— Винни, — озабоченно спросил он, — что-нибудь случилось?
Ничего не ответив, я достал «Лаки страйк» и прикурил от зажигалки Терри.
Ко мне подошел Мальчонка. Порошок, уловив сгустившееся напряжение, перестал играть и присоединился к нему. Бенни вернулся с полотенцем, полным льда, и протянул его Мальчонке. Все столпились вокруг меня.
— В чем дело? — спросил Мальчонка, прижимая лед к щеке.
Сделав глубокую затяжку, я выпустил дым.
— Терри, — сказал я. — Она уехала.
Мальчонка прищурился.
— Что ты имеешь в виду — куда уехала?
— В Лос-Анджелес, — сказал я, убирая зажигалку в карман рубашки.
— В Калифорнию? Хреново, — заметил Бенни. — За этим стоит что-то серьезное.
— Терри испугалась… моего старика… испугалась за себя… за нас. Быстро собрала вещи и уехала. Насовсем.
Никто не сказал ни слова. Все знали о моих чувствах к Терри и понимали, что я сейчас испытываю.
Наконец Мальчонка высказал предположение:
— Винни, послушай, быть может…
— Только не корми меня тем дерьмом, что «быть может, это и к лучшему», — рявкнул я. — Это неправда — так только хуже! — Я снова жадно затянулся сигаретой.
Внезапно Сидни резко обернулся к окну. Проследив за его взглядом, я успел разглядеть мелькнувший за оконным переплетом подбородок. Мне также удалось рассмотреть две ноги, отдельные, без тела, и вытянутую руку… а в руке что-то было… похожее на горящий запал, вставленный в отрезок трубы. Я увидел все это — и время остановилось. Мальчонка, также обернувшийся к окну, истошно завопил: «Бомба!» — и грохнулся на пол под бильярдный стол. Бенни и Порошок последовали его примеру, но я после записки Терри еще пребывал в оцепенении и поэтому не успел среагировать вовремя.
Бомба влетела в окно, но вместо того, чтобы достичь середины комнаты, она наткнулась на настольную лампу на подоконнике и потеряла момент инерции. Плюхнувшись на пол, бомба закатилась под диван. До кресла с высокой спинкой, в котором я сидел, от нее было не больше двенадцати футов, а прямо передо мной стоял Сидни.
— Винни! — пронзительно вскрикнул он.
Развернувшись, Сидни бросился вперед и навалился мне на грудь весом всех своих жалких ста фунтов. От толчка кресло опрокинулось назад, и Сидни оказался распластанным на мне. Не успели мы свалиться на пол, как бомба рванула.
Диван подпрыгнул, наполнив воздух пружинами, щепками, обрывками ткани и клочьями ваты, — но он принял на себя большую часть взрыва. Вся остальная энергия бомбы ушла на то, чтобы испещрить оспинками осколков развешанные на стене плакаты и карту. Пианола и бильярдный стол оказались завалены ватой и мусором. На канделябре из лосиных рогов повисла подушка. В целом комната приобрела такой вид, будто по ней пронеслась хлопчатобумажная буря. Если бы взорвался динамит, здесь не осталось бы никого в живых. Нам повезло, словно карточному шулеру, который снес три карты и получил в прикупе королевский покер.
На улице Ник Колуччи бегом вернулся к машине и запрыгнул в салон. Малой, оглянувшись через плечо, увидел вырывающиеся из окон клубы дыма. Он рванул с места, сжигая резину покрышек, и на полной скорости умчался прочь, хохоча, словно сумасшедший.
Луи, который в этот момент находился в полуквартале от дома Бенни, услышал взрыв. Завернув за угол, он увидел дым и побежал. На бегу Луи успел разглядеть, как кто-то прыгнул в остановившуюся посреди улицы машину. Он попытался запомнить номер машины, но она уехала слишком быстро. И все же саму машину Луи успел рассмотреть достаточно хорошо.
Войдя в наполненную дымом квартиру, он закашлялся, вытирая выступившие на глазах слезы.
— Привет… ребята… вы меня слышите? — окликнул Луи.
Придавленный бесчувственным телом Сидни, навалившимся сверху, я был настолько оглушен, что не смог ничего ответить. Однако я увидел, как под бильярдным столом кто-то шевелится. Подбежав, Луи помог выбраться тому, кто был ближе к краю.
— Бенни, — задыхаясь, пробормотал он, — как ты?
Бенни медленно кивнул, показывая на уши. Порошок осмотрел Энджи, с которой, по-видимому, все было в порядке, и вылез из-под стола. Мальчонка последовал за ним. Оглушенные, они только недоуменно переглядывались. Все запрокидывали головы назад и стискивали виски, словно пытаясь выжать из ушей воду.
Снова оглядев комнату, Луи наконец обратил внимание на опрокинутое кресло. Я до сих пор еще толком не пришел в себя, а Сидни был без сознания. Передвинув Сидни, Луи уложил его на пол рядом со мной. Вся его спина была в крови. Бенни побежал на кухню за водой и полотенцами. Мальчонка и Порошок, опустившись рядом со мной на колени, помогли мне усесться.
Как раз в этот момент в квартиру вошел Рыжий. Оглядевшись вокруг, он изумленно ахнул:
— Господи Иисусе! Что туту вас произошло?
У него за спиной стоял Прыгун, с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом. Больше всего он был похож на удивленного аиста.
— Судя по всему, кто-то бросил в окно бомбу, — сказал Луи. — Сразу после взрыва я успел увидеть, как отсюда на машине умчались двое.
Его слова привели меня в чувство.
— Проклятие! — И тут я спохватился: — Сидни!
Мальчонка задрал ему рубашку. Вся спина Сидни была исполосована порезами, вероятно, от осколков, но все раны были неглубокими. Вернулся Бенни с миской воды и полотенцами.
Взяв у него воду и полотенца, Мальчонка сказал:
— Нужен спирт.
Бенни снова скрылся на кухне, а Мальчонка принялся смывать кровь. Сидни застонал.
Склонившись ему к самому уху, я спросил:
— Сидни… ты меня слышишь?
— Ага, — раздался слабый голос.
— Он пришел в себя! — радостно воскликнул я.
— Винни, с тобой все в порядке? — едва слышно промолвил Сидни.
— Со мной все отлично. Ты спас мне жизнь!
Приподняв голову, Сидни слабо улыбнулся:
— Без дерьма?
На моей памяти Сидни ни разу не ругался. Я понял, что сейчас он должен доказать самому себе свою силу.
— Без дерьма, — подтвердил я и рассмеялся.
— Ого! — воскликнул Сидни, гордясь своим поступком.
К Порошку приблизился Прыгун. Взгляду него плыл. Порошок помахал рукой ему перед лицом.
— Эй, Прыгун, ты как, живой?
Прыгун повернулся к нему, но не сказал ни слова.
— По-моему, он контужен, — заметил Порошок.
Мальчонка поднял взгляд.
— Какого хрена он может быть контужен, если его здесь даже не было?
— Кажется, я знаю, кто это сделал, — сказал Луи.
— Ты успел разглядеть подонка? — спросил Рыжий.
— Да. По-моему, это был Колуччи, — сказал Луи.
— Ты уверен? — спросил я, с трудом поднимаясь на ноги.
— У того типа, который запрыгнул в машину, были жидкие светлые волосы, как у Колуччи. А тот, что сидел за рулем, был лысый — это мог быть его брательник Малой. Уехали они на черном «Додже». Если у Колуччи или у Малого есть черный «Додж», это были они.
Бенни начал обрабатывать Сидни раны, и тот застонал, однако его стон тотчас же потонул в вое сирен. Кто-то слышал взрыв, и на вызов откликнулись полиция и пожарные.
— Так, — решительно произнес я, — всем слушать внимательно. Нас будут допрашивать. Запомните твердо: никто ничего не видел, никто ничего не знает. Лады? — Переводя взгляды с одного лица на другое, я услышал: «Лады, лады, лады, лады, лады, лады». Шесть раз. Я одобрительно кивнул, и тут прозвучал еще один голос.
— Лады, — прошептал Сидни.
Я посмотрел на него, затем перевел взгляд на остальных. Все улыбались. Сидни только что стал полноправным членом нашей банды.
За окном остановились пожарная машина и два полицейских крейсера. Открылись двери, и из машин вывалили люди. Полицейские повели пожарных вниз; они ворвались в комнату. Полицейские держали в руках пистолеты.
Покачав головой, Бенни пробормотал:
— Денек будет длинный…
— Да, — согласился Мальчонка. — Увы прогулке в парке, твою мать!
Всех, кроме Сидни, доставили в управление полиции Центрального южного округа. Местной полиции были известны все «налетчики», и Сидни явно оказался лишним. Поскольку он к тому же был ранен, его отвезли в больницу «Белльвю» и предупредили Батчеров. К счастью, они оказались дома и сразу же приехали в больницу. Остальных в ожидании допроса запихнули в «обезьянник».
В полиции знали, что Рыжий приходится племянником братьям Коллинз, поэтому о случившемся поставили в известность Дэнни и Роберта. Однако остальным родственникам не сообщили о том, что их дети угодили в полицию. Нас уже давно подозревали во многих ограблениях, однако до сих пор не удавалось ничего доказать. Кое-кто из высокого начальства, из тех, кто не был на содержании у мафии, постоянно разносил местную полицию за то, что она не может прижать к ногтю каких-то подростков, поэтому мы были источником головной боли. Никаких обвинений в причастности к взрыву бомбы нам предъявить не могли, поэтому нас задержали для того, чтобы «задать кое-какие вопросы». Естественно, полицейские сделали все возможное, чтобы сделать наше пребывание в участке как можно менее приятным.
