Два дня он отлеживался дома. На третий решил позвонить Пятипалову. Ксении нет, но жизнь продолжается. И он должен жить.
Трубку снял сам Пятипалов.
– Здравствуйте, Максим Данилович! – поприветствовал его Ярослав.
Он постарался задвинуть на задний план все свои жизненные невзгоды. Он должен казаться успешным и довольным жизнью человеком. Он вошел в роль, поэтому его голос звучал звонко и бодро.
– А-а... Да, здравствуйте...
Похоже, Пятипалов не узнал его. Странно.
– Это я, Ярослав. Барьянов...
– Ну да, Ярослав, а кто ж еще... Конечно, это ты!
Если голос режиссера можно было назвать восторженным, то лишь с большой натяжкой...
– Ты сейчас где? – приличия ради спросил он.
– В Москве... Я вернулся, все позади...
– Ну, это хорошо, что ты вернулся... Что делать собираешься?
В голосе Пятипалова чувствовалась настороженность.
– Как что! Сниматься хочу...
– Похвально, похвально...
– У меня даже сценарий есть, – похвастался Ярослав.
Сценарий он написал на зоне. Его труд не блистал особыми литературными изысками. Но из него можно было слепить неплохой боевик.
– Интересно, интересно...
Режиссер говорил одно, а думал другое. В его голосе не было никакого интереса.
– Жизненный фильм получится... Можно сказать, я сценарий с собственной жизни писал...
– Даже так?.. Афган, бандиты, зона... Ну что ж, очень интересно... Только понимаешь, в чем дело, дружок, я сейчас кино не снимаю...
– Что так?
Как ни старался Ярослав, но его бодрость таяла, как сахар в стакане горячего чая.
– Годы свое берут. Старый я уже, больной. Да и кому сейчас нужно кино?.. Думаешь, что-то изменилось за эти годы? Ничего... А после дефолта так совсем все рухнуло... Да ты сходи на «Мосфильм», посмотри, как там. Разруха, запустение, крысы по коридорам бегают...
– Неужели ничего не снимают?
– Снимают, – усмехнулся Пятипалов. И с сарказмом уточнил: – Коммерческие структуры снимают – павильоны под склады... Да и самой киностудии как таковой уже нет... Частные киностудии как грибы после дождя. Кстати, там жизнь еще хоть как-то теплится. Ты сходи, может, тебе повезет... Да, оставь свой номер телефона, вдруг мне что-то предложат, я тебе сообщу...
– Так у вас должен быть мой телефон. Я все по тому же адресу живу...
– Ну, хорошо, я поищу... Найду твой телефон, позвоню...
Ярослав понял, что ничего Пятипалов искать не будет. Даже если бы режиссер был при деле, он бы все равно не взял его к себе. Осторожничает...
На проходной «Мосфильма» его встретили равнодушно. Как будто он человек с улицы. Пропуска у него не было, поэтому пришлось доказывать, что он известный актер Ярослав Барьянов. Ему поверили, но пропустили на территорию без особой охоты. В глазах охранника стоял вопрос: «А кто это такой, актер Барьянов?» Как будто он никогда о таком и не слышал. А ведь на киностудии работает, не где-то в булочной...
Крыс в коридорах киностудии он не увидел. Но то, что коридоры производственных корпусов имели плачевный вид, это да. Стены мрачные, ободранные, местами изъедены грибком. В третьем павильоне склад чая. Знаменитый пырьевский пруд без воды... Тоска.
На Ярослава никто не обращал внимания. Его просто не узнавали. А если и узнавали, не показывали виду. Неудивительно, ведь тут знавали куда более знаменитых и маститых актеров.
В конце концов он забрел на какую-то частную студию. Здесь хоть какие-то признаки жизни.
Ярославу повезло. Он смог застать на месте руководителя студии. Представительного вида мужчина лет сорока смотрел на него как на пустое место. Его равнодушный взгляд словно ветром сдул с Ярослава напускную браваду.
– Моя фамилия Барьянов... – обескураженно представился он.
– Барьянов, Барьянов... Что-то знакомое... Извините, никак не могу вспомнить... Напомните, если не трудно...
Ярослав назвал фильмы, в которых снимался. Но это не произвело на мужчину никакого впечатления. Или он только делал вид, что посетитель ему не интересен.
– И что вы хотите? – хлестко спросил он. – Сниматься? Я угадал?
– Ну, в общем-то да... К тому же у меня сценарий нового фильма есть...
– Сценарий можете оставить. А насчет сниматься... Да, я вспомнил вас, Барьянов. И припоминаю, что видел вас в каком-то фильме. Вы «афганца» играли... И еще я вспомнил, что вы были за что-то осуждены... Значит, вы освободились и хотите продолжить карьеру, я правильно вас понял?
– Да.
– Боюсь, помочь я вам не смогу... Да, сейчас у нас в производстве есть один телесериал. Но все роли первого плана давно распределены. И второго тоже... Разве что предложить вам роль в эпизоде? – на секунду задумался руководитель. – Но это пусть режиссер решает. Только я не думаю, что он одобрит мою идею...
– Почему?
Ярославу было унизительно чувствовать себя в роли бесправного просителя. Хотелось развернуться и уйти. А больше всего хотелось дать кулаком по этой самодовольной сытой харе. Но надо было держать себя в руках. Он уже хорошо знал, к чему может привести необузданная вспышка гнева.
– Потому что сейчас другое кино. Люди устали от глупых и плоских боевиков. Сейчас экшн на втором месте, во главе угла – игра актеров. Я видел вас в кино. И честно вам скажу, вы далеко не самый блестящий актер. Харизма у вас есть, этого не отнять. И смотритесь вы в камере неплохо. Но все не то, все не то... Ладно, приходите завтра, посмотрим, что Георгий Станиславович скажет...
Обещанного три года ждут. Ярославу в этом отношении повезло. Встречи с режиссером он ждал всего три дня. Но ожидаемых результатов она не дала. Георгий Станиславович не признавал его как актера. И в точности повторил слова своего шефа. Дескать, сейчас не то кино... И все же он предложил Ярославу маленькую роль. Он мог сыграть роль участкового в новой серии его телефильма. Одна-две минуты экранного времени. Унизительно. Но Ярослав отказываться не стал. Он готов был доказывать, что на нем рано ставить крест.
Домой он вернулся в скверном расположении духа. По пути заехал в магазин, купил бутылку водки. Отец счел его идею крепко выпить сомнительной. Но все же составил ему компанию.
– Что, не дали роль? – с сожалением спросил он.
– Дали. Роль третьего плана. Буду присутствовать при обыске квартиры в качестве участкового...
Все его надежды оказались напрасными. Никто не пытался реанимировать его как героя, боровшегося с бандитским произволом и от него же пострадавшего. Никто уже и не помнил историю шестилетней давности. Все быльем поросло... Но, может, о нем еще заговорят?..
– Ничего. Сегодня маленькая роль, завтра большая. Все наладится, сынок, ты только не отчаивайся. И в бутылку поменьше заглядывай. Сопьешься – все прахом пойдет...
– А если уже все прахом?
– Удача приходит к тем, кто в нее верит. Удача как вода, под лежачий камень она не течет. Верь, борись и не унывай... Тебе же дали роль, вот и радуйся...
– Не с чего радоваться. Ведь мне не только роль нужна, мне деньги нужны. Жить-то на что-то надо. А гонорар положили копеечный...
– А за деньги ты не волнуйся. С деньгами мы тебе поможем. Всегда помогали, и дальше будем помогать... Ты же у нас единственный сын. А нам с матерью много не нужно... Кстати, я думаю машину тебе купить. «Девятка» твоя уже устарела. Сейчас иномарки в большом ходу. Тридцать тысяч долларов дам, а ты уж сам решай, что брать...
– Тридцать тысяч?! – ошалело протянул Ярослав. – Долларов?!. Откуда такие деньги?
– Я девять тысяч в месяц зарабатываю. И мама четыре... А как ты думал? Компания у нас достаточно крупная, а мы не последние люди...
– М-да! Ты меня удивил!
Ярослав всегда с благодарностью принимал помощь от родителей. Но доходы их не считал. А тут оказывается, у родителей зарплата – тринадцать тысяч долларов на двоих. А доллар после дефолта в особой цене...
– И это еще не все, – интригующе протянул отец.
Оказывается, в девяносто четвертом у них с матерью появилась возможность купить часть акций создаваемой нефтяной компании. И они удачно воспользовались моментом. Вложили в акции все свои сбережения, вдобавок взяли крупную сумму в банке. Пакет вроде бы мизерный – всего одна целая четыре десятых процента. Но компания успешно развивалась, акции росли в цене. Сейчас они стоили в десятки раз выше первоначальной стоимости. Мало того, что они уже тянули больше чем на два миллиона долларов, так они еще приносили родителям солидные дивиденды.
– Да, сынок, когда-то мы были бездумными романтиками. Тайга, друзья-единомышленники, песни под гитару... Нас и сейчас в тайгу тянет. Но уже не так. Больше о жизни приходится думать... И ты тоже романтик. Тебе бы в бизнес, а ты в кино рвешься. Ну да, актер – это не профессия, а состояние души. Все актеры – неисправимые романтики... Так что голову ты не ломай. Мы с матерью о твоем будущем позаботились, а ты думай о своей карьере. Снимайся в кино, играй в театре. А деньги у тебя будут...
