– Вот что, – Стасов резко встал, упер руки в стол и навис над женщиной, – никому звонить ты не будешь. Просто сейчас дашь мне денег, и я уйду.
– Почему ты решил, что будет по-твоему? – глядя на него снизу вверх, насмешливо спросила Наталья Сергеевна.
– Потому что другого выхода у тебя нет, – решив сразу дать понять, что настроен решительно, Свояк сунул руку под рубаху, вынул из наплечной кобуры пистолет и представил ей ко лбу. – Ты правильно догадалась, не просил он меня заходить к тебе. Просто я знаю, что у тебя припрятаны деньги, которые сразу после отсидки он тиснул…
– Хорошо, – без намека на испуг, сказала женщина. – Я дам, что ты просишь. Только сразу уйдешь.
– Не вопрос. – Свояк сел на стул.
– Возьми топор, – она показала взглядом на дверь. – На веранде.
Свояк вскочил со своего места и направился выполнять указание. Вернувшись с небольшим плотницким топориком, он выжидающе уставился на хозяйку дома.
– Теперь давай за мной, – с этими словами женщина встала и направилась в соседнюю комнату.
Свояк устремился следом.
– Боишься? – насмешливо спросила она.
– Береженого бог бережет, – ответил он, ощутив легкую дрожь. От того, что скоро ему придется лишить ее жизни, его охватил страх и легкое возбуждение.
Они прошли через просторный зал и оказались в комнатушке. Наталья Сергеевна подошла к окну и показала себе под ноги:
– Поднимай половицу.
Свояк присел на корточки, всунул острие в щель, и поддев доску, вытащил ее.
– Чуть ближе ко мне сунь руку, найдешь сверток.
Свояк подчинился и вскоре извлек из-под пола пластиковый обернутый скотчем пакет.
– Доску на место, пошли на кухню, – приказала женщина, и, не дожидаясь, пока незваный гость приведет все в порядок, вышла.
Отряхнув пакет от пыли, Свояк вскрыл его на столе ножом. Внутри оказались перетянутые банковской лентой купюры и несколько паспортов.
Неожиданно Стасова насторожила странная тишина. Он вдруг вспомнил про женщину, развернулся, и в этот момент вспышка и удар в грудь отбросили его к стене. Последнее, что в своей жизни увидел Стасов, это стоящую напротив женщину с направленным на него ружьем.
* * *
– Вы, я вижу, занимались уже этим раньше, – зевнул Матвей, наблюдая за тем, как Семен Маркович наносит тонким простым карандашом на очередной холст сетку.
– Скажу больше, это мой хлеб, – огорошил Семен Маркович, убирая прядь седых волос под повязанную вокруг головы тесемку.
– Как это? – удивился Матвей.
– Во всех музеях мира вы с большой вероятностью встретите людей, зарабатывающих таким способом на жизнь. – Семен Маркович отложил линейку и карандаш на стоящий рядом столик. – Более того, обращаясь в администрацию за разрешением скопировать то или иное произведение, любой художник может сразу попросить предоставить фотографию картины и мольберт…
– Интересно, – пробормотал Матвей.
– Единственным и основным условием во всех без исключения музеях является запрет на исполнение копий одинакового масштаба. Ваша картина должна отличаться от оригинала размерами. Существуют и другие дополнения, но это не так важно. – Он махнул рукой, взял тюбик бирюзы и выдавил на палитру. – Копирование есть способ научиться писать самому, – продолжил он. – Рафаэль копировал Леонардо да Винчи и Микеланджело, а, например, Рубенс написал копию Караваджо «Погребение Христа». Разве не знали?
Кораблев покачал головой, отошел и сел на диван.
Вторую неделю подряд на пару с Семеном Марковичем они занимаются изготовлением копий полотен Шишкина. Художника, любезно предоставленного органами, встретил и привез все тот же Павлик, легко и без особых потерь согласившийся сотрудничать с Матвеем. У него не было выбора. Мужчине, можно сказать, повезло, он еще не успел натворить дел и перед законом был чист. Все это время Кораблев жил в отведенной для них с Мартой комнате, по соседству с той, куда поселили приехавшего от Рязанова Семена Марковича. Кораблева тяготила жизнь на даче. Не спасал даже спортивный зал, оборудованный в одном из помещений первого этажа, и прогулки по огороженному высоким забором участку леса с небольшим озером.
Неожиданно в кармане завибрировал телефон. Матвей покосился на установленную под потолком камеру и приложил мобильник к уху.
– Это я, – громом среди ясного неба раздался голос Рязанова. – Ты можешь говорить?
– Могу, – подтвердил Кораблев.
– Только что сообщили, при проведении следственного эксперимента сбежал Стасов.
– Так, – протянул Матвей, лихорадочно соображая, как это может отразиться на нем и Марте. – Но ему сейчас наверняка не до нас.
– С одной стороны, он понимает, что в Москве его будут ждать, – согласился Рязанов. – С другой, ты ему перешел дорогу.
– Думаете, захочет свести счеты?
– Насчет этого не знаю, а вот позвонить своим покровителям он случая не упустил. – Давая переварить услышанное, Рязанов выдержал паузу и, вздохнув, продолжил: – В общем, этот негодяй воспользовался телефоном одного из конвоиров, и Анисимова уже все знает.
– Но нам ничто угрожать не может, – сделал вывод Матвей. – Могу предположить, какие будут ее дальнейшие действия. Она спокойно может сказать, будто копии намеревалась оставить себе, а оригиналы вернуть обратно в культурный центр.
– Так поступил бы здравомыслящий человек, – согласился Рязанов. – Но эта дамочка с неадекватной психикой.
– Хорошо, я вас понял, – Матвей отключил связь и посмотрел на Семена Марковича. – Все бросайте и собирайтесь.
– Как? – растерялся художник.
– Просто, – Кораблев встал. – Жду внизу через десять минут.
Марту он застал в спортзале на велотренажере.
– Ты на нем домой поедешь? – улыбнулся он.
– А разве мы уезжаем? – не поверила девушка, продолжая яростно крутить педали.
– Давай, собирайся. – Матвей тронул ее ладошкой по мокрой спине.
Сомова слезла с тренажера, взяла висевшее на руле полотенце:
– Шутишь?
– Да какие уж там шуточки? – Он показал рукой на двери: – Живее!
Павла они встретили в коридоре. Вид у него был растерянным:
– Объясни, что происходит, почему в мастерской все бросили?
– Мы больше не нужны твоим хозяевам.
– Мне никто ничего не говорил, – покачал он головой.
– Скажут еще, – заверил Матвей и протянул руку: – Ключи от машины.
– Я уже готов! – раздался за спиной голос Семена Марковича.
Кораблев обернулся. В беретке, огромном шарфе, обмотанном вокруг шеи, и ядовито-зеленой куртке художник больше походил на клоуна, чем на мастера кисти.
Они спустились в гараж. Марта села за руль джипа и завела двигатель. Матвей подошел к воротам и потянул за шнур разблокиратора. Полотно ворот с шумом стало подниматься вверх, открывая взору сначала кроссовки, затем ноги в джинсах двух мужчин. Когда последняя секция ушла, полностью открыв проезд, Матвей понял, кто встречал его перед гаражом, – это были побитые им в подъезде Дроздов и Синицын. Лиц их тогда Матвей из-за темноты не разглядел, но подробно изучил фотографии паспортов, которые передал Дешину.
– Куда собрался? – скривился Синица.
– Вы как сюда попали? – возмущенно воскликнул Павлик.
– Молча, – расплылся в улыбке Дрозд, оголив желтые пеньки зубов.
– Этих людей сказали отпустить. – Павлик вышел и встал перед Матвеем, словно пытаясь заслонить своей грудью.
– Сказали, отпускай, – выразительно кивнул Дрозд. – А мы встретим. У нас с этим козлом свои счеты.
Синица тем временем воровато оглянулся, вынул из кармана пистолет и направил на Павлика:
– Отойди!
– Вы что, русского языка не понимаете? – силясь скрыть волнение, Павлик старался повысить голос, но от этого он еще сильнее срывался на фальцет.
– Чего ты с ним цацкаешься? – брезгливо прищурился Дрозд и толкнул в бок. – Вали ментяру!
Матвей лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Как назло, под рукой ничего. В гараже тоже. К тому же в машине Марта. Черт, додумается или нет? Он обернулся. Сомова едва заметно моргнула. В этот момент Павлик шагнул в сторону. «Есть!» – услышав, как Марта прибавила обороты, подумал Кораблев. Главное, чтобы теперь Синица не успел выстрелить через лобовое стекло. Матвей бросился в сторону. Джип рванул вперед. Раздались вскрик и хлопок. Матвей успел разглядеть, как, подобно огромной тряпке, отлетел в сторону Дрозд. Вылетев из ворот, машина пронеслась вперед и резко встала. Матвей с досадой зарычал, увидев, как загорелись огни заднего хода. Неужели Марта собирается вернуться за ним? В этот момент машина покатилась обратно к гаражу.
Кораблев выскочил навстречу, махая руками:
– Уезжай!
Хлопок и шлепок попавшей в стену пули заставили Матвея присесть. Стрелял Синица. Бандит лежал на спине в паре шагов от выезда и, не целясь, разряжал пистолет в сторону Кораблева. Увидев, что джип начал сдавать назад, он быстро перекатился из-под колес, поднялся, выпрямил руку с пистолетом в сторону Матвея и, нажимая на спусковой крючок, устремился к дверце со стороны Марты.
