– Брешешь?
– Никак нет. Он тут, в машине лежит. Еще и четыре гранаты в комплекте. Леонид Львович, он оружие уважает. Особенно – такое. Не даром у него погоняло – Огнемет. Вот Бонифацкий и попросил…
– Где он? – перебил Андрей.
– Тут, в багажнике. Выложить не успел, Леонид Львович дал указание – за тобой ехать.
– Ну, Рыжий, если свистишь…
– Мамой клянусь!
– Твоя мама – проститутка с набережной.
– Я правду говорю!
– Я – тоже. – Бандура, подозревая подвох, выбрался из «БМВ». – Если ты мне мозги компостируешь, Рыжий, пеняй на себя…
Рыжий замотал головой.
– Держи руки, чтобы я видел.
– Да я пошевелиться не могу!
– И не болтай! – подняв крышку багажника, Андрей увидел добротный прочный деревянный контейнер защитного цвета. Внутри оказалась зловещего вида длинная и толстая темно-зеленая труба с пистолетной, снабженной спусковым крючком рукояткой и прицельной планкой, размеченной делениями, как школьная линейка.
– Твою мать… – пробормотал Бандура, захлопнул крышку и вернулся за руль. – А гранаты где?
– Внутри, – простонал Рыжий. – Там внутри – капсула с зажигательной смесью и пороховым движком.
– Одна?
– Так он же одноразовый. Звизданешь по машине с Бонифацким, и привет. Твое дело – попасть.
– Спасибо за консультацию, – сцепив зубы, сказал слегка уязвленный Бандура. – Разберусь.
– Не убивай! – попросил Рыжий, чувствуя, что дело подходит к концу. – Я ведь тебя не обманул.
– Ладно, – смилостивился Андрей. – Не буду. Давай, отчаливай.
– Как это?
– Молча. Вали, пока я не передумал!
– Я тут умру! – из глаз Рыжего потекли слезы. Бандура не собирался на них смотреть.
Можешь окочуриться, – согласился он, – но ты ползи. Ползи, как Маресьев.[52] Стишок знаешь? По лесу ползет, шишки грызет. Как раз про тебя, Рыжий. Может – и повезет. – Бандура подтолкнул собеседника наганом. Тот, всхлипнув, вывалился на траву.
– Папа с мамой двери за собой закрывать не учили?! – рявкнул Андрей, поворотом ключа посылая искру во все шесть цилиндров мотора.
* * *
Вернувшись на проселок, Бандура покатил к главной дороге. Он преодолел половину расстояния и уже видел вдалеке развилку, когда двигатель неожиданно заглох. Сразу сработала сигнализация, а центральный замок заблокировал двери.
– Что за фигня? – он провернул стартер, но мотор молчал, как будто умер. Зато сирена сигнализации разрывалась, как недорезанная свинья. «Бимер» покатился вниз, громыхая, словно телега. Андрей попытался запустить двигатель на ходу, воткнув вторую передачу, но тщетно.
– Вот дерьмо! – запаниковал Андрей и повторил попытку. При этом пришлось бросить руль, ведь дееспособная рука осталась одна. Но, не тут-то было, чертов мотор молчал. Бандура нажал на педаль тормоза, в отсутствие гидроусилителя ставшую неподатливой, как каменная ступенька. О ручнике он впопыхах забыл. В следующую секунду машина выкатилась на главную дорогу, завывая сиреной сигнализации и мигая подфарниками и стопами, как новогодняя гирлянда. Появления идущего на приличной скорости микроавтобуса Андрей вначале не заметил, а когда сообразил, что к чему, было уже поздно.
– Твою мать! – закричал он. В следующую секунду микроавтобус ударил легковушку в борт.
* * *
– Тормози, бля! – заорал Буня водителю, и это были его последние слова. Красное «БМВ» выскочило наперерез так неожиданно, что никто даже не успел испугаться. Водитель микроавтобуса утопил обе педали в пол, но вместо тормоза наступил на газ. Двигатель взревел на холостых оборотах, и машины столкнулись с оглушительным лязгом. Водителя швырнуло вперед, однако рулевая колонка прервала полет, серьезно травмировав грудную клетку. Буне пришлось еще хуже. Он выпорхнул из салона вместе с лобовым стеклом, в вихре осколков перелетел крышу легковушки и, кувыркаясь, покатился по асфальту. Травмы оказались смертельными, Буня скончался на месте. Прочие спортсмены, посыпались по салону, как арбузы из перевернувшегося контейнера. Кто-то набил шишку, кое-кто рассек бровь или расквасил нос. Однако серьезно никто не пострадал.
Треск рвущегося металла, легко преодолев заросли, поднялся вверх, достигнув поляны, на которой истекал кровью Рыжий.
– Вот так, – выдохнул бывший вертухай, торжествуя последнюю победу. Звук аварии ни с каким другим не спутаешь. На подобный результат Рыжий, конечно, не рассчитывал, когда при помощи пульта дистанционного управления сигнализацией, который он привык держать отдельно от ключей, заблокировал работу мотора «БМВ». – Вот так, гнида.
Рыжий без сил опустился на траву, жесткую и колючую в Крыму. Его ладони безвольно разжались, из правой вывалился пульт.
– Мавр сделал свое дело, мавр может… – он не договорил. Сильно кружилась голова. Доносящиеся с дороги крики сливались в какофонию, разобрать которую он уже не мог. Да и не хотел, если честно. Вытянувшись во весь рост, Рыжий принялся смотреть на небо, постепенно наливающееся молоком. «Скоро вечер», – заключил Рыжий, это была последняя внятная мысль. Он незаметно заснул. Смерть пришла к нему во сне.
* * *
– Хорошенькую ты мне свинью, гм, подложил, Сергей! – орал Поришайло через десять минут, после того, как полковник ввел его в курс дела. Он выложил Артему Павловичу все, как на духу, без купюр. Не было смысла наводить ретушь, дела развивались таким образом, что в самую пору лапти заказывать.
– Я? – вспыхнул Украинский. Это было слишком. – Я, если мне память не изменяет, наркомана и психопата на полуостров не отправлял! Помнится, это была ваша идея! Кажется, я вас предупреждал, что этого поца надо изолировать, б-дь, от общества!
– Ты это чего, гм, сквернословишь? – Поришайло казался обескураженным. Но, Украинский не дал себя обмануть.
– Значит, – откашлявшись, Поришайло взял себя в руки, – этот идиот, гм, напал и убил твоих людей, встретивших его в аэропорту? Но – зачем?!
– Вопрос не по адресу, Артем Павлович. Если бы я знал. Теперь его по Крыму в розыск объявили.
– Что на него нашло? – терялся в догадках Поришайло.
– Может, обкурился… – предположил Украинский. – Или обкололся. Нанюхался, на худой конец.
– Не моли, гм, чепухи! – оборвал стройные логические построения полковника Артем Павлович. – Какие, гм, наркотики?! О чем ты болтаешь?! – голос Поришайло дрогнул от бешенства. Он тяжело и яростно задышал. Охватившая олигарха злость клокотала внутри, грозя вот-вот вырваться на поверхность. – Смысл! Понимаешь? Смысл! В этом убийстве его нет! Нечего ему было с ними делить! Понял, гм?! Ни одного сраного, гм, мотива для убийства!
– Так-то оно так, – согласился Украинский дипломатично, – если не принимать в расчет такую гипотезу…
– Какую гм, гипотезу?!
– Что, если Бандура надумал, вообще, сбежать? А Вардюк с Любчиком ему мешали…
– Ерунда! – Поришайло в сердцах сплюнул. – Чушь. Возможностей сбежать, гм, у него было предостаточно. На кой черт ему было в Крым переться, да еще двух твоих дегенератов убивать?!
– Не знаю, – честно сказал Украинский.
– А откуда ты вообще узнал про художества этого идиота Бандуры? – неожиданно поинтересовался Артем Павлович. – Ты говоришь, будто твоих остолопов он убил, верно?
– Верно, – буркнул Украинский.
– Кто тебе всю эту чушь рассказал, Сергей, хотелось бы знать? Часом не Бонифацкий?! – тон Поришайло был таким, что Сергея Михайловича прошиб озноб.
– Надежный человек, – сказал он неохотно. Поришайло в Лозанне схватился за лысину:
– Да ты, г-гм, хотя бы понимаешь, что у нас с тобой на карте?! – задохнулся от возмущения Поришайло.
– Понимаю, – глухо ответил Украинский.
– Понимает он! – завопил Поришайло. – Нет, ни хрена ты, Сергей, не понимаешь! Ты что, белены объелся?! Да о задании Бандуры – ни одна живая душа не должна знать!
– Это-то ясно, – сказал Украинский. – Только что делать было, если никакой информации не было? Вот я и попросил посодействовать, ответственного человека. Старого товарища, можно сказать. Так что, под контролем ситуация, с Бандурой.
– Ты мне зубы не заговаривай, Сергей! – фыркнул Поришайло. – Под контролем. Я, б-дь вижу, какой у тебя контроль…
– Да я не заговариваю, Артем Павлович. Зря вы так близко к сердцу принимаете. Рабочие моменты, можно сказать.
– Смотри, Сергей, – предупредил из Швейцарии Поришайло, – если хоть какая информация просочится… хоть капля, чтобы до тебя дошло…
Повисла многозначительная пауза.
– Не просочится, – заверил полковник.
– Просочится, гм, не сносить тебе, гм, головы.
Украинский прочистил нос.
– Кстати, а какие у твоего человека на Бандуру улики? Кто сказал, что это он твоих олухов убил? Свидетели преступления имеются?
– Нет, – сказал Украинский. – Только паспорт и сумка. Вполне достаточно, между прочим, Артем Павлович, чтобы оба трупа на Бандуру повесить.
