— А зачем же он составил послание из фамилий?
— Думаю, из тщеславия. Или вот, например, как математик, который доказывает теорему. Он стремится сделать доказательство самым оптимальным, изящным, чтобы ничего лишнего. Так и этот, тибетский Мастер, стремился не только решить поставленную задачу, но еще и послание составить, чтобы уж совсем с блеском…
— Но одного тибетский маг не предусмотрел, — улыбнулся Олег. — Никак он не мог предположить, что вы его посланцев засечете в метро. Ну не укладывалось у него в голове, что Надежда Николаевна Лебедева вместо того, чтобы спать или читать детектив, будет в метро разглядывать пассажиров, заметит какие-то странности, проанализирует и разработает потом целую теорию!
— Ну при чем здесь я? — вздохнула Надежда. — Вы поймите, то, что он сделал было неотвратимо. Не случайно никто не смог ему помешать… И несомненно он знал, что я этим делом интересуюсь, возможно, ему даже было интересно, догадаюсь я или нет, для того и послание составил. А куда вы меня везете?
Соколовы вон в том доме живут!
— Виноват, Надежда Николаевна, заслушался, отвлекся.
Соколовы жили на первом этаже, и на звук открываемой дверцы вылупились в окно все их гости и сами хозяева. Олег распахнул дверцу и подал Надежде руку. Она вышла и направилась к парадной, предчувствуя, что скажет ей взбешенный муж.
* * *
Надежда вошла в просторный холл Центра культуры и отдыха. Несколько дней ей не давала покоя история с тибетским магом, и она хотела найти какие-нибудь весомые доказательства его существования, если не удалось уличить его в злодействах.
В Центре все было по-прежнему: те же экзотические растения в кадках, убаюкивающее журчание фонтанчика, мягкие кожаные кресла для посетителей, симпатичная девушка за столиком с надписью «администратор». Не было только афиши тибетского мага на щите рядом с ней.
"Интересно, как они объяснят, что занятия прервались. Ведь небось маг-то уже — тю-тю!
Удалился. Нечего ему больше здесь делать".
Надежда открыла уже рот, чтобы задать вопрос, но тут сообразила, что не помнит, как зовут тибетского мага. Какое-то странное, сложно произносимое имя…
— Скажите, — обратилась она к любезной девушке с несвойственной ей неуверенностью в голосе, — а вот у вас здесь раньше были занятия тибетского мага, я, знаете ли, что-то забыла как его звали, такое имя… — Надежда напрягла память, но внезапно почувствовала легкое головокружение и странно знакомый запах — пряный, волнующий, беспокойный…
— Мага? — удивленно переспросила администратор. — Я не помню, чтобы у нас вел занятия какой-нибудь маг… Возможно, это было раньше, но я пришла сюда работать около двух лет назад, и в это время никакого мага у нас не было.
Надежда прикоснулась пальцами к виску, где неприятно забилась тупая боль.
— Простите, что вы сказали? У вас были раньше такие интересные занятия… Такой человек их проводил.., необычный. — Надежда мучительно пыталась вспомнить, какой человек ее настолько заинтересовал, что она даже приехала специально в такую даль, но ей мешал странный терпкий запах — может быть, так сильно пахли расставленные в холле тропические растения?
— Занятия? — терпеливо напомнила девушка. — Вы хотели узнать о каких-то занятиях?
— Да, кажется. — Надежда растерянно огляделась по сторонам, думая найти подсказку — зачем она приехала сюда, в этот Центр?
Что ей было тут нужно? Боже мой, неужели это первые проявления склероза?
— Вы хотели записаться на какие-нибудь курсы? Может быть, в группу быстрого чтения и укрепления памяти?
В голосе девушки Надежде послышались ехидные нотки, и от злости в голове у нее немного прояснилось.
— Нет, спасибо, — холодно ответила она, — до сегодняшнего дня я на память не жаловалась.
А вообще, расскажите мне, какие у вас есть группы? — Она подумала, что перечисление групп натолкнет ее на мысль, зачем же она приехала сюда, в Центр.
— Пожалуйста, — любезно улыбнулась девушка, — о быстром чтении я вам уже говорила. Далее, кружок аквариумистов…
— Нет-нет, об этом не может быть и речи, у меня кот! — Надежда представила радость Бейсика при виде аквариума, и как он будет запускать туда лапу, а потом оставлять на паркете мокрые следы.
— Кот? — девушка неподдельно обрадовалась. — Тогда вас может заинтересовать клуб «Котофей»! Они собираются раз в неделю, приглашают специалистов, а также устраивают выставки…
— Спасибо, конечно, но кот у меня не очень породистый. Я уж как-нибудь сама его воспитаю.
— Ну что ж. Есть кружки макраме, фриволите…
Надежда в целом представляла себе смысл этих иностранных слов, но чтобы заняться таким делом на практике… Нет, на такое у нее, конечно, нет времени. Кроме того, в слове «фриволите» ей слышалось что-то порочное.
— Есть еще несколько языковых групп.
Есть, конечно, английский, немецкий, французский, финский, есть даже язык нганасанов и суахили — можете себе представить, ходят!
— Суахили? — с интересом повторила Надежда. — В этом, несомненно, что-то есть, но вряд ли у меня найдется время для занятий суахили…
Про себя она при этом подумала, что ни за что не потащилась бы в такую даль, чтобы записаться на курсы суахили.
— Ну еще у нас есть кружок кактусоводов… — девушка явно поднимала в бой все свои последние резервы, — и группа любителей городской спелеологии…
— Городской спелеологии? — удивилась Надежда. — А это еще что такое?
— Да, есть такой кружок, они изучают подвалы и подземелья города. Говорят, это очень интересно. Ну, конечно, это не для вас… — Девушка вежливо и выразительно потупила глазки — странная посетительница начала ее утомлять, и она позволила себе подпустить шпильку.
— Да, это действительно не для меня, — растерянно протянула Надежда, поблагодарила девушку и пошла к выходу, недоумевая на ходу: для чего же она все-таки приезжала в этот Центр культуры и отдыха?
На улице похолодало. Надежда плотнее запахнула пальто и сунула руку в карман за перчатками. В руке у нее оказался плотный листок бумаги. Надежда развернула его, это оказался буклет и прочла:
Ваша жизнь дала трещину? Вы устали от одиночества? Проблемы обступили вас со всех сторон? Тогда вам поможет…
Что за чушь! Опять какие-нибудь шарлатаны! Надежда аккуратно выбросила буклет в ближайшую урну и целеустремленно направилась к станции метро «Московские ворота».
* * *
Старая женщина с лицом хищной птицы махнула рукой, и кладбищенский сторож; угодливо согнувшись, ушел, оставив ее возле могилы одну. Старуха неловко согнулась. Положила к надгробию две темно-красные розы, дотронулась пальцами до черной мраморной плиты и тяжело выпрямилась.
Потом достала из сумки платок и вытерла глаза — она не плакала, просто в последний год глаза стали слезиться на ветру.
— Вот и все, Манана, — сказала старуха, — вот и все. Мужчины теперь ничего не могут, но я за тебя отомстила. Спи, доченька. Скоро я присоединюсь к тебе, только доделаю кое-какие дела… Кое-какие дела.
