Наталья Александрова - Сестра моя — смерть

— Так же он оставляет своей дочери.., квартиру на бульваре Мак-Магон в Париже…

Ольга только тихо стонала.

— Своей жене Ольге Шуваловой, — продолжал адвокат, и Ольга насторожилась, — он оставляет доставшийся ему в наследство от матери участок земли в поселке Синявино площадью ноль целых шесть сотых гектара с находящимся на нем щитовым домом размером пять на шесть метров и дровяным сараем. Подписано в присутствии адвоката Лившица и двух свидетелей. Дата, подпись.

— В поселке Синявино! — звонко произнесла Ольга в наступившей тишине. — Посреди болота! Шесть сотых гектара! Щитовой дом!

Пять на шесть метров!

— Совершенно верно, — подтвердил адвокат. — Совершенно верно, Ольга Михайловна.

Ольга встала, повернулась и деревянной походкой вышла из кабинета, провожаемая наглым взглядом и тихим смехом своей незнакомой падчерицы.

Приехав домой, она еще по привычке говорила мысленно «домой», хотя это был уже не ее дом, Ольга достала несколько чемоданов и начала упаковывать вещи. В первую очередь шубы… Что ж, мехов ей хватит на более-менее сносную жизнь… Конечно, жить с матерью — это гроб, лучше сразу застрелиться, но хоть деньги какие-то будут. Не бог весть что, но все-таки четырнадцать шуб, самая дешевая — шесть тысяч долларов…

В квартиру позвонили. Ольга, ожидавшая теперь от неожиданных звонков только плохого, выглянула в глазок и тут же радостно открыла дверь: на площадке стоял Леопольд Моисеевич, ее «придворный» меховщик, человек, приносивший домой все эти шубы.

— Леопольд Моисеевич, душка, как вы вовремя! Я уже хотела вам звонить. Дело в том, что я решила избавиться от части своих мехов.

Сами понимаете, кое-что уже вышло из моды…

— Да-да-да. Я вас понимаю, Олечка, дорогая. Тем более со смертью Никиты Сергеевича у вас возникли кое-какие проблемы…

— Да никаких особенных проблем, все в порядке, просто надо периодически менять гардероб…

— Да-да-да, я очень рад, что у вас не возникло проблем, тогда вы сможете оплатить те шубы, которые захотите оставить себе.., а возможно, и что-нибудь новое.., вы правы — мода меняется так быстро…

— Как — «оплатить»? — Ольге показалось, что у нее земля уходит из-под ног. — В каком смысле — оплатить? Вы меня, наверное, не поняли. Я хочу вам продать кое-что из своих шуб.., из тех, что я у вас покупала в свое время…

Леопольд Моисеевич округлил глаза и зацокал языком:

— Да-да-да, Олечка, кто-то из нас действительно чего-то не понял. Вы считали, что те шубы, которые я вам приносил, вами купчены?

— То есть что значит — «считала»? Конечно, они были мной куплены! А как же иначе?

Вы меня, честно говоря, удивляете!

— То есть это Никита Сергеевич вам так говорил?

— Слушайте, Леопольд Моисеевич, перестаньте меня запутывать! Объясните, наконец, по-человечески, что вы имеете в виду?

— Да-да-да, Олечка, что творится на свете… Правильно говорят — вот времена, вот нравы-то. Хотя, конечно, о мертвых — или хорошо или вообще помолчим, но покойный Никита Сергеевич, не тем будь помянут, оставил мне в наследство головную боль…

— Послушайте, прекратите мучить меня своими загадками У меня самой от вас голова болит! О чем вы говорите?

— Об этих шубах, будь они совершенно неладны…

— Что — о шубах? Скажете вы мне, наконец, в чем дело?

— Эти шубы, Олечка… Но неужели вы таки серьезно ничего не знали?

— Да говорите же, наконец, старый прохиндей, а то я, честное слово, сейчас вас чем-нибудь огрею! — И Ольга действительно стала оглядываться по сторонам в поисках какого-нибудь тяжелого предмета.

— Да-да-да, не нужно ничего такого искать, а то вы уже напугали старика! Я просто боюсь сказать, а то у вас на лице такое опасное выражение… Давайте я вам лучше покажу ту бумагу…

— Какую еще бумагу? — Ольга надвигалась на меховщика с таким грозным видом, что он побледнел и юркнул за шкаф, а оттуда дрожащей рукой протянул Ольге какой-то лист бумаги с подписями и печатями.

Ольга схватила документ и углубилась в его чтение, забыв на время о перепуганном старике.

— Что.., что такое;.. Мы, нижеподписавшиеся… Шувалов Никита Сергеевич, именуемый в дальнейшем «Клиент», и общество с ограниченной ответственностью «Соболь» в лице.., именуемое в дальнейшем «Поставщик».., заключили.., в том, что… Поставщик поставляет Клиенту во временное пользование меховые изделия по выбору Клиента с целью рекламы своего товара.., а Клиент, со своей стороны.., вернуть по первому требованию… возместить ущерб, нанесенный товарному виду изделий, из расчета…

Ольга застонала.

— Боже мой, за что мне все это… Что я такого сделала… За что мне такие напасти…

Потом она взглянула на меховщика со злым блеском в глазах и яростно изорвала бумагу на мелкие куски:

— Вот ваша филькина грамота! На мелкие кусочки ее!

— Пожалуйста, Олечка, пожалуйста, я понимаю ваше огорчение, вам таки нужно выпустить пар… Рвите себе на здоровье, у меня на всякий случай еще четыре копии сделано, так что ради Бога рвите, не стесняйтесь. Да-да-да…

— Ax ты, старый жулик! Ты что же, ограбить меня хочешь?

— Что вы, Олечка, дорогая, просто со смертью Никиты Сергеевича вступает в силу пункт шестой нашего договора, вот, читайте:

«В случае смерти.., наследники покойного обязуются оплатить.., или вернуть, с учетом причиненного ущерба…».

— Даже смерть предусмотрел!

— Олечка, я понимаю ваше расстройство, но зачем вы меня обижаете? Я совершенно честно с вами работаю, а что касается моей предусмотрительности, то жизнь научила…

И потом, что вы так переживаете — вы богатая молодая дама, вам заплатить за одну-две шубки ничего не стоит…

Ольга испустила такой крик души, что Леопольд Моисеевич отскочил от нее на другой конец комнаты.

— Я — богатая дама?!! Этот козел — тьфу, о мертвых либо хорошо… Да, легко им было так говорить… Этот козел не оставил мне ни гроша!

— Да-да-да! Ну это же действительно настоящая трагедия! Таки совсем ни гроша?

— Дачу, хибарку в Синявине, участок в шесть соток.., домик щитовой.., маленький. — При последних словах Ольга икнула.

— Ой, это и правда серьезно. Это таки даже хуже, чем ни гроша. А кому же он все оставил? Ведь он таки был небедный человек!

— Стерве малолетней! Лариске! Доченьке своей от первого, блин, брака!

— Да-а… Что я могу сказать? Значит, вам придется возвратить все шубы по прилагаемому списку… Одна шуба шиншилловая, длинная, две шубы — норковые, одна — темно-коричневая. Вторая — серебристая…

— Да подавись ты, старый жмот, своими шубами!

Ольга распахнула дверцы шкафов, открыла крышки чемоданов и начала злобно выбрасывать шубы на пол к ногам меховщика. Леопольд Моисеевич с неожиданной для его возраста прытью отскакивал, чтобы не попасть под горячую руку и одновременно молниеносно оглядывал летящие в него шубы:

— Так, норвежская лиса, длинная… Песец, длинная, одна, вот еще одна, хорошо…

— Ешь, жри свои шубы, паразит!

— Зря вы так, Олечка! Я совершенно не виноват в ваших неприятностях… Я даже подойду к вам по-дружески и не стану поднимать вопрос о возмещении товарного вида., все равно с вас нечего взять, как я понял.., не домик же щитовой в Синявино… Так.., это еще один песец, короткий…

В это время раздался телефонный звонок.

Ольга злобно схватила трубку и рявкнула в нее — Кто еще?

— Это Ольга Михайловна? — прозвучал в трубке ангельский девичий голосок. — Вы, кажется, чем-то расстроены?

— Это кто? — не поняла сразу Ольга.

— Это Лариса Шувалова. Я хотела спросить, что вы делаете в моей квартире и когда намереваетесь ее освободить?

— Ax, это ты, сука? У тебя совести хватает сюда звонить? Ты приди, приди, я тебе глазки голубые живо повыцарапываю!

— Нет, Ольга Михайловна, не повыцарапываете! Во-первых, я пришлю к вам судебного исполнителя, с ним и разбирайтесь. А во-вторых, мразь старая, я тебе сама что хочешь выцарапаю, я таких, как ты, на завтрак без соли ем! Я тебя голыми руками на клочки разорву! У меня и бритва всегда при себе — для самозащиты! Ты, сволочь древняя, еще меня сукой посмела назвать! Жила как королева на отцовы деньги, а сама от него бегала направо и налево, только к ленивому в постель не укладывалась! Все про тебя знаю! Поэтому отец все мне оставил, а ты, если есть захочешь, иди в проститутки, у тебя опыт есть… Хотя ты уже слишком стара, чтобы тебе за это платили, самой мужикам платить приходилось…

— Ты, маленькая дрянь, ты как смеешь… как смеешь…

— Еще как смею! Если я — маленькая дрянь, то ты — дрянь большая! Да если бы не ты, отец был бы жив!

— И ты бы не разбогатела, — прошипела Ольга, — Не прикидывайся, что очень расстроена его смертью…

— Ты, шалава подзаборная, выметайся из моей квартиры, если не хочешь, чтобы тебя с милицией выгнали! Чтобы к завтрашнему утру духу твоего в доме не было! — С этими словами Лариска, не дав Ольге вдохнуть и подготовить достойный ответ, швырнула трубку на рычаг.