— Черт… Равиль, мне это не нравится. Совсем не нравится.
— Мне самому это не нравится.
— Вчера и позавчера маршрут не менялся, сегодня же он будто что-то почувствовал.
Таллаев не ответил. Снова поиграв курсором, Хайдаров спросил:
— Что с датчиком, не знаешь?
— Нет. Датчик по-прежнему не посылает сигналы. Хотя вчера и позавчера работал.
— Значит, его сняли?
— Не знаю, хозяин. Бывает, датчики выходят из строя.
— Два дня вы его проверяли, а на третий, когда все работало как часы, он вышел из строя. Да?
— Ничего не могу сказать, хозяин. Чтобы понять, в чем дело, надо посмотреть, находится ли датчик на своем месте. И если находится — снять и проверить.
— Так и надо сделать.
— Хорошо, я свяжусь с Авдониным.
— Авдонина не трогай.
— Нет?
— Нет. Наоборот, предупреди его, чтобы он пока ничего не предпринимал и затаился. Я слишком долго готовил его и не хочу, чтобы он завалился на пустяке. Машина Феро ведь каждый день стоит у его офиса возле Дома журналиста?
— Каждый день.
— У нас есть кто-то, кто не очень мелькал в Москве?
— Есть. Сейчас таких двое, Пулат и Рахмонулло.
— Возьми Рахмонулло. Пусть завтра под видом дворника, с метлой и совком, начнет подметать там мостовую. Подойдет к машине, когда будет поменьше прохожих, и посмотрит, есть ли на машине датчик. Если есть, пусть снимет, мы его проверим.
— Хорошо, хозяин.
— Рахмонулло после этого нужно будет сразу отправить куда-нибудь из Москвы. Лучше всего в Хорог. За машиной могут наблюдать. Не должно быть ничего, что могло бы связать действия Рахмонулло с нами.
— Понял, хозяин. А если Авдонин спросит о датчике, что ему сказать?
— Он ни в коем случае не должен догадаться, что сегодня тоже был на прицеле. Скажи, датчик прошел проверку, пусть он об этом больше не беспокоится. Объясни, датчик мы снимем без него. И скажи, когда мы снова поставим датчик, уже не для проверки, а для дела, — мы его предупредим заранее. Так, чтобы в тот день его не было в машине.
— Ясно, хозяин.
— Хорошо, иди.
Хайдаров выключил компьютер. Попытался унять досаду, до боли в суставах сцепив пальцы. Подумал: чертов Феро, он никак не может за него уцепиться. Впрочем, он всегда знал, что убрать этого человека будет непросто. Но он знает и другое — он, Виталий Хайдаров, обыгрывал и не таких предусмотрительных.
Дверь открылась сразу же, как только Седов коснулся кнопки звонка. Стоящий за ней Гущин выразительно посмотрел на него — и молча пропустил в комнату.
Когда Седов закончил рассказ, Гущин некоторое время чертил рукой на столе таинственные знаки. Вздохнул:
— Халид Сайед… Знаешь, Юра, если тебе действительно удастся выйти завтра утром с ним на контакт — это будет самое большое наше достижение. За долгое время.
— Может быть.
— Не может быть, а точно. Я имею в виду, самое большое достижение с момента, когда ты приехал в Новороссийск. Согласен?
— Виктор Александрович, давайте не будем пока говорить о достижениях. Сглазим.
— Возможно. Но я постараюсь, чтобы на этот раз все получилось чисто. После истории с Балмаковым я злой. О-очень злой.
Седов предпочел промолчать. Гущин поправил абажур лампы. Покосился:
— Знаешь, у меня есть кое-какие соображения насчет этого Халида Сайеда.
— Да?
— Правда, пока неподтвержденные. Похоже, он очень близко стоял к истокам истории с «Хаджибеем».
— Виктор Александрович, у меня в этом нет никакого сомнения.
— Ладно. Действуем так: завтра, если ты встретишься с Сайедом, постарайся как можно скорей отпустить Полину. Завтра ведь суббота?
— Да.
— Отпусти ее сразу же, как Сайед подойдет. Сегодня утром он приехал к Полине на такси, значит, он в самом деле смертельно напуган и опасается ездить на своей машине. Завтра, вероятней всего, он тоже приедет на такси. Но в любом случае, независимо от того, на чем он приедет, ты должен сразу же внушить ему уверенность, что сумеешь ему помочь.
— Понял.
— Ты должен уговорить его сесть вместе с тобой в твою машину. Он ищет убежище, так вот, скажи, это убежище ты ему предоставишь немедленно, прямо сейчас. Убеди его, что убежище будет абсолютно надежным. О том, что такое надежное убежище стоит дорого и он должен за него хорошо заплатить, упомяни вскользь, мельком. Но упомяни.
— Уже известно, куда я его повезу?
— Да. Ты знаешь нашу зону отдыха в районе озера Сенеж?
— Конечно.
— Там есть участок с домиком, не занятый сейчас ни под одну операцию. Я подам рапорт начальнику ГРУ с просьбой выделить этот домик отделу на неопределенный срок для собственных оперативных нужд, не объясняя при этом, для каких. Отношения с начальством у меня вроде наладились, просьбу удовлетворят. У нашего отдела есть программа, позволяющая во избежание утечки информации работать с важными свидетелями анонимно. Думаю, мой обман, состоящий в том, что единственными оперативными нуждами в этом домике будет спрятать от посторонних глаз Сайеда, не раскроется. Но если он раскроется, я, чтобы меня как минимум не уволили в запас, сошлюсь на эту программу. Пока ты будешь везти Сайеда к Сенежу, объясни ему, что в районе заповедника ты специально приобрел дом, чтобы использовать его как убежище для клиентов. Скажи, что это надежное укрытие, в котором он может жить неограниченное время — естественно, за соответствующую плату. Скажи, что твое агентство готово заключить с ним официальное соглашение по оплате этого убежища. По дороге постарайся вытянуть из него как можно больше информации, которую неплохо было бы записать.
— Я привезу его к этому домику — и что дальше?
— В домике тебя будут ждать Дерябко и Паламарчук, которых ты представишь Сайеду как работников своего охранного агентства. Если Сайеду домик понравится, заключи с ним официальное соглашение с обязательной предоплатой, оставь его ребятам — и уезжай. Остальным займутся они. Если удастся записать разговор, не забудь передать им компакт-диск.
— А если Сайеду домик не понравится?
— Думаю, это исключено. Но если он заартачится, попроси его побыть там день-два, пока ты поищешь другое убежище. За это время мы найдем решение.
Несколько минут они сидели молча. Наконец Гущин усмехнулся.
— Как тебе мысль об имитации убийства Сайеда?
Обдумав вопрос, Седов сказал:
— Считаю, мысль правильная.
— Я имитирую его убийство. Имитирую так, что в это, Юра, клянусь тебе, поверят все. Его посольство, братва, милиция, ФСБ. Потому что я злой. О-очень злой. — Гущин передвинул настольный календарь. — Ладно, с Сайедом решили. То, что ты рассказал о Феро, меня радует. Ты вроде начинаешь входить к нему в доверие.
— Начинаю. Но есть момент, который этому мешает.
— Какой?
— Полина Ветрова.
— Полина Ветрова? А что с ней?
— Ну… Виктор Александрович, если честно — я не знаю, как себя с ней вести. И что с ней делать.
— Как это ты можешь не знать?
— Так вот. Не знаю, и все.
— Подожди… — Гущин тронул Седова за руку. — Ну-ка, посмотри мне в глаза.
Седов посмотрел на него в упор. Понаблюдав за ним, Гущин отпустил его руку. Вздохнул:
— Юра, если честно, так, между нами, мужиками, — она тебе нравится? Да или нет?
— Хорошо, да, она мне нравится.
— Закрываю этот вопрос. Задаю второй: тебе нравится, как она работает у тебя в агентстве?
— В общем, да.
— Что тебя тогда смущает?
— Только одно — Феро.
— А что Феро?
— Как что? Он послал ее, чтобы шпионить за мной.
— Тебе кто-то сообщил об этом?
— Виктор Александрович, полгода она живет с Феро практически на правах жены, потом вдруг, именно в момент, когда я открываю агентство, уходит от него — и поступает на работу ко мне. Что я должен думать?
— Не нужно ничего думать. Нужно просто представить себе, кто такой Феро и кто такая Полина. Феро — один из богатейших людей мира, плейбой, меняющий фавориток одну за другой. Для него Полина — проходной вариант. Полина же, при всей ее привлекательности, — обычная девочка, приехавшая в Москву из провинции, из какой-то глухомани, так, кажется?
— Из города Брусенец Вологодской области.
— Брусенец… Ты представляешь, что это такое — Брусенец?
— Примерно.
— Неужели ты думаешь, что такой тертый калач, как Феро, всерьез рассчитывал, что Полина, девчонка из Брусенца, сможет грамотно шпионить за тобой? И когда-нибудь сообщит ему о тебе что-то дельное?
— Ему и не нужно, чтобы она сообщала ему что-то дельное. Он просто приставил ее ко мне, на всякий случай. Как лишний глаз.
— И что тебе с этого? С того, что он приставил ее к тебе на всякий случай, как лишний глаз? Тебе это может хоть в чем-то помешать?
— Виктор Александрович…
— Да или нет?
