— Лицо я свое давно потерял, — усмехнулся Анатолий. — Потому и сказал, что конец один.
— Ох-ох-ох! — игриво придвинулась к нему Валентина. — Нагнал на себя страху. Люди и не с такими проблемами живут. А вообще, муженек, мне неприятно, что ты туда ходишь, имей это в виду.
— Мало ли, что мне неприятно, — буркнул он и лег на диван, закрыл глаза, давая этим понять, что говорить больше ни о чем не хочет. Но Валентина все же спросила его:
— Толя, как ты думаешь, почему это милиция снова на нашем заводе рыщет? Тот же Воловод, помнишь?
— Им деньги за это платят, — не открывая глаз, ответил Анатолий и отвернулся к стене.
«Ладно, пусть спит, — решила Валентина. — Кажется, Толька к этому визиту никакого отношения не имеет. Ну и слава богу. Но я еще поговорю с ним завтра».
Около месяца никаких известий у чекистов о Криушине не было. Русанов стал было волноваться и переживать: как же так? Действительно, ведь человек не иголка в стогу сена, а вот поди ж ты! Куда ни запрашивало Придонское управление КГБ, ответ стереотипный: не значится, не проживает, сведений не имеем…
Наконец пз Москвы пришло обнадеживающее сообщение:
«Придонск. УКГБ. Русанову.
На ваш запрос № 1625 от 12.09.90 г. сообщаем зпт что в общежитии Мособлсельстроя проживает Калошин Евгений Иванович 1955 года рождения зпт который по приложенной вами фотографии идентифицирован с Криушиным Эдуардом Петровичем. Какое-либо отношение Криушину Эдуарду Петровичу Калошин Е. И. категорически отрицает.
Нач. отдела Дьяков».
«Двойники, разумеется, встречаются в жизни, — размышлял Русанов над телеграммой. — Хотя и не так уж часто. Не исключено, что этот самый Калошин никогда и не слышал о Криушине, тем более он это и сказал. Но проверить парня все-таки надо. Что-то здесь много совпадений: Калошин — из Придонска, фотографии идентичны, одинаковый год рождения, совпадают специальности… Странно».
В этот же день Виктор Иванович побывал в следственном изоляторе, у Мамедова, спросил его: слышал ли он когда-нибудь о Калошине Евгении Ивановиче? Лже-Рамиз долго и добросовестно думал, потом сказал Русанову со всей решительностью, что такого человека не знает. Ответ показался Русанову убедительным и искренним, тем более что в интересах Мамедова, впрочем, как и каждого правонарушителя, было говорить искренне и помогать следствию.
Посоветовавшись с генералом, Виктор Иванович вечерним поездом отправил в Москву опергруппу — Коняхина и Кубасова, наказав им разобраться там, на месте, в деталях и сразу же позвонить. Он ждал звонка из столицы дня через три-четыре, но уже на следующий день, в полдень, на его столе зазвонил телефон и взволнованный голос Коняхина сказал:
— Виктор Иванович, Калошин погиб!
— Как?! Когда? При каких обстоятельствах?
— Все здесь, на его работе, считают, что произошел несчастный случай. И это похоже на правду. Калошин вошел в трансформаторную будку… Да-да, вот Кубасов подсказывает — обычная профилактическая работа. В будке — шесть тысяч вольт…
— А как он чувствовал себя накануне? Вы поговорили с кем-нибудь из его товарищей по работе?
— Да, конечно, Виктор Иванович. Рыжов, это его сосед по общежитской комнате, сказал, что последние дни Женя Калошин был чем-то расстроен. Потом сказал, что его вызывали в милицию, что-то спрашивали. Что именно — он не сказал. Я думаю, Виктор Иванович, это по нашему запросу.
— Да, скорее всего, — согласился Руеанов. — Дальше.
— Ну вот, в таком состоянии ходил на работу.
— Так, это эмоции, Валера. Факты! Личность соответствует документам?
— Нет. Калошин жил по поддельному паспорту. То есть паспорт нормальный, Виктор Иванович, но в его вещах нашлись другие документы, очень тщательно спрятанные.
— Паспорт где выдавался?
— У нас, в Придонске. Но подпись паспортистки, Виктор Иванович, неразборчива. Уж мы тут с Кубасовым смотрели-смотрели…
— Ничего, разберемся. Возвращайтесь. Оформите все необходимые документы. Важно пояснение Рыжова, а особенно то, как вел себя Калошин в милиции, когда его вызвали и спросили. Вы, в свою очередь, расспросите там милицию поподробнее. Они могли не обратить внимания на обычные вещи, а для нас они важны. Опознание трупа произведено?
— Да. Все как полагается, Виктор Иванович. Прилетела самолетом сестра Калошина, мы ей показали кое-какие документы, найденные в общежитии, два ее письма. В них — деталь: на конверте имя «Евгению Калошину», а в тексте она называет его подлинным именем — Эдиком.
— Значит, как мы и предполагали…
— Да, это Криушин, Виктор Иванович. Сестра, Эльза, сразу призналась, что брат ее сменил паспорт. Почему и как, она этого не знает. Он сказал ей — надо. Дружки, мол, нехорошие в жизни встретились, дела нечистые вместе делали. А теперь…
— Она знает что-нибудь о золоте?
— Говорит, что нет, не знает. Жили они в разных городах, переписывались изредка, у каждого своя дорога.
— Откуда она прилетела в Москву?
— Из Нижнего Тагила.
— Теперь попятно, как родилась версия о «женитьбе». Хорошо. Завершайте там дела и возвращайтесь.
Русанов попрощался с Коняхиным, положил трубку, закурил. Досадливо думал о том, что оборвалась ниточка, связывающая Криушина с остальными преступниками, и дальнейшее расследование усложнится. Сейчас даже не важно, что именно случилось с Криушиным — действительно ли несчастный случай, нарушение техники безопасности, или самоубийство. Важно, что нет самого Криушина…
Нет, заподозрить Криушина в самоубийстве — мало оснований. Да, вызвали в милицию, да, забеспокоился, переживал… Мог предположить, скорее всего и предположил, что ищут его, но сразу же накладывать на себя руки? Вероятнее всего, что несчастный случай произошел именно из-за его душевных переживаний: думал о постороннем, забыл, что включен рубильник, коснулся фазы…
А вот паспорт на имя Калошина — это новая ниточка. Кто ему этот паспорт выдал? Когда? Почему на чужое имя? На эти вопросы чекисты должны были получить ответы.
* * *
Начальник паспортного стола Промышленного района капитан милиции Елена Владимировна Жигульская — еще молодая белокурая женщина, — ломая худые и некрасивые пальцы рук, сидела перед Русановым, рассказывала короткими резкими фразами, каким образом ее подпись (год назад она была рядовым инспектором) появилась на этом паспорте. Да, факт этот она помнит: в паспортный стол обратился молодой человек, сказал, что он на рыбалке утерял документы, в том числе и паспорт, просил выдать ему новый. Он написал объяснительную, заплатил штраф, паспорт ему выписали…
— Все это было бы правильно, и мы бы к вам, Елена Владимировна, никаких претензий не имели,— спокойно возразил Русанов, — но ведь вы выписали паспорт Криушину Эдуарду Петровичу на имя Калошина Евгения Ивановича. Вот ваша подпись, — он показал ей привезенный из Москвы паспорт.
Жигульская нервным движением руки поправила полосы, ничего не ответила.
— Ну, что вы молчите?
Русанов постукивал карандашом по крышке своего стола, терпеливо ждал. Беседовали они с Жигульской уже с полчаса, разговор как-то топтался на одном и том же. Сначала начальник паспортного стола вообще отрицала факт своего участия в этом деле, потом, с трудом вспоминая, признала, что, кажется, кому-то выдавала дубликат паспорта… да-да, были такие случаи в ее практике: люди рассеянны и неаккуратны в хранении документов, теряют или портят их, а потом обращаются…
— Я об этом не знала, — вымолвила наконец женщина и вымученно улыбнулась. В глазах ее был немой укор: ну что вы, товарищ подполковник, спрашиваете о вещах, которые действительно можно забыть?! Ведь этих паспортов прошло через ее руки — тысячи! И разве упомнишь о каждом из них! Криушин-Калошин-Кукушкин…
— О чем вы не знали? — уточнил Русанов.
— О том, что выдала, как вы утверждаете, паспорт Криушину на имя Калошина.
— Елена Владимировна, вы в паспортном деле не новичок, слава богу, одиннадцать лет в этой системе проработали и должны…
— Двенадцать уже. Извините, я вас перебила, Виктор Иванович.
— Тем более! Не мне вас в таком случае учить. Опытнейший работник и такое мне говорите. Вы обязаны были провести соответствующую проверку.
Жигульская опустила голову. Была она в форме, форма аккуратно облегала ее стройную фигуру. Видно, женщина следила за собой, не поддавалась возрасту — все на ней было тщательно подогнано, отглажено. Не было лишней краски и на лице, Жигульская знала меру и, несомненно, обладала хорошим вкусом по части макияжа.
— Я виновата, Виктор Иванович, — убито сказала она. — Сейчас подумала, вспомнила… Доверилась человеку, выписала паспорт по какой-то справке — из домоуправления, что ли? Вот откуда была справка — убей, не помню! Честное слово!
