– Да, понимаю, – устало выдохнул Айзек. – Шантаж это внезапное решение, я не планировал ничего такого, но увидев вас в компании с мистером Джеймсом, то подумал «а вдруг это мой шанс». Знаете, я устал ютиться как вор в своём офисе. Жена отобрала при разводе всё, и уже протягивает руки и к помещению в Бруклине. Но оно выкуплено ещё моим отцом, поэтому ей ничего не светит, так что ...
Речь подозреваемого больше походила на крик души или мольбу о помощи. Загнанный обстоятельствами человек искал выход... и нашёл его. Теперь, ближайшие пару лет у него будет крыша над головой и трёхразовое питание за счёт налогоплательщиков.
Оставив напарника подготавливать бумаги на перевод Айзека в Райкерс, я направилась к капитану.
– Войдите, – после второго стука, отозвался мужчина.
Хотя на часах было всего пол восьмого утра, Моррис во всю окапался в бумагах.
– А, Райли, заходи, – отрывая взгляд от документов, устало сказал капитан. – С родителями всё хорошо, Катрина успокоилась, как и Джордан, после твоего звонка.
– Рада слышать, но я пришла по делу. – Оставалось одно незавершённое и очень важное дело, которое надо было в кратчайшие сроки закрыть.
– Слушаю.
Протянув папку полученную от Матео, я ввела начальника в курс происходящего. Он перелистывает документы с невозмутимым видом, но было заметно, как от напряжения и злости ходили его желваки.
– Я оформлю мистера Джеймса, как гражданского консультанта, и тогда полученные данные могут иметь вес при расследовании. Затем поеду в его офис за подписью, чтобы ни один прокурор и адвокат не прикопался к бумагам. Всё должно быть по букве закона, чтобы засадить этого ублюдка.
– Да уж. Кто бы мог подумать... – пробормотал капитан захлопывая папку. – Действуйте детектив, а я распоряжусь о доставку Дейва... или как его там, на допрос.
– Спасибо, сэр. Тим закончит с горе вымогателем и подготовит допросную. И следует подготовиться к тому, что армада адвокатов обрушиться на нас с исками и просьбами о пересмотрении всех дел что вёл Барон.
– Да, это обойдётся в кругленькую сумму департаменту. Ступайте.
Оставив Мориса разгребать навалившиеся проблемы, я отправилась к Тео. Встреча с ним пугала и тревожила, ибо из-за пропущенного «свидание» я отчего-то очень переживала. Он был неизведанной дорожкой на которую я боязливо ступала.
***
В любое время дня и ночи в Нью-Йорке пробки, поэтому, как и ожидалось, простояв в них добрый час, я всё же добралась до здания принадлежащее Джеймсу. Дорога помогла подумать и подготовиться к встрече с ним. Конечно же я ехала по рабочим делам, но предполагала, что и непонятные отношения между нами, что начали развиваться, могут быть затронуты.
Дом Дракулы, как назвала я в прошлый раз этот шедевр из стекла и стали, встретил меня той же таинственностью. В вестибюле роем бегали работники, и отметившись у охраны, поплелась к лифту.
С каждым приближением мгновения нашей встречи, сердце бешено колотилось. Руки потели и их пришлось вытереть об штаны, чтобы не выронить папку.
Из лифта вывалилась толпа бедолаг в костюмах и галстуках, чуть не сбивая меня с ног. Плывя против течения в этом человеческом море, я в последний момент заскочила в лифт и нажала кнопку последнего этажа.
По пути кабина то заполнялась, то пустела, и вся поездка казалась вечностью от постоянных остановок на этажах.
Наполнив легкие воздухом и придав лицу невозмутимый вид, я вышла в святая святых Миллениум Групп. Лёгкая и ненавязчивая музыка звучавшая откуда-то от потолка, расслабляла. Не тратя время на созерцание обстановки и всех кто там присутствовал, я прошагала к стойке секретаря.
Миловидная девушка оторвалась от заполнения каких-то бумаг и с улыбкой обратилась ко мне:
– Чем могу помочь?
– Мистер Джеймс у себя? – доставая значок и показывая его ей, поинтересовалась я.
– Конечно, но у него встреча, – перепугано зашептала та.
– Мне потребуется всего минутка, – и как по невиданной команде, дверь кабинета открывается и оттуда выходят трое.
Тео пожимает им руки и что-то, улыбаясь, говорит. Завидев меня, его улыбка меркнет, и маска невозмутимости занимает своё почетное место.
Наспех сказав «спасибо» ассистентке, выпрямляю спину, и стараясь идти непринуждённо ковыляю в сторону кабинета.
– Привет, – тихо прикрыв дверь, я захожу в помещение. – Тео... я хотела бы извиниться...
– Ни стоит. – взмахнув рукой, он прерывает мой лепет.
В голове столько мыслей, столько хочется сказать, объяснить, но холодность с которой он отстранился, как ушат холодной воды, остужает весь пыл. Я ожидала чего-то такого... А в принципе, на что я надеялась? На принца? На любовь? На что?
Его не поддающееся объяснению поведение, вечные недомолвки, холодность и пылкость, и это «милая»... опустошили меня. Баста!
– Мистер Джеймс, – на ходу раскрываю папку и кладу её на рабочий стол. Голос холодный, аж самой не по-себе. – Департамент полиции Нью-Йорка благодарит вас за предоставленные сведения, но для привлечения их к делу, вам следует принять статус гражданского консультанта. Для этого следует подписать этот документ.
Смотрю на его прямую спину, приподнятый подбородок и задумчивый взгляд. Он стоит полубоком у окна и наблюдает за миром с высоты своей башни. Тишину наших мыслей нарушает цокание каблуков и резко открывающаяся дверь.
– Матео, милый, как это... – тут влетевшая в кабинет особа, тыкает в меня палец и морщит напудренный носик. – ... смеет врываться к тебе без записи.
– У меня вип-пропуск, – достаю из кармана жетон и тычу нахалке в лицо. – Детектив Куин, полиция Н–Й. А вас мисс не учили стучаться?
Смотрю как брюнетка закипает как чайник, краснея и надувая щеки. Её лицо, явно любимое детище врачей пластической хирургии, покрывается пятнами. Карие глаза наливаются кровью и вот-вот испустят молнии, а с силиконовых губ готовы сорваться такие слова, что и у грузчика уши завянут. Девушка поправляет своё голубое платье и хватает ртом воздух.
Перевожу взгляд на Тео. Он склонился над столом и подписывает бумаги в принесенной мною папке. Мужчина выпрямляется и встретившись со мной взглядом замирает.
Этот немой разговор между нами вели наши глаза и сердца. Его карие были наполнены грустью и нежностью, но потом шоры спадают и вот уже непроницаемый стальной взгляд карих глаз окидывает меня жестким взором. К моим голубым, на мгновение подбираются непрошеные слёзы, но прикрыв их на миг, запихиваю все чувства что начали возникать к этому человеку в цинковый гроб, и хороню в океане тех слез, что хотели пролиться.
Прощание, длившееся миг заканчивается и открыв глаза, протягиваю руку за папкой. Самобичеванием и критикой займусь как-нибудь на досуге, но, а пока, надо занятая делом.
