёрт побери, Юхан! Она хочет поговорить, может, у неё такой способ справляться с горем! Это её выбор. Она недовольна работой полиции, хочет сказать об этом, а ещё попросить общественность помочь найти убийцу.
— Тело Фанни обнаружили вчера. Прошло меньше двадцати четырёх часов. Есть и другие способы справиться с горем, не только поговорить об этом с журналистами. Я считаю, что это никуда не годится.
— Да пошёл ты, Юхан, я сказал ей, что вы приедете к её сестре в Вибле к двум часам!
— Макс, какое право ты имеешь лезть в мою профессиональную деятельность? Не поеду. Я не могу взять на себя такую ответственность, человек в шоке, ей бы сейчас в больницу обратиться. Она сейчас крайне уязвима, и я считаю, что мы не имеем права пользоваться её слабостью. Она не понимает, какой силой обладает телевидение. Некоторые решения нам приходится принимать за людей, когда они не в состоянии сделать это сами.
Он взглянул на стоящего рядом Петера, тот закатил глаза и прошипел, что Юхан может передать Максу, что он отказывается снимать интервью с мамой Фанни. Редактор нервно дышал в трубку.
— Возьмите у неё интервью, а этические проблемы будем решать в редакции! — закричал Гренфорс. — Ты сейчас поедешь к ней, этот сюжет нужен мне к вечернему выпуску. Я уже пообещал это интервью другим новостным программам!
— И они все собираются выпустить это в эфир? — с сомнением в голосе спросил Юхан.
— Да уж поверь мне! Давай, за работу, а то она передумает и даст интервью другому каналу!
— Отлично, пусть третий канал этим занимается или вечерние газеты, я в этом не участвую!
— То есть ты отказываешься?! — заорал Гренфорс.
— Что значит «отказываюсь»?
— Не хочешь делать работу, которую я тебе поручаю. Дело пахнет саботажем!
— Да называй как хочешь! Не поеду, и всё!
Юхан отключил телефон. Журналист весь побагровел и тяжело дышал. Он повернулся к Петеру и фермеру:
— Вот свинья!
— Забей на него, — посоветовал Петер. — Давай работать, а то я сейчас от холода коньки отброшу.
Они сняли интервью с удивлённым фермером, невольно оказавшимся свидетелем телефонной ссоры. Он рассказал, что две недели назад поздно вечером отправился в коровник на вечернюю дойку и увидел, что по тракторной дороге проехал автомобиль. Фермер заметил свет фар. Обычно так поздно тут никто не ездит. Марку машины он назвать не мог. Он немного подождал, но машина скрылась, и он вернулся в дом.
Юхан с Петером планировали снять ещё два сюжета в городе — один о работе полиции, другой о том потрясении, которое пережили одноклассники девочки, персонал конюшни, соседи, да и вообще жители Висбю.
Многие до последнего надеялись, что Фанни всё-таки найдётся живой и здоровой, хотя с каждым днём надежда таяла. Сейчас отчаяние достигло максимума.
Вечером, вернувшись в отель, Юхан попытался дозвониться до редактора, но тот не желал с ним разговаривать. По поручению Гренфорса интервью у матери Фанни взял по телефону практикант, но после долгого обсуждения с ведущим программы и главным редактором в эфир интервью решили не давать. Остальные также не проявили интереса к этому материалу. «Гренфорс просто хотел настоять на своём, — подумал Юхан, поговорив по телефону с коллегой о бардаке в редакции. — Господи, иногда это не работа, а просто детский сад!»
Журналист не должен забывать о своей миссии, обязан всё время спрашивать себя, зачем он это делает, зачем это нужно людям, и постоянно помнить о том, чтобы никому не навредить. Юхан был уверен, что поступил правильно, отказавшись брать интервью у Майвур Янсон. Никто не сможет заставить его брать интервью у человека в шоковом состоянии!
Этому он научился за многие годы работы на телевидении. Несколько раз он пошёл на поводу у настойчивых редакторов и взял интервью у людей, которые только что потеряли близких или стали жертвами несчастного случая. Просто чтобы не доводить до конфликта. Впоследствии он понял, что совершил ошибку.
Люди и правда хотели рассказать о своём несчастье, просто чтобы с кем-то поделиться или привлечь внимание общественности к той или иной проблеме, но они находились в полной растерянности и не могли ясно мыслить. Перекладывать ответственность на них в такой момент просто непростительно. К тому же они совершенно не представляли себе масштабов последствий своего решения. Телевидение обладает огромной силой. Отснятые кадры можно использовать в любом контексте, и остановить процесс уже невозможно. Каждый раз горе лишь охватывало пострадавших с новой силой.
