Нэнси услышала шаги Райана на крыльце, ведущем из внутреннего дворика. Сидя в большом кресле в темноте, она увидела его силуэт на веранде; увидела, как он распахнул стеклянную дверь и вошел; увидела, как он остановился, осмотрелся и почему-то направился к ближайшей двери — в курительную комнату. Когда он оказался возле кресла, в котором Нэнси, свернувшись калачиком, могла бы спрятаться и при свете, она окликнула его:
— Привет.
Райан ответил не сразу. Ее голос прозвучал для него неожиданно, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, откуда именно она говорит, и придумать, что сказать в ответ.
— А я-то думал, что сам застигну тебя врасплох, — сказал Райан.
— Я в курительной не сплю, — сказала Нэнси.
Райан наклонился над креслом и включил настенную лампу.
— А где ты спишь?
— Наверху.
— Покажешь мне?
— Потом, — ответила Нэнси. — Я принесла все, что нужно.
— Что, например?
— Все, что можно достать из бара. — Нэнси пристально рассматривала его, слегка наклонив голову и подняв глаза. — Пиво в морозилке, — добавила она.
— Я, в общем-то, ничего не хочу.
— Зато я хочу.
— Вот уж не думал, что ты пьешь пиво.
— Иногда — почему бы и нет? Не принесешь мне?
Она видела, как он пошел в кухню, уголком глаза заметила, что он нашарил выключатель и зажег свет. Слышала, как открылась дверца холодильника, а через мгновение захлопнулась.
Из кухни донеслось:
— Здесь нет никакого пива.
Нэнси смотрела на стеклянную дверь, выходившую на террасу. Она была распахнута, и в проеме открывался черный прямоугольник ночи, а в стекле виднелось смутное отражение комнаты. Она видела там себя, сидящую в кресле.
— Посмотри в буфете рядом с морозилкой. На нижней полке.
— Ты, часом, не англичанка? Надо же такое придумать — пиво теплое пить.
— Сунь пару бутылок в морозилку. Пять минут — и холодное.
— Может, выпьем чего-нибудь другого?
— Не хочу я ничего другого. Я хочу пива.
Райан выглянул из кухни и сказал:
— Если уж ты чего-то захочешь, то от своего не отступишься.
Нэнси замерла в ожидании. Вот скрипнула дверь буфета. Вот донесся какой-то еле слышный шорох — наверное, он достал коробку. Потом все стихло. Чтобы отвлечься, Нэнси начала считать про себя: тысяча один, тысяча два, тысяча три, тысяча четыре…
— Нет здесь никакого пива, — послышался наконец голос Райана.
Она посмотрела через плечо и увидела Райана, появившегося в дверях.
— Там груда старых бумажников, а пивом даже не пахнет.
Нэнси повернулась всем телом и, перевесившись через подлокотник, спросила:
— Ты их не узнаешь?
Райан пристально посмотрел на нее. Наконец вошел в гостиную, пододвинул оттоманку к креслу Нэнси и сел напротив нее.
— Я никогда в жизни не делал гадостей девушкам, — сказал Райан. — Я никогда в жизни не кричал на девушек, а уж тем более не бил их.
— Пиво в бильярдной, — сказала Нэнси.
— Я бы выпил чего-нибудь другого.
— Весь бар в твоем распоряжении. Чего нет здесь, найдешь в морозилке в бильярдной.
— Ты всегда так говоришь?
— Как?
— Называешь холодильник морозилкой.
Нэнси слегка нахмурилась.
— Нет, а что?
— Ничего. Дурацкое слово, — сказал Райан.
Он встал и пошел к лестнице, которая вела в бильярдную. Одинокий шар-светильник, висящий над баром, бросал мягкий розовый свет на полированное дерево. Он нашел бутылку «Бурбона» и налил в бокал, взятый с полки. Потом достал из холодильника лед и пиво, бросил в бокал два кубика и открыл пиво. Обнаружив в баре похожую на ежа сигаретницу с торчащими во все стороны фильтрами, он с удовольствием закурил, медленно затянулся, сделал глоток виски и направился обратно.
Нэнси по-прежнему сидела в кресле неподвижно. Она подождала, пока Райан поставит перед ней на столик пиво, бокал и бутылку «Бурбона» и сядет на оттоманку.
— Ну хорошо, — сказал он. — Теперь скажи, как называется игра, в которую мы играем?
Он терпеливо смотрел на нее.
— У тебя все время разный голос, — сказала Нэнси, — как будто у тебя постоянно меняется настроение. Как же я сразу не поняла: ты — человек настроения!
— Так как называется игра?
— Быть человеком настроения, конечно, можно, но при одном условии: если ты в своем настроении честен. Большинство людей просто прикидывается, что им хорошо или плохо. Не знаю, к какому типу тебя отнести.
Райан допил виски и встал с кресла.
— Пока, Нэнси.
— Новая игра называется «Если не будешь меня слушаться, я пойду в полицию и отнесу им эти бумажники», — сказала Нэнси. — Название, конечно, слишком длинное, но название для игры не самое главное. Главное, чтобы игра была прикольной.
— Название такое, что язык сломаешь, — согласился Райан. — А с чего ты решила, что я имею к этому какое-то отношение?
— А мне один твой приятель рассказал, по имени Фрэнк. Явился сюда вчера вечером и объявил, что отнесет бумажники в полицию, если я не дам ему пятьсот долларов.
— Пятьсот?
— Сошлись на восьмидесяти. Он вроде бы остался доволен.
— А почему он решил, что это дело тебя заинтересует?
— Наверное, видел тебя в моей машине и решил, что между нами что-то есть.
— Ну, — сказал Райан, — то, что он здесь наболтал, — это его личное дело.
— Мое тоже, — сказала Нэнси. — Я скажу, что видела, как ты выходил из того дома. Я пошла за тобой, выследила, куда ты идешь, и подобрала коробку там, где ты ее выкинул.
— Связываться с полицией — хлопот не оберешься. Тебе это нужно?
— Это все только из-за того, что ты мне нужен.
Райан покачал головой:
— Боюсь, ты присмотрела себе не того парня.
— А я боюсь, что, если твоего приятеля арестуют, — возразила Нэнси, — он повесит все дело на тебя.
Райан снова сел, плеснул виски поверх подтаявших кубиков льда и сделал большой глоток. Потом представил себе, как Фрэнк Писарро сидит в офисе шерифа на жестком стуле и строчит показания под присмотром Дж. Р. Колмана.
— Я так понимаю, ты хочешь что-то получить, — сказал Райан.
— Правильно.
— Ну что ж, я об этом подумаю.
Нэнси улыбнулась.
— Очень хорошо. Я так и решила, что сначала ты немножко позлишься, а потом возьмешь себя в руки, как подобает мальчику, который собирается стать настоящим мужчиной.
— Сначала я хочу во всем разобраться, — проговорил Райан. — Давай посмотрим, правильно ли я тебя понял. Итак: если я отказываюсь участвовать в твоем деле, ты звонишь копам и натравливаешь их на Фрэнка Писарро.
— Именно так.
— И на то, что Боб-младший видел нас, тебе наплевать.
— Абсолютно.
— Ну что ж, я должен подумать, — сказал Райан. Он поднял бокал. — Могу я взять еще льда?
— Сделай одолжение.
— Пива, как я понимаю, ты больше не хочешь.
— Ненавижу пиво.
Райан пошел на кухню и бросил себе в бокал льда из холодильника. Потом взял под мышку коробку из-под пива и вернулся в гостиную. Нэнси внимательно смотрела, как он садится на оттоманку.
— Я все обдумал, — объявил Райан. — Мой ответ — нет.
Нэнси немного помолчала и сказала:
— О'кей.
— А эту коробку я лучше возьму с собой.
— Ради бога. Мне она не нужна.
Райан сел на краешек оттоманки лицом к ней, так что его колени прикоснулись к ее поджатым ногам.
— Послушай, — сказал он, — позволь мне дать тебе один совет, ладно? Как только ты заявишь в полицию, об этом узнает вся округа. Говорить здесь людям больше не о чем. Ты станешь предметом сплетен до конца сезона. Местная полиция начнет задавать тебе вопросы, а поскольку она не очень щепетильна в вопросах сохранения тайны, все появится в газетах. Нравится тебе это или нет, но наверняка всплывет и кое-что из твоих делишек. Тебе это нужно? Ты здесь неплохо устроилась. Почему ты хочешь все разрушить?
— Я вот что подумала: история о твоих воскресных похождениях появится в газете Женева-Бич уже завтра. Ты, пожалуй, прав — шум поднимется, разговоры пойдут.
— Обо мне — разве что на пару дней.
— Представь, что с этой дырой случится: все начнут двери запирать.
— Ты вот еще что учти, — сказал Райан. — Боб-младший тоже прочтет об ограблении, почешет репу да, пожалуй, что-нибудь и придумает, чтобы без денежек не остаться. С него станется и у шерифа пару человек для охраны выпросить. Огласка в любом случае нам не на пользу.
— Ну ладно, ладно, успокойся, — совсем другим тоном сказала вдруг Нэнси. Она взяла его сигарету, затянулась, а потом откинулась в кресле. Одарила Райана ласковой улыбкой и нежным, теплым взглядом. — Я ведь все это так, просто по приколу затеяла. Хотелось посмотреть, как ты отреагируешь. Неужели ты всерьез решил, что я пойду в полицию?
— С тебя станется. Если вобьешь себе в голову, что это забавно.
