Входя в ворота феодосийского рынка, Вера в очередной раз подумала, насколько он отличается от, скажем, ее родного киевского, да и московского или питерского. Продукты очаровывают живописью оттенков и помрачают рассудок. Помидоры — огромные, ярко-алые, величиной с кулак. Они сахарно переливаются, разломленные пополам для пробы. Продавец сообщает очередному отдыхающему: «Это не помидор — это персик!» Он и вправду сладок и вкусен, как персик. Асами крымские персики — это вообще пиршество вкуса и аромата. Стоит съесть хотя бы один настоящий местный, этот невыразимо сладко пахнущий золотисто-желтоватый или багряный плод — и весь организм пропитывается персиковым запахом. Витамины вводятся практически в кровь, а сила солнца, заключенная под его велюровой кожицей, заряжает своей энергией.
Но главное — здесь, загороженные щитами, как экзотические звери, горами лежат полосатые огромные арбузы и источающие томный аромат дыни. В загородку к арбузам и дыням нельзя входить без серьезных намерений. Стоит только переступить границу рынка и очутиться в этом оазисе крупных овощей (кстати, почему арбуз овощ? — вообще-то он ягода), как чувствуешь себя среди каких-то морских котиков. Полосатые зеленые существа тоже блестят боками, так же перекатываются, и продавцы, будто дрессировщики, хватают их за загривки.
Ты почти слышишь барабанную дробь — и…
…три незаметных движения ножом…
…тишина в клетке для крупных бахчевых…
— и ты получаешь истекающий соком треугольный ломоть алого цвета и сладостного вкуса. Без арбуза ты уже не уйдешь, ты тащишь это пушечное ядро, проклиная все на свете и поздно соображая, что полосатые овощи с алым сладким нутром организовали тебе ловушку.
Но ты, глупый отдыхающий, ошибаешься. Разве пудовый арбуз — это настоящая ловушка? Знай, тебя только заманивали. Ибо настоящая ловушка, подлинный капкан для горожанина с севера — это узбекская дыня. Она лениво разлеглась на солнце во всем своем овальном великолепии. Золотистый цвет, хищная закругленность туловища, крупные формы — это только первое впечатление. Главный и коварный удар наносит обоняние. Дыни пахнут умопомрачительно — как лучшие французские духи, только еще прекраснее. Их аромат по действию сродни афродизиакам, будящим потенцию, но дурманящим сознание.
Зачем отдыхающий пришел на этот рынок? Ах да, слегка пополнить запасы… Почему же в руках у него божественно пахнущая дыня, на сгибе локтя пакет с бараниной, у ног пакет с арбузом, который нельзя поднять, но зато можно катить, а в зубах еще один пакет со сладким перцем, помидорами, луком, персиками? Как все это удается донести до места жительства? Загадка…
Недалеко от входа, не успев еще толком ничего купить, Вера и Андрей столкнулись со Светланой Павловной, мокрой и красной от непривычной для уральской жительницы крымской температуры.
— Уф, а я как раз про вас думала, — сказала она, глядя то на Андрея, то на Веру. — Мы уже Кадмия домой привезли. Не захотел в больнице валяться. Оно и нам удобней, и врачи разрешили. Вот продукты закупила, буду его кормить. Приедете к нам?
— Да, обязательно, — вежливо ответил Андрей, а Вера добавила:
— Только своих путешественников покормим и подъедем после обеда. Он здесь, у Гали?
— Нет, он категорически захотел только к себе, в Коктебель! И просил меня зайти к вам, пригласить. Говорит, что вы как врач должны его посмотреть. А мы так удачно встретились, мне и ходить с этими тяжестями никуда не надо. — У нее в руках, кроме сумочки, ничего не было, а два здоровенных пакета за ней с трудом тащил давешний водитель микроавтобуса. — Так как, зайдете? Обещаете?
— Хорошо, не переживайте, мы обязательно заедем.
— Тогда я побежала, до свиданья… Одну минуту, Вера! Я хотела с вами поговорить по секрету. Давайте в сторонку отойдем. Вон кафешка летняя, можно посидеть в тенечке. А ты, — обратилась она к водителю, — погоди здесь.
— Андрюша! — сказала Вера. — Ты можешь купить все, что надо? А мы тут пока пошепчемся. Хорошо?
Вера протянула ему список, и Андрей отправился за покупками. Женщины присели в холодке, подошедшему официанту заказали мороженое.
Светлана Павловна посмотрела на Веру каким-то странным взглядом, в нем сплавились воедино любопытство и неприязнь.
— Прям не знаю, с чего начать, — неторопливо произнесла она. Но тут же продолжила, видимо, все-таки знала с чего начать. — Вера! Сколько вам лет? Вы ведь замужем?
У Веры было странное ощущение дежавю, как будто этот разговор уже происходил когда-то. Словно нынешняя встреча у рынка, и вот это кафе, и мороженое, и то, о чем будет говорить Галина мать, — все это она уже видела и слышала.
— Замужем. А почему вас это интересует?
— А лет вам сколько? — с упорством повторила свой вопрос Светлана Павловна.
— Мне тридцать шесть лет, что дальше? — Доктор Лученко смотрела на свою собеседницу как на пациентку, диагноз которой пока не ясен.
— А то, что вы на пять лет старше Андрея. — Это было произнесено очень многозначительно.
— Если уж мы с вами занялись математикой, то не на пять, а на три. Андрею тридцать три года. А это имеет какое-то значение для вас?
— Представьте себе, имет! И очень большое для всей нашей семьи. Это не только мое мнение. Ваня, Галочка и Кадмий, вся наша семья считат, что курортная интрижка недостойна вас, Вера Алексеевна!
Вере стало смешно. Особенно от того, что охочий до женщин Ваня, сидевший сейчас в кутузке по подозрению в убийстве своей любовницы, тоже «считат». А уж Кадмию и вовсе своих забот сейчас хватает. Светлана Павловна очень смело присвоила себе право вещать от имени семьи.
— У вас есть муж, он же будет страдать! Вы же врач, вы исцелять должны, а вы… Почему вы позволяете себе аморальное поведение?!
Она что-то еще продолжала говорить, а Вера перестала слушать и вспомнила: ну конечно, этот монолог так похож на сцену из кинофильма «Служебный роман». Профкомовская дама. Причем чуть ли не такими же словами… Вере от всех этих мыслей стало как-то даже весело. Она перестала ощущать себя словно в липкой паутине, как было еще минуту назад. И сказала, поднимаясь из-за стола;
— Я думаю, наши с Андреем отношения вас никак не касаются.
— Но, я как старшая по возрасту, я в матери вам гожусь…
— Не годитесь! Вы мне не годитесь ни в отцы, ни в матери. Все. Шли бы вы… В бухгалтерию.
— Почему в бухгалтерию? — оторопело спросила Светлана Павловна удаляющуюся Верину спину.
Из ворот рынка показался Двинятин, нагруженный большим количеством пакетов. Он увидел Веру и заулыбался.
— Ну что, посекретничали?
— Да.
— А о чем, можно узнать?
— Любопытство погубило кошку.
— Но я ведь не кошка, я скорее кот. Мартовский.
— Это точно. Между прочим, мы пообещали проведать Кадмия.
— А как же Иван? — перестал улыбаться Андрей. — Нужно что-то предпринять, наверное, пойти в милицию…
— Не придется. Доблестная милиция сама справится.
— Хм… Веруня! Что-то случилось? Ты какая-то не такая.
— Да нет, все в порядке. Слушай, ты же все купил! Какой хозяйственный!
— А то! — обрадовался похвале Андрей. — У меня еще столько всяких достоинств!
— И ты скрываешь их от меня?! — возмутилась Вера.
— Ну, в общем, не все, — потупился Андрей.
Так они веселились, вопреки тревоге и не очень приятным воспоминаниям о вчерашнем дне.
Дома Андрей и Вера разгрузили пакеты от даров юга и отправились встречать путешественников. Еще издали они увидели группу с рюкзаками, ребята прощались у автобуса. Подошли поближе… Ольга и Кирилл бросились к ним с радостными воплями. Нацеловавшись и наобни-мавшись вволю, отправились домой.
Оля весело щебетала:
— Ой, мамулечка, ты не представляешь себе! Мы так чудно провели эти дни на Тарханкуте!
— Представляете! — Кирилла тоже переполняли впечатления, — Голая степь, метров сорок-тридцать над морем, а внизу — обрыв! Внизу вода такая чистая, такая синяя, аж дно видно!
— И мы плавали в подводные гроты, меня ребята научили плавать с маской и трубкой. Мамуля! Я уже сама могу под водой плавать, это оказалось совсем не страшно. А там красота такая, просто крышу сносит! Хочется там остаться жить.
— Это называется «дайвинг». — Загорелое лицо Кирилла излучало восторг. — Помните старый фильм «Ихтиандр»? Так вот там море, словно в этом фильме.
— Фильм назывался «Человек-амфибия», — уточнил Андрей.
— Точно. Ему еще легкие жабрами заменили. Мы с Олюней плавали как ихтиандры…
Пришли домой, и молодая пара со счастливым стоном рухнула в кресла. Но Оля тут же вскочила, и ее смуглая мордашка стала мелькать между кухней и холодильником, стоявшим в прихожей.
— Ух ты! Какая дыня! А пахнет, с ума сойти.
— Я тоже хочу дыню! — вышел из комнаты Кирилл.
