Девушка опрокинулась на живот и поползла в сторону леса. Петюня грозной тенью скользнул к ней и дернула за ногу.
— Не торопись, успеется.
Горло ее пострадало лишь поверхностно. Острые собачьи зубы прихватили лоскут кожи, не задев жизненно важные артерии. А вот филейная часть сохранилась хуже. Напав с тыла, Кузьма прокомпостировал Сонино седалище с прилежностью опытного контролера.
Я пока так и не успела до конца осознать, что спасло наш лишь чудо, явившееся в образе плешивого Кузьмы. Этой собаке при жизни стоит поставить памятник. Второй — тому, кто все мне объяснит. Кто был в машине? Почему Соня собиралась нас спалить? Каким образом в старую заброшенную коптильню попали наши знакомые? Что все это, черт возьми, значит?
— Как выбираться будем? — подал голос Петюня.
— И правда, — спохватилась я, — здесь, скорее всего, опасно оставаться. Как жаль, что я не догадалась захватить телефон.
— Ты нет, а я да, — Лешка достал из кармана спортивных брюк, в которых выскочил на улицу, крохотный пижонский мобильник и быстро застучал по кнопкам.
* * *
— Фигня какая, не может такого быть! Ведь мы его задержали! — недоумевал Гришка.
— Кого это вы задержали? — удивилась я.
— Как кого? Маньяка.
Гришка примчался через полчаса после нашего звонка. Он и пятеро крепких ребят в камуфляжных костюмах прибыли на трех машинах. Но подмосковный лесок так и не стал местом решающего сражения. Соня, не оказывая ни малейшего сопротивления, позволила перебинтовать себя и загрузить на заднее сиденье, а больше врагов не наблюдалось. Да и была ли врагом Соня? Кузьма, так и не пришедший в себя, продолжать рыть противопожарный ров, углубившись в землю на высоту своего роста. Утихомирить собаку стоило больших трудов. Даже в машине он все еще перебирал лапами и жалобно тявкал.
— Хорошая собака, смелая, умная, решительная. — ласково приговаривал Лешка, теребя его за ушами.
— В общем, этот Петя, — начал свой рассказ Гришка, — нос к носу столкнулся с Марко. Тот на порог больницы, а Петя с порога. Ну Марко и решил за ним проследить. Время на раздумья оставалось мало, он не имел возможности позвонить нам, просто отключил телефон, чтобы не спугнуть добычу нечаянным звуком.
— А собой он не боялся его спугнуть? — хмыкнула я.
— Большие люди не помнят о своих габаритах, — рассудительно пояснил Гришка, — к счастью Петр ничего подозрительного не заметил, сел в машину и покатил себе. Знаешь куда?
— Ну?
— На дачу, к своему знакомому, который помимо всего прочего, еще и копчеными мясопродуктами торгует. Там мы его и повязали. Марко проводил его до самых ворот и сразу мне отзвонил. Сейчас ребята трясут его на предмет показания. И тут вдруг вы звоните. У меня крыша кувырком.
— Нет, не сходится. Петр не мог быть одновременно в двух местах. Тем более что по голосу с нами в машине был точно не он. Это я со всей ответственностью заявляю.
— Ладно, сейчас эта красавица очухается, и споет нам про то, кто же ей посоветовал вас поджечь. Номера машины запомнили?
— Нет, — расстроена покачала я головой, — какие уж тут номера.
— Я запомнил, — возразил Лешка, — не все же такие импульсивные.
— Когда ты успел?
— Когда мы во двор вышли. Решил, что это будет не лишним. На всякий, так сказать, случай.
Как и следовало ожидать, Петя не собирался вешать на себя трупы. Он смотрел на следователя, как на чудовище и причитал о том, что весь мир сошел с ума и так ему и надо, но он Пол, пока еще в здравом рассудке. Он никогда не убивал, отдает себя в этом отчет и не позволит так с собой обращаться. По его словам, скрываться он и не думал. Накатила депрессия, и он решил отправиться к старинному приятелю, который давно звал его погостить за городом, попариться от души в баньке, поесть шашлычка, отоспаться, проветрить загазованные легкие свежим деревенским воздухом. Тем более, что дом до середины июня пустовал. Сам приятель не мог пока бросить работу и торчал в городе, приезжая только на выходные. Излагал Петя столь искренне, убедительно и логично, что сердце циничного Верещагина дрогнуло. Он засомневался.
Не много информации добавила и Соня. Первые два часа она монотонно билась в истерике, выкрикивая постепенно слабеющим голосом: «Нет, нет, оставьте меня, я ничего не знаю». Потом после очередной порции холодной воды затихла и совсем замолчала.
Петюня был гораздо содержательней. В малоцензурной форме он поведал о том, как его глупая курица жена подбила его сходить в одно непристойное место, где они познакомились с милой супружеской четой Сергеем и Антониной. Не имея в виду ничего плохого, исключительно в целях поддержания знакомства, договорились с новыми знакомыми провести вместе вечер в кафе. Петюне ни Антонина, ни ее странный муж, ни перспектива «лялякать» с чужими людьми за кружкой пива, не нравились. Но он хорошо изучил свою женушку и точно знал, что если уж что в ее голову втемяшилось, то и ломом не выковырнуть. В общем, они явились на встречу. Сергей и Антонина предложили не париться в городе, а поехать в открытый ресторан в каких-то тридцати километрах от МКАД.
— Вот и съездили, твою мать, — бушевал мужик, — попили у них в машине водички, а очнулись у черта в заднице. Больше ничего не помню.
Как сказал Петя, самой отличительной чертой Сергея была лысая, точно бильярдный шар, голова, окладистая борода в половину лица и неестественно синие глаза, чей истинный цвет, скорее всего, маскировали контактные линзы. Такой экземпляр в наших списках не значился. Жена Сергея Антонина была до того неприметной особой, что вспомнить ее приметы Петяюня так и не смог.
До утра мы пытались придумать хоть какое-то логическое объяснение произошедшему. Но не склеивалось, не сходилось. Разве что предположить, что у маньяка окончательно поехала крыша и он сам не ведал, что творил? С какой стати он повез нас в свое логово? Зачем ему было так рисковать? Или он был твердо уверен в успехе мероприятия? И все равно было непонятно. Мы с Лешкой не были свидетелями. А если он планировал затормозить следствие, то и вовсе начинать надо было не с меня, а ведомства Верещагина. А попутно приступить к уничтожению германских полисменов.
* * *
А утром начались чудеса.
— Здравствуйте, — сказал мужчина с лысой, точно бильярдный шар головой, — мы с женой решили прийти и сдаться.
— Куда сдаться? — не понял Верещагин.
— Правосудию, — пояснила его спутница, средних лет тетечка, одетая практично и скромно.
— Эээээ…. — не понял Верещагин.
— Мы совершили злодейское убийство, — посетитель тяжело вздохнул, присел в кресло рядом со следовательским столом и протянув руки, попросил — арестуйте нас, пожалуйста.
— Да объясните, наконец! — взорвался Верещагин.
И они объяснили. Оказывается, около двух недель тому назад он, Антипкин Сергей Яковлевич и супруга его, Антипкина Антонина Васильевна, зверски расправились с супругами Алевтиной и Игорем, с которыми познакомились в ночном клубе «Пантера».
— С нами случилось временное помешательство, — талдычил Антипкин— муж, — в состоянии помрачения рассудка мы их… того…
Как признался потом Верещагин, первой его мыслью было вызвать психиатрическую неотложку. Для себя. Пока не поздно. Пока коллективное помешательство не коснулось и его измученной головы. Представить Антипкина, а тем паче его жену в роли кровавых маньяков он, как ни напрягал фантазию, не мог.
Сбиваясь и постоянно путаясь в деталях, Антипкины повторили — попутал бес, убили, изуродовали, выбросили тела рядом с парком «Сокольники». Вопрос о предыдущих жертвах серии ввел супругов в недоумение. Про остальных они ничего не знали, в газетах читали, но с собой соотнести никак не могли.
В то время, пока Верещагин медленно сходил с ума, пытаясь как-то сориентироваться в контексте новых вводных, нам позвонил Федоткин. То, что он сообщил, несомненно, представляло интерес. Вот только куда этот интерес пришпилить? Оказалось, что Полингеры за неделю до гибели написали дарственную на все свое имущество. Да и Бог бы с ним. Но дарственная была в пользу… Гетерсов, второй убитой пары.
— И это еще не все! — захлебываясь, тараторил Ванечка, — Гетерсы составили точно такой же документ! И тоже незадолго до смерти! Знаете, кому доставалось все их барахлишко? А? Догадайтесь! Кстати, на счету у них лежала круглая сумма, а дом почти на миллион долларов потянул.
— Не томи, Ваня, — попросил Гришка, подкрутив регулятор громкой связи.
— Короче, все свое движимое и недвижимое они завещали… — эффектная пауза, —Валевским! Каково?
— Мда, — сказал Гришка.
— Мда, — согласилась я.
— Что бы это могло значить? — подал голос крайне молчаливый в последние десять часов Марко.
* * *
Хорошо, что Верещагин догадался набрать номер Бюро. Еще полчаса и он был бы потерян для общества. Но сложив одну информацию с другой, мы наконец то увидели свет в конце тоннеля.
