Тура посочувствовал:
— Может, дело прекратят, с учетом его личности.
— Дело не только в этом. Это ведь страшная болезнь. Сам знаешь, всю жизнь с этим борешься. Мне говорили о тебе. Страшная болезнь, тяжело лечится. Но мы с женой пойдем на все.
Тура подлил ему чая. Старик говорил тихо, будто ему не хватало жизненной энергии, сил, чтобы шевелить языком.
— Дело в другом. Ты же знаешь, мой мальчик, Салим — юрист. Как и ты. Судимость режет его. Он лишится навсегда работы, карьеры, диплома. Он долго не мог найти себе подругу жизни, мой сын. А год назад на него обратила внимание хорошая девушка из уважаемой всеми семьи. Они поженились. Салима ждала прекрасная должность в Ташкенте. А сам он хотел поработать по совместительству в области. Чтобы никто не бросил нам упрек в том, что мы возвысили трутня… Жил в Ташкенте и ездил в Дарвазу… Вот как все вышло!
— Я не знаю, чем вам помочь, Иноят-ходжа.
— Язык — весы ума, мой мальчик. Кто знает — тот всегда говорит обдумывая. В жизни у человека всегда есть два выхода. Тебя еще не допрашивали об этом задержании? — тихо спросил старик.
— Как свидетеля? Нет.
— Салим может вернуться к нормальной жизни в правовой деятельности только чистым, мой мальчик. Если будет признано, что задержание его произошло по ошибке. Подумай об этом, — сказал старик и закрыл глаза. Он был похож на спящую птицу.
— Это невозможно, Иноят-ходжа.
— Все возможно, мой мальчик! Подумай. Всегда есть два выхода. И у тебя, и у меня. И у Салима. И у тех, кто вовлек его в это дело. Я слышал, у тебя большие неприятности, сынок. О, если бы ты смог так же легко убрать все препятствия с моей дороги, как я с твоей! Сразу, конечно, сделать ничего нельзя, но дай мне небольшой срок. И ты вернешься к тому, что у тебя было. Ты возвратишь себе все с большой лихвой. Я пожилой человек, мой мальчик. Я не возьму на душу греха…
— Нет, нет!
— Смотри! Я еще многое мог бы тебе открыть, мой сын, о чем ты даже не догадываешься в гордыне своей. Про врагов, которых мы считаем иногда своими друзьями. И верим им…
— Извините меня, Иноят-ходжа, я ничего не могу сделать, — твердо ответил Тура.
— Ну что ж! Из каждого положения всегда есть два выхода, — он устало развел руками и неожиданно жестко добавил: — Только когда к нам приходит смерть, он остается один…
Вскоре позвонил Энвер, он все еще дежурил по управлению. Голос его был растерян:
— Странно получилось, товарищ подполковник! Мы все делали, старались… И какой конец!
— А что случилось? Я не в курсе, — встревожился Тура.
— Сейчас Иноят-ходжа заехал в дежурную часть. С ним полковник Назраткулов и прокурор по надзору за средствами и дознанием в органах МВД…
— Икрам Соатов!
— Соатов принес задержанному извинение прокурора области в связи с недоразумением. Мне предложили написать объяснение…
— А что Камалов?
— Уже уехал. Вместе с Иноят-ходжой. Сказали, Халматов в курсе дела…
— Не расстраивайся, Энвер.
— Я и не расстраиваюсь… — закончил он бодрецки. — С завтрашнего дня, как сменюсь, уезжаю на хлопок. Управлению дали разнарядку. Полковник Назраткулов мне уже объявил. Уполномоченным. В Джушу — сутки ехать на машине…
Халматов вздохнул:
— Далековато тебя кинули. Чтобы под ногами не болтался. Кого еще отправляют?
— Из ХОЗО, из штаба. Да! И Какаджана тоже!
— Ага! Круто они взялись на нас. Ладно дружок. Я тебе буду звонить…
Тура взглянул на часы и стал торопливо одеваться. Через полчаса придет Силач, и пора будет отправляться к Сувону.
Но в прихожей зазвенел звонок. Тура открыл дверь и с удивлением увидел адвоката Малика Рахимова. Они были мало знакомы, и уж, во всяком случае, никогда не ходили друг к другу в гости. Тем более странно — без предварительного звонка. Но Тура уже начал привыкать к нашествию неожиданных визитеров. Единственно, что знал о нем Тура, — Рахимов занимается только гражданскими делами и его пригласили вместо Туры вести Университет правовых знаний.
Гость приехал на машине — от него остро пахло бензином, и это как-то не вязалось с его элегантной подтянутой внешностью, с красивым желтым портфелем.
— Извините великодушно, Тура Халматович, — белозубо, приветливо и достойно улыбнулся Рахимов. — Я бы не стал вас тревожить, но, как говорится, только волею пославшей меня жены…
— Входите, — посторонился Тура.
— Я ненадолго, у меня минутный разговор…
Они прошли на кухню. Пока Тура заваривал чай, исполняя традиционный обряд восточной вежливости и гостеприимства, Рахимов сказал:
— Я вижу, вы тут один управляетесь на хозяйстве. Семья отдыхает?
— Да, они у подруги моей жены в гостях…
Они пригубили свои пиалы, Рахимов взял разломленную хозяином лепешку, пожевал безаппетитно, потом сказал:
— У меня к вам небольшое дело. Как говорят, собака не наступит на след тигра, умный поймет смысл слов, — он широко развел руками. — Сейчас на улице какой-то незнакомый человек просил передать для вас этот портфель. Что в нем, меня не касается. Это все… Спасибо… Такие жаркие дни стоят… — Он подвинул портфель к столу. — Что же нас дальше ждет? Хороший чай… — Он сделал движение, готовясь подняться.
Не притрагиваясь к портфелю, Тура спросил:
— Что за человек?
— Совершенно неизвестный, — искренне-горячо сказал Рахимов.
— Занятно, — хмыкнул Тура. — А почему он поручил именно вам?
— Трудно сказать, — пожал плечами Рахимов. — Людские мотивы трудно понять. Может быть, слыхал, что я тоже юрист? Закончил юрфак. А может, ему известна моя репутация — безупречного человека… Я не прошу, чтобы мне верили. Мерило ума — здравый смысл. И умный враг лучше глупого друга. Я не знаю, что в портфеле. Может, там лежит книга, «Кабуснаме», например. Мудрая книга. Из нее многое можно почерпнуть. А может, деньги. Тысяч пятьдесят. А? Вполне приличная сумма…
Тура с интересом посмотрел на него:
— Слушайте, Рахимов, а если я вызову дежурного?
Рахимов сердечно улыбался:
— Я буду счастлив познакомиться с этим достойным человеком и чистосердечно повторить то же самое.
— В этом портфеле взятка, — устало сказал Тура. — Деньги за то, чтобы я молчал!
Рахимов засмеялся:
— Ошибаетесь! Вы же юрист, сами понимаете, что вы больше не должностное лицо, а подарок частным лицам не является взяткой. Потом разберетесь. Всегда существует два выхода… Мне это тоже известно.
— Пока мы живы.
— А прожитая жизнь — как выпущенная стрела…
Тура посмотрел на часы:
— Разговор закончен.
— Отказываетесь?
Сколько раз за эти дни Хапматову задавали этот вопрос.
— Да! Разговор окончен. Ваше счастье, Рахимов, что у меня сейчас нет времени заниматься доказыванием юридических тонкостей вашего подарка. Берите портфель и уходите…
Рахимов беззаботно-весело смеялся:
— Я бы, как правовед, добавил — нет времени и возможности… Но это сейчас неважно. Кстати, если хотите, я могу передать привет вашей жене и Улугбеку. Одна моя знакомая живет с ними рядом — микрорайон Юнус Абад, квартал 6. В Ташкенте… Всего вам доброго… Рад был вас повидать…
Захлопнулась дверь.
В сердце Туры входил непереносимый ужас.
Из газет:
Пьедестал славы
В девятый день Олимпиады-80 на верхнюю ступеньку поднялись:
Команда ГДР. Гребля академическая. Мужчины. Четверка распашная с рулевым.
Команда ГДР. Гребля академическая. Мужчины. Двойка парная.
Команда ГДР. Гребля академическая. Мужчины. Двойка распашная без рулевого.
Команда ГДР. Гребля академическая. Мужчины. Двойка распашная с рулевым.
Пертти КАРППИНЕН (Финляндия). Гребля академическая. Одиночка.
Команда СССР. Конный спорт. Троеборье.
Надежда ОЛИЗАРЕНКО (СССР). Легкая атлетика. Бег на 800 метров.
Дайнис КУЛА (СССР). Легкая атлетика. Метание копья.
Мирус ИФТЕР (Эфиопия). Легкая атлетика. 10000 метров.
Команда Франции. Фехтование. Женщины. Рапира.
Роберт ван де БАЛЛЕ (Бельгия). Дзюдо. Весовая категория до 95 кг».
Ехали молча. Когда уже подъехали к чайхане, Силач, выключив зажигание, сказал Туре:
— Значит, наше дорогое начальство нам намекает, чтобы мы себя вели скромнее?
— Выходит, что так, — кивнул Тура. — Любимый метод мафиозников — давить с помощью заложников.
— Надеюсь, что это им не удастся, — тряхнул Силач головой, — завтра же утром выедем в Ташкент, перевезем их в новое место.
Самого Сувона в чайхане не было, но на супе, в углу, они увидели Тулкуна Азимова — старик степенно пил чай. Тура и Силач подошли к старому товарищу, сердечно поздоровались, сели рядом. Мальчик-ученик, племянник Сувона, принес свежий чай, разлил по пиалам, и, когда он отошел, Тура спросил:
— Тулкун-ака, какие дела привели вас к нам?
— Меня мучает сомнение, — вздохнул Тулкун. — В тот день, что мы с тобой виделись последний раз, Тура, убили этого несчастного мальчишку — Сабирджона…
