– Игорь, не надо. Мы не одни, – прошептала я, уворачиваясь от его бесформенных губ, с которых текли слюни, как у бешеного пса. Он не слушал и все прижимался ко мне, стискивая в объятиях. Я с силой оттолкнула его от себя, отдирая эти липкие руки, вцепившиеся в мое тело ядовитым плющом. Услышав шум, в кухню вошли Женька и Агата. Нафаня оглянулся, смерил их злобным взглядом и, поцеловав мне на прощание руку, вышел из дома. Я села на стул и обхватила руками голову.
– Женечка, ты на работу не опоздаешь? – спросила Агата.
– Нет, это я ему сказала, что мне к девяти. Мне еще через час, – отмахнулась Женька и сунула мне в руку ароматическую салфетку, которой я немедленно протерла свои руки, словно стараясь их продезинфицировать.
– Что скажешь? – тихо спросила подруга, сев напротив. Агата замерла у плиты, не дыша.
– То, что на этом дело не кончится, – глухо произнесла я. – Он уже не остановится, с компроматом или без него. И теперь он думает, что у нас что-то было, поэтому у него есть право на меня.
– Во дурак, – обалдело произнесла Женька. – Что он там себе напридумывал? Или это ты ему намекнула?
– Получается, что я, только я этого совсем не планировала. Кто же знал, что он так буквально поймет мое стеснение?
Женька захлопала глазами. Агата непонимающе уставилась на нас.
– Но мы, вроде, и планировали намекнуть ему, что ночь любви прошла, и мы ему ничего не должны, – с сомнением произнесла она. – Разве что-то не так?
– Да все не так, – раздраженно произнесла я. – Ему не важно, состоялась эта ночь или нет, он уже накрутил в своей голове, что мы будем вместе навек. И плевать ему на все остальное. Он никогда не отвяжется от меня. А если я ему откажу, то мне даже страшно подумать, что меня ждет. Вы же видели, как он изрезал себя. А если он захочет сделать что-то подобное со мной?
– И что нам делать? – хмуро спросила Женька. Мне очень понравилось это ее «нам». По сути, компромат уничтожен, подруге ничего не угрожало, но она по-прежнему не разделяла нас на две части, полагая, что мы и дальше будем биться бок о бок.
– Не знаю, – устало сказала я. – Но одно мне ясно: от Нафани надо как-то избавиться.
– Может быть, тебе уехать? – предложила Агата.
– Куда?
– Ну, скажем, на юг. Отдохнуть и все такое. Вернешься через месяц, глядишь, он тебя и позабудет.
– Да ну, – возразила Женька. – Он ее уже пару лет домогается, а тут муж умер. Такая возможность. Он ее дождется или попрется следом. Такие люди на что угодно готовы.
– И это еще не самое страшное, – подхватила я. – Бегство не только не решит проблему, но и усложнит мою жизнь. Не забывайте, что очень ретивые мальчики из компании заместителя мэра упорно пытаются внушить мне, что я должна вернуть им некую сумму денежных знаков, которой у меня нет. До сих пор они не проявляли активности, но мой отъезд будет равносилен признанию, что я обвела их вокруг пальца и свалила в Гонолулу. Разумеется, прихватив с собой капитал…
Я не закончила, задохнувшись на середине фразы. Внезапно я поняла, что не давало мне покоя с того момента, как я впервые посетила квартиру Игоря. Я побледнела, что не укрылось от взгляда Агаты. Она обеспокоено протянула мне стакан с водой.
– Тебе плохо? – испуганно спросила она. Я отмахнулась от стакана, которым Агата едва не выбила мне зубы.
– Женька, я вспомнила… Я вспомнила, что я видела в тот день во дворе у Нафани!
– Что? – округлила глаза подруга.
– Джип. Черный джип за рулем которого сидел Сергей, помощник Захарова. Сергей видел, как я входила в дом вместе с Нафаней, а я всего пару дней назад уверяла, что нас ничего не связывает, кроме цветов и автографов.
Женька вытаращила глаза и икнула. А потом слабым голосом добавила:
– А когда мы сюда Нафаню везли, он нам по дороге попался. Ты ведь не думаешь, что это совпадение?
Агата поставила стакан на стол. Ее руки так тряслись, что она расплескала половину его содержимого. Женька не просто побледнела – позеленела так, что выступившие веснушки стали черными.
– И что нам теперь делать? – мертвым голосом спросила она.
– Тебе – ничего. Сидеть и помалкивать, – жестко сказала я. – Хватит того, что ты уже по самые уши влезла в этот дело. Ты тут не при чем, твоя хата с краю. Только языком без толку не болтай.
– Когда это я без толку языком болтала? – возмутилась Женька, но как-то без особого энтузиазма. Я подругу знала хорошо и прекрасно понимала, что она все равно полезет в самое пекло, за компанию и в знак солидарности. А сейчас она такая квелая, потому что растеряна и напугана.
– Мысли то хоть есть? – вяло поинтересовалась она.
– Полно. Да только все посторонние. С Сергеем придется поговорить и что-то ему сказать, близкое к правде. Но не всю. Или придумать что-то правдоподобное. Хотя я абсолютно не представлю, что в этой ситуации можно соврать. Он никогда не поверит, что я воспылала к Нафане пылкой страстью. Он его видел и никогда в это не поверит.
– И что нам делать? – тупо повторила Женька. Я пожала плечами. Голова была пустая и гудела набатом. Мысли скакали испуганными зайцами, но ни одна не задерживалась надолго и не несла никакой ясности. Я с горечью подумала, что, избавившись от одних неприятностей мы тут же втравливали себя в следующие. Будет ли конец этому? Мы просидели еще с полчаса, сосредоточенно разглядывая скатерть, пока Женька не вспомнила, что ей нужно на работу. После ее ухода я без особого энтузиазма убрала со стола. Агата ушла к себе и кажется, легла спать. Но, очевидно, сон не шел к ней даже после почти бессонной ночи. Я слышала, как она ворочалась и вздыхала. Не придумав ничего лучше, я пошла прогуляться.
Полдня я бесцельно шаталась по улицам, разглядывала витрины, ничего в них не видя, и думала, думала, думала… Часы тикали, время шло, а мысли в голове пересаживались с места на место как Мартовский заяц и сумасшедший Шляпа, бесцельно и хаотично. И сквозь затуманенную призму сознания в голове билось только одно: у меня мало времени, чтобы разобраться со всем этим. Или слишком много, потому что сейчас мне хотелось резко повернуть ход событий вперед, чтобы, по крайней мере, получить какую-то ясность. Время – разумное создание. И я его прогневала. Поэтому оно издевалось надо мной. Я очнулась, как от удара колокола, когда в сумке зазвонил мобильный. Мне не требовалось даже вынимать телефон из сумки, чтобы понять, кто хотел услышать меня. Я лично внесла номер его телефона в категорию «Враги», и мелодия из мюзикла «Призрак оперы» очень этому соответствовала. Мне звонил Нафаня.
Звонок вывел меня из летаргии. Я сидела в уличном кафе, причем, наверное, довольно давно. Около меня стоял стакан с соком, надкушенное песочное пирожное и пепельница с еще дымящейся сигаретой. Я не курила уже тысячу лет, но по какой то причине всегда носила в сумочке пачку тонких дамских сигарет. Когда я закурила снова? Сегодня? Когда окончательно запуталась?
Телефон в сумке снова заверещал истошным гнусавым голосом. Кто-то прислал мне смс-сообщение. И, скорее всего, Нафаня. Через минуту телефон зазвонил снова. На меня стали оглядываться люди.
Я вдруг поняла, что стеклянный колпак, отделяющий меня от реального мира, рушится с сухим хрустом, как тающий ледяной домик, яранга из снега и льда. Бамс – и уже ничего нет! Бамс – и Шляпа в обнимку с Мартовским зайцем полетели вверх тормашками прочь. Бамс – и время завертело своими стрелками.
Хватит бегать от самой себя. Тебе никто не поможет. Не мчись по кругу, как загнанная лошадь на большом дерби, в погоне за ненужным призовым местом. Для лошади бег – это жизнь. Для тебя – смерть. Остановись. Подумай. Действуй.
Я встала с места и взглянула на часы, прежде чем ответить на телефонный звонок. Часы показывали пять. Самое нужное время, традиционный файв’о’клок, самое время пить чай в теплой компании. Телефон надрывался в сумке, отчего она тряслась как припадочная. Я вздохнула и вынула телефон. Так и есть. Истерический вопль телефона гласил о том, что Нафаня не может жить без меня ни минуты.
– Алиса, – забился в мембране его писклявый тенорок, – это какой то кошмар! Я вернулся в квартиру, а меня обокрали!
Я выдохнула. Господи, какой он идиот. Ему даже ни на минуту не пришло в голову, что это могла сделать я. Впрочем, он поставил меня на высокий пьедестал, а божество оттуда не спускается никогда, даже если смертные упорно просят его об этом. Голос в трубке что-то бубнил, связь была неважной. Я тряхнула головой и сосредоточилась на содержании разговора.
– …Ты представляешь, вынесли вообще все! Компьютер, телевизор, даже старый катушечный магнитофон, который оставили хозяева. Я просто не знаю, что делать…
Минуточку, мы телевизора не выносили, и уж тем более старого катушечного магнитофона. Я мысленно похвалила Женьку, которая догадалась не запирать дверь. После нас квартирку обнесли пейзане из окрестных мест обитания. Черт побери! Компьютер валяется у меня в подвале. И если кто-нибудь из излишне ретивых милиционеров свяжет ограбление Нафани с моим последним визитом туда, улики не составит труда найти. Надо срочно избавиться от этого совсем ненужного балласта.
