Поездка до Токио заняла чуть более двух часов. Он бросил грузовик в пригородном проулке и взял такси. Лиза проспала большую часть пути, и к тому времени, как они доехали до центра, действие того, чем ее накачали, стало ослабевать.
— Сон был такой кошмарный… — зевнула она, еще плохо соображая. — Ужас. Жуткий якудза елозил по мне, пытаясь меня изнасиловать. Не догадываешься, что я сделала.
— А что ты сделала?
— Отрезала ему яйца. Получила крупное удовольствие. Между прочим, жаль, что во сне.
Она снова забылась, склонив голову на плечо Мори.
На западной окраине Синдзюку жил доктор, специалист в области косметической хирургии и половых болезней. Его пытался дискредитировать конкурент, обвинив в незаконной деятельности, результатом которой была гибель его пациентки в одном из домов свиданий. Мори размотал это дело и восстановил престиж доктора. В знак благодарности тот предложил Мори бесплатные услуги на всю оставшуюся жизнь. Мори не пришлось ими воспользоваться, зато теперь у него было основание попросить доктора подержать Лизу в клинике несколько суток. И чтобы никто ни о чем ее не расспрашивал и ее присутствие сохранялось бы в тайне.
Оставив Лизу у доктора, он сговорился по телефону с Кудо немедленно встретиться для обещанного разговора.
— Не пожалеешь, — сказал он веско. — И, думаю, тебе уже не придется ловить бандитов-мотоциклистов в дождливые ночи и выслеживать притоны азартных игр.
— Ты говорил мне об этом в прошлый раз, — скептически сказал Кудо. — Насчет перелома в моей карьере. А что вышло? Я не только дал тебе информацию, но и за пиво пришлось расплатиться.
— На этот раз я тебе дам все, что есть. Я много чего узнал. Правда, есть условие.
— Какое?
Голос Кудо звучал настороженно.
— Я хочу быть на месте в финале… Когда завершите аресты.
— Это же против правил, — заметил Кудо.
— Я знаю, — сказал Мори.
Заместитель управляющего местным отделением банка «Сумикава» в центре Хоккайдо сидел, уставясь в пространство. На его столе лежал номер «Гэндай имбун» с тревожащими материалами. То, о чем прочитал Том Коно в газете, подтверждало последнюю информацию из Лондона: Симада начал раскручивать свою авантюру, пытаясь обрушить курс доллара и опустошить рынки ценных бумаг. Это была безумная стратегия, он уже нес огромные потери, но этот человек, похоже, не понимал, чем рискует. Он лепил огромный финансовый снежный ком.
Но какими бы крутыми ни были действия Симады, сами по себе они бы не создали кутерьмы, о которой подробно сообщали финансовые страницы газеты. Чтобы сдвинуть ситуацию так быстро и на такие глубины, должны были сработать другие симады, следуя общему плану. Иначе чем объяснить, что рынки поддались сразу? Неужели в конце концов этот Симада обладал мифическим шестым чувством торговца? Учитывая тупость Симады, о которой информировал Тревор, последнее представлялось невероятным.
Том взял деревянные счеты — они ему были приятнее для простых действий, чем калькулятор, — и собрался выверить текущие расходы офиса, то есть заняться своими обычными делами. Но в кабинет вбежала секретарша.
— Коно-сан, идите быстрее, — проговорила она, еле переводя дыхание, — это, должно быть, что-то очень важное.
Тому нравилась Кадзуми. Она единственная здесь относилась к нему без предвзятости. Другие как будто опасались, что он заразит их чем-то… Дочь местного фермера, Кадзуми была трудолюбива и жизнерадостна.
— Важное? Что же?
— Вас спрашивают, — сказала она. — У него большая черная машина и водитель в белых перчатках.
Том вышел в приемную. Его встретил низким поклоном незнакомец лет тридцати в строгом темном костюме. Он сказал тихо и доверительно:
— Мистер Коно, для меня огромная честь — возможность познакомиться с вами. Ваше содействие в этом хлопотном деле высоко ценят те, кого я представляю.
Солидный молодой человек вытащил из своего портмоне свиной кожи визитную карточку с золотым ободком и вручил ее Тому. Судя по визитке, его звали Кодзи Уэно, и он был личным секретарем высокопоставленного деятеля, которого, насколько помнил Коно, вывели из кабинета министров несколько лет назад в связи с финансовым скандалом.
У Уэно были благородный рот, пухлые щеки и брови такие блестящие, что казались начищенными. Волосы его были прилизаны назад. Его основательность, гладкость и общая приятность напомнили Коно изысканность дрессированного морского льва.
— Содействие? — осторожно спросил Том. — Извините, я не совсем понимаю…
— Имеется в виду ваше письмо. Нас ознакомили с его содержанием. Оно помогло нашим собственным расследованиям.
— Ах да… Письмо… — ответил Том не слишком решительно.
Это могла быть и западня.
Уэно обернулся к Кадзуми, застывшей, как ледяная скульптура на фестивале в Саппоро. Лицо ее было благоговейно. Уэно слегка поклонился, но она лишь нервно улыбнулась. Он сказал Тому:
— Я был бы признателен, если бы мы могли все обсудить более подробно. Не возражаете ли пройти в мою машину?..
Том задумался, вглядываясь в этого человека. На нем был галстук Токийского университета, у него были пухлые, с ухоженными ногтями пальцы, в его облике смешивались помпезность и исключительная учтивость. Уэно выглядел в полном соответствии со своим статусом.
— Хорошо, — согласился Том.
Он зашел в кабинет взять пиджак. Кадзуми последовала за ним и помогла ему облачиться.
— Куда вы уезжаете? — прошептала она, поправляя ворот его пиджака.
— Не знаю, — пробормотал Том.
— Когда вернетесь?
— Не знаю. Наверное, ненадолго.
На мгновение ее взгляд потух, затем она как всегда лучезарно улыбнулась.
— Удачи вам, — произнесла она.
То, что Том услышал в машине, было столь неправдоподобным, что он не смог сразу поверить. Массовые скоординированные манипуляции на рынках Европы и Соединенных Штатов? С участием банков «Сумикава», «Мицутомо лайф», «Дайниппон траст» и других? Это не умещалось в самые дикие фантазии. Однако многое вдруг стало понятно: от того факта, что его сняли в Лондоне с должности, до последних выкрутасов Симады.
По словам Уэно, в «Мицутомо» и в «Дайниппон» за два последние года управление перешло, как и в банке «Сумикава», из рук опытных финансистов с их сильными связями в мире бизнеса к деятелям, еще не зарекомендовавшим себя на сцене политики и финансов. После кабинетных переворотов власть сосредоточилась в неких «консультативных» группах, действующих параллельно комитету директоров. Письмо Коно прояснило профессионалам природу и масштаб намеченной интервенции…
— Но в чем же смысл? — спросил Том. — Чего они, собственно, хотят?
— У нас нет уверенности, — сказал Уэно, — но ведь не мне вам говорить, что, когда рынки вот так приходят в движение, инициирующие это движение люди и знающие подоплеку аналитики начинают делать большие деньги.
Том непонимающе потряс головой.
— Но какой ценой? Наш банк «Мицутомо лайф» и другие вот-вот понесут невообразимые потери. Под угрозой их выживание!
Уэно предложил Тому сигарету. Свою он вставил в мундштук из слоновой кости.
— Поэтому я и здесь, — сказал он. — Люди, которых я представляю, знают вашу репутацию и полностью вам доверяют. Они искренне просят вашего содействия в расчете предотвратить катастрофу.
— Какого рода содействия? — спросил Том. — И кого конкретно вы представляете?
— К сожалению, не могу их вам назвать. Частные лица, кровно заинтересованные, скажем так, в поддержании стабильности и процветания.
— Чьего процветания?
— Японского народа, конечно, — уязвленно сказал Уэно.
Одинокая улица, представляющая центр небольшого городка, была почти безлюдна. По дороге бродила собака зеленщика. Полненькая школьница стояла под навесом магазина и смотрела во все глаза на машину, как на корабль инопланетян. Водитель Уэно сидел за столиком у окна единственного на весь город кафе, листая старый экземпляр журнала «Четверг» и пережевывая жареную лапшу.
— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил Том Коно.
Уэно достал из кармана конверт.
— Здесь билет на самолет в Лондон через Токио. Мы хотим, чтобы вы взяли там ситуацию под свой контроль и постарались развернуть ее в обратном направлении — негласно, с минимальным воздействием на рынки.
— Взять под контроль? Симада и новый управляющий отделением не потерпят меня в Лондоне.
— Не беспокойтесь. Они будут нейтрализованы. Вы будете полновластны не только в банке «Сумикава», но и в «Мицутомо» и в «Дайниппон». Вы согласны?
— Не знаю, — сказал Том, покачав головой. — Раскрутить такие многозначные позиции — дело долгое и сложное…
— Вы получите столько времени сколько хотите, ну и, конечно, необходимое обеспечение. Мы считаем ваше участие абсолютно необходимым. Ваши усилия будут вознаграждены.
