– Ну, мотивы у него, может, и были. А исполнение? Зачем ему нужно было топить ее в аквариуме с морской водой? Да и есть ли у него такой аквариум?
– У отца есть, и у него может быть.
– Это не факт.
– Мне кажется, что есть… Да и не в том дело. Кого он мог везти в багажнике машины в ту ночь, когда произошло убийство?
– Нашел кому верить – продажному гаишнику, – пренебрежительно хмыкнул Сахаров. – Он тебе и не то наплести может, чтобы жизнь себе облегчить…
– А может, все-таки что-то было в багажнике?
– Говорю же, померещилось твоему гаишнику…
– Да, тогда я пойду. Скажу ему, что и маньяк в машине ему тоже померещился.
– Что?! – встрепенулся Володя. – Какой маньяк?! А ну, а ну!..
– Парасюк говорит, что в машине Окулова видел человека, похожего на маньяка, которого ты ищешь… Но я так понимаю, ему померещилось…
– А может, нет, не померещилось! Он – сотрудник милиции, по долгу службы он обязан быть в курсе всех ориентировок на разыскиваемых преступников… Да нет, не померещилось, он же ответственное лицо, не важно, что в прошлом… Где, говоришь, видели маньяка?
– Там же, где и Окулова, на выездном контрольном пункте, в сторону реки, недалеко от моста, с которого, предположительно, сбросили тело покойной Окуловой…
– Окулова, Окулова… Но она же не проститутка?
– При чем здесь это?
– Да маньяк только на проституток ведется… Но если Окулов с ним в паре работал, тогда они вместе могли оприходовать жену его отца… Хотя нет, маньяк своих жертв убивал ножом, а эта утонула, да еще в морской воде. Нестыковка… Но в любом случае твоя версия заслуживает внимания… Хочешь не хочешь, а придется работать с твоим Окуловым. Если маньяк с ним был, то прокурор отмазывать его не будет, не тот случай… Как ты говоришь, кто в ту ночь на посту дежурил?
Андрей рассказал Володе все, что узнал от Парасюка. И отправился в изолятор исполнять свой служебный долг. Он не детектив, а тюремный опер, его дело вести разработку арестантов, а не гоняться за свободными убийцами. И работы у него под самую завязку, некогда разбираться с муторным и скользким Борисом Окуловым.
Борис вернулся домой поздно, во втором часу ночи, от него пахло перегаром и дешевой женской парфюмерией. Не раздеваясь, он разбудил Катю – не сильно, но грубо толкнул ее рукой в плечо.
– Ты что, уже спишь? – раздраженно спросил он.
– А что, нельзя? – обиженно возмутилась Катя.
– Ты ждать меня должна, поняла!
– Я тебя ждала… Пока ты шлялся где-то, я тебя ждала…
– Шлялся?!.. Что за слова такие? С каких помоек ты их подбираешь? С тех же, с которых я тебя подобрал, да?
– Ты?! Меня с помойки подобрал?! – вскипела она.
– А что, нет? Отмыл, отогрел, человеком сделал. А то бы шоблалась сейчас со своим упырем тюремным…
– Сам ты шоблаешься!
– Чего?! Да я тебя! – Борис замахнулся, но едва не потерял равновесие – настолько он был пьян.
– Это еще кто кого? – вскакивая с постели, одной рукой она смахнула с тумбочки халатик, другой – бронзовый канделябр с восковыми свечами.
– Эй, ты чего? – растерялся он.
– Сейчас дам по голове, узнаешь, чего!.. По бабам шлялся?
Растерянность и даже подавленность Бориса вселяли в нее уверенность в собственных силах, вдохновляли на резкие интонации.
– А это не твое дело… Почему я должен перед тобой отчитываться?
– Потому что я живу с тобой. Потому что ты втянул меня в свои грязные дела…
– В какие дела? – встревоженно-хищно сощурился он.
– А кто Андрея оклеветал?
– Так ты ж меня обратно и сдала…
– А в тюрьму потому что неохота!
– Я тебе все дал, а ты меня сдала!
– Что ты мне дал?.. Обращаешься со мной, как со скотиной!.. Лучше я дома, с родителями жить буду!
– Так в чем же дело? Собирай свои пожитки и пошла отсюда!
– И пойду!
Уверенности в себе Катя не теряла, но слезы ручьями хлынули из глаз. Обида душила ее. Она так старалась, но так и не вышло у нее ничего с Борисом. И не выйдет…
Она попыталась накинуть на себя халат, но разгневанный Борис вырвал его из рук.
– Это не твое! Свое надевай!
Пришлось лезть в шкаф за своими джинсами и футболкой, в которых она пришла в дом, так и не ставший для нее родным. И сумку с антресолей достала. Обулась, накинула курточку, но у самых дверей Борис ухватил ее за руку, притянул к себе.
– Постой!
Она остановилась, пряча от него лицо.
– Ну, погорячились, и будет!
– Не будет…
Он взял Катю за руку, провел в гостиную, снял с нее курточку.
– Мы же пожениться хотели, да? – жадно и горячо в ухо задышал он.
– И что?
– Так поженимся…
Его рука полезла к ней под футболку, нащупала упругую возвышенность. Он рассчитывал, что Катя захмелеет от удовольствия, но этого не случилось. Она оттолкнула его, отступила назад, уперевшись спиной в холодную стеклянную глыбу аквариума.
– Вот когда поженимся, тогда и домогайся…
– А если я сейчас тебя хочу?
– Перехочешь!
– Ну зачем же ты так?
Он почему-то смотрел не на нее, а на аквариум. И так смотрел на него, что у Кати возникло ощущение, будто он собирается утопить ее в нем.
– А затем, что ты кобель! Я на тебя очень обиделась!
Она попробовала прорваться к выходу, но Борис снова поймал ее, обеими руками взял за плечи, привлек к себе. Он сильный, он запросто мог оторвать ее от пола, бросить в аквариум и утопить. Эта мысль сковала Катю по рукам и ногам. Она боялась сопротивляться, и Борис мог бы уже сейчас воспользоваться этим. Но он продолжал выяснять отношения:
– Да мне плевать на твои обиды! – взъярился он.
И тряхнул ее с такой силой, что у нее закружилась голова.
– Если я сказал, что хочу тебя, значит, ты должна сразу же расстелиться! А ты права качаешь! Кто ты такая, чтобы права качать? Я спрашиваю, кто ты такая?!.
Борис отступил на шаг назад, увлекая Катю за собой, но тут же резко и с силой подался вперед, превращая девушку в метательный снаряд. Стремительно ускоряясь, в падении она врезалась спиной в стенку аквариума… Еще совсем недавно ей казалось, что эту стеклянную толщь невозможно взять пушечным снарядом, но вдруг оказалось, что хватило силы удара ее хрупкого девичьего тела. Стенка аквариума лопнула, и на Катю обрушился водопад морской воды. Она упала, а вода продолжала литься на нее. Рыбка-бабочка плюхнулась ей на щеку, и Катя дернулась, как будто это была пиранья, готовая вгрызться в ее истерзанную плоть.
Но рыбка-бабочка не превратилась в зубастую хищницу, не прокусила щеку. И все же опасность не миновала. Катя в страхе зажмурила глаза, опасаясь, что Борис начнет бить ее ногами, вымещая на ней свою злость за разбитый аквариум.
– Прости! Я не хотел!.. Тебе больно? Где?
Вопреки ожиданиям, Борис не стал истязать ее дальше, напротив, склонился над ней, заботливо провел рукой по ее спине.
– Здесь больно?
Как ни странно, но боли не было. Но Катя не захотела в том сознаваться.
– Ты сломал мне позвоночник!.. У меня отнимаются ноги! – соврала она. И тут же потребовала: – Подними меня, отнеси на постель.
Ей хотелось напугать Бориса, пусть берет ее на руки, пусть, надрываясь, несет ее в спальню на второй этаж.
– Нельзя!.. Если позвоночник сломан, нельзя поднимать. Покой нужен. И ждать, когда «Скорая помощь» подъедет…
Его устами говорил сам разум, но только почему-то он не спешил вызывать «Скорую». Сидел на корточках и озадаченно смотрел на Катю.
– Так пусть приезжает.
– А может, все-таки ничего страшного…
Он вдруг хлестко ударил ее ладонью по мягкому месту. Не ожидая этого, Катя дернулась, подобрав под себя одну ногу.
– А говоришь, ноги отнимаются! – с облегчением выпалил он. – Зачем притворяешься?
– Да пошел ты!
– Посылай меня, посылай… Я это заслужил… Давай, поднимайся, я тебя в спальню отведу. Прощение просить буду…
Он помог ей подняться, отвел сначала в ванную, заставил снять мокрую одежду. Пока она балдела в джакузи, он сходил вниз, самолично собрал тряпкой пролившуюся воду, после чего вернулся к ней, чтобы на руках отнести в спальню и уложить на кровать.
– Ты прости меня, моя девочка, ладно? – Голос его звучал нежно и ласково – Катя не могла не поверить в искренность его раскаяния.
– А как же аквариум?
– Черт с ним! Новый купим… Лишь бы с тобой ничего не случилось.
– Со мной все нормально, – чувствуя, как от его ласк сладкой ватой затягивается сознание, прошептала она.
– И со мной тоже все будет нормально. Больше я тебя никогда не обижу… Ты мне веришь?
– Верю, – закрывая глаза, кивнула Катя.
Она не верила ему, но сейчас это не имело никакого значения. Она приняла его ласки, она откликнулась на зов человеческой природы, и сейчас ее волновало только то, что вот-вот должно было произойти.
* * *
Борис поступил здраво, вовремя убрав с пола воду из аквариума. Паркет не размок и не вздулся, и сырость не напитала воздух в комнате. Утром появилась горничная Татьяна Павловна, убрала осколки, отвезла в химчистку промокший до нитки палас. Борис не поленился, съездил в магазин, купил новый ковер, а также большую картину, которую повесил на стену над местом, где стоял аквариум. Если он хотел уничтожить следы его существования, то ему это удалось. Но воспоминания о нем из памяти стереть он не мог. О нем напоминала боль в спине. Вчера Катя не чувствовала ничего, зато сегодня разнылись позвонки и ребра. Но Борис сказал, что это скоро пройдет, а чтобы компенсировать боль, отправился с ней в ювелирный магазин и купил ей небольшое, но чертовски красивое золотое колье, усыпанное крохотными бриллиантами. И надо же, боль сразу стихла.
