Посмотрел. И теперь приходится вести разбор. А Цимбал, честно говоря, уже отвык от таких дел. Слишком уж спокойно жилось ему последние годы. С Фомой никаких проблем, а с залетной мелочью разбирались его бригадиры.
– Нет. Просто независимый.
– У нас на городском кладбище целая аллея есть. Там сплошь независимые покоятся. Я думаю, место для тебя там найдется.
– Напугал.
– Это моя земля, и если ты здесь работаешь, то должен платить.
– У меня есть крыша.
– Не может у тебя быть крыши. Это моя территория, и здесь только моя охрана.
– Моя милиция меня бережет.
– Да ну!
– Я тебе сейчас телефон дам. Тебе майор Тарасов ответит. Он ротой ОМОНа командует. Договоришься с ним, где стрелку забить… Ну, чего выставился? Да, мы ментам за это дело платим. Если тебе что-то не нравится, звони Тарасову!
– Так дела не делаются, – обескураженно покачал головой Цимбал.
Он даже представить себе не мог, что у этого салона могла быть ментовская крыша. Такого еще на его памяти не было. Слышал он, что в других городах менты сутенерничают, в Москве такое дело на каждом шагу, но для Краснополя такой расклад – нонсенс.
– Это ты Тарасову объясни. Его роту только что из Чечни вывели, он тебе расскажет, как там дела делаются.
– Ты сам кто такой? Тоже из ментов?
– Из бывших. Если менты бывают бывшими… Фарадеев моя фамилия.
– Класть я хотел на ментов. И на твоего Тарасова тоже. Его через пару недель разжалуют и уволят, а ты останешься. Тогда и поговорим…
– Кто его разжалует? Ты, что ли? – презрительно скривился сутенер.
– У меня связи на самых верхах, – вознес глаза к потолку Цимбал.
– Ты что, с богом в кентах? – ухмыльнулся Фарадей.
– Может, и с ним.
– Тогда чего тебе бояться? Если вдруг что, сразу в рай!
– Я ничего не боюсь, мент, – сверкнул глазами Цимбал. – И ты ничего не бойся… Двадцать тысяч долларов, говоришь?
– Что двадцать тысяч?
– Телка твоя стоит, – кивком головы показал Цимбал на Калерию.
– Да, за час…
– Хорошо, я покупаю этот час.
Он усмехнулся, видя, как сходит с лица Фарадей. Не хочет сутенер, чтобы его баба ложилась под клиента, потому и придумываются такие отмазы, как двадцать тысяч за час. Но Цимбал мог позволить себе аттракцион неслыханной щедрости, поэтому отправил одного своего телохранителя за деньгами, а его самого заменил тремя бойцами. Обстановка накалилась, надо усилить личную охрану.
Он злорадно посмотрел на Карелию и взглядом показал на дверь из красного дерева:
– Ну что, пошли?
– Сначала деньги, – обозленно потребовал Фарадей.
– Как раз через час подвезут.
– Деньги вперед!
– Нет, сначала работа, потом деньги. Клиент всегда прав. А если ты не хочешь угодить клиенту, значит, твой салон надо закрыть. Есть такой закон о защите прав потребителя. Прямо сейчас заяву в прокуратуру накатаем… Ну да, совсем забыл, лавочка твоя незаконная, и у тебя, мент, большие неприятности могут возникнуть. Но я человек с понятиями, в прокуратуру обращаться не буду. Просто разнесу твою шарагу к чертовой матери! Камня на камне здесь не останется. Ну а телочек твоих себе заберу… Тебя такой вариант устраивает?
– Хорошо, сначала работа, потом деньги, – сквозь зубы процедил Фарадей.
Ох, как не хочется ему свою подружку в прокат сдавать! Но так для того Цимбал и ударил его по больному месту, чтобы унизить и поставить в стойло.
Фарадей обреченно взглянул на Калерию и кивком головы показал на выход. Мадам вздохнула, взяла Цимбала за руку и повела в номер. Правда, сначала в эту комнату зашли его телохранители. Мало ли, вдруг там опасность какая-то притаилась.
Но в номере никого не было, и Цимбалу ничего не угрожало. Кроме физического истощения от общения с вожделенной самкой. Калерия так влекла его к себе, что сил он жалеть не будет.
– Фарадей – твой муж? – спросил он, снимая с нее полупрозрачный балахон.
– Не совсем. Но живем вместе… – дрожащим голосом сказала она. – Не делай этого, не надо. Ты его очень сильно обидишь. А он обид не прощает…
– Плевать я на него хотел. И на тебя тоже…
Он швырнул обнаженную женщину на кровать, высоко задрал ей ноги, приноровился и показал ей всю силу своего желания.
Калерия застонала так, как будто ее насиловали. Цимбалу это не понравилось.
– Ты – проститутка! Ты не должна забывать об этом… Или останешься без денег!
Двадцать тысяч – сильный аргумент, и ей ничего не оставалось, как взяться за работу. Надо сказать, что страсть она изображала очень убедительно. Только Цимбала не убедила…
Он вышел из номера ровно через час. Фарадей ждал его в холле. Мрачный как туча, злой, как осиное гнездо. Но именно это и радовало Цимбала. Всегда приятно проучить хама, особенно если он из бывших ментов.
Цимбал посмотрел на телохранителя, и тот протянул ему две пачки стодолларовых купюр. Сумма, конечно, большая, новенькую иномарку на нее можно взять, но уж очень хотелось ему унизить Фарадея. Поэтому он с презрением короля швырнул ему эти деньги.
– Это тебе за твою телку!
– Это не моя телка, – ехидно и без всякой обиды усмехнулся Фарадей. – Ты не так все понял, потому и на бабки попал. Калерия сто баксов стоит, не больше. А ты двадцать штук за нее отвалил. Я слышал про тебя, Цимбал. Думал, ты реально крутой, а ты, оказывается, лох…
Цимбал выбросил в его сторону кулак, и Фарадей повелся на эту обманку. Он поставил верхний блок, но пропустил удар ногой в низ живота.
Добивали Фарадея уже телохранители. Правда, ему на помощь выскочили два каких-то типа, но им тоже наваляли под самую завязку. А деньги Цимбал забрал. Чтобы никто не держал его за лоха.
Пугач едва сдерживал ехидную ухмылку:
– Ну и чего ты добился? И морду набили, и Лерку твою трахнули.
– Бьет тот, кто бьет последним, – угрюмо буркнул Фарадей и с опаской коснулся пальцем распухшего носа.
– Да, но побеждает тот, кто бьет первым…
– Это если бы Цимбал меня убил… Но я жив, и теперь мой выход.
– Я не про то. Не надо было с этим Цимбалом бодаться. Сказал про Тарасова, пусть он сам бы с ним и разбирался… А ты на рожон полез. И еще двадцать штук потерял.
Фарадей не блефовал, когда говорил про командира омоновской роты. Тарасова он знал еще с давних пор, к нему и обратился за содействием. Вечер ему в окружении девочек организовал, десять тысяч долларов ежемесячных взносов предложил. Майор отказываться не стал, поскольку Цимбала боялся не очень. Более того, он согласился с Фарадеем, что бандитов нужно выводить из дела и ставить бизнесменам ментовские крыши.
– Ничего, теперь у меня мотивация есть. И стволы…
– Смотри, с этой мотивацией дров не наломай.
– Не переживай, Павел Александрович, я эти дрова ровно нарублю. Без сучка и задоринки…
Фарадей уже знал, где можно подкараулить Цимбала. Его дом находился в элитном районе Красных дач, в сосновой роще, на берегу Зеленого озера. Причем он стоял особняком, и к нему вела добротная дорога. Макс выследил его на пару с Булгарем. По этой части они большие специалисты, и Цимбал ни о чем не догадался. А снайперская винтовка у Фарадея есть. И более мощное оружие тоже найдется, если этого очень захотеть. А стрелять в бригаде Пугача умеют почти все…
Нет ничего проще, чем перерезать красную ленточку. Гораздо сложней было построить саму автозаправку, а еще трудней – выбить под нее разрешение. Но ничего, Василий Аникеев по кличке Вайс осилил этот проект и теперь смело может резать красную ленточку.
Открытие автозаправочной станции в районе реконструированной МКАД – событие для Москвы не ахти какое, поэтому пресса на церемонии отсутствовала, почетные гости тоже. Только свои люди здесь, для них и накрыт банкетный стол в обшитом пластиком здании станции. Пусть выпьют, закусят, могут даже покурить: топлива в баках еще нет – взрываться нечему.
Но взорвалась вдруг сама ситуация.
– Вайс, Плат на проводе! – протягивая ему телефонную трубку, сказал Ульян. – Стряслось там что-то…
Вайс и сам понял это, услышав истерично-надрывные нотки в голосе Плата.
– Вайс, тут такое… Даже не знаю, как сказать!
– Короче можешь?
– Цимбала убили!
Вайс шел к автозаправке, но вдруг споткнулся, с трудом восстановил равновесие и застыл как вкопанный.
– Как убили? – ошалело протянул он.
– Снайпер сработал. Он на лодке по озеру катался, а там снайпер…
– Нашли?
– Да, труп из озера вытащили.
– Чей труп?
– Ну, Цимбала. Он из лодки вывалился…
– Я спрашиваю, снайпера нашли?
– Снайпера? Нет, снайпера не нашли…
Плат и Грин были третьим по важности звеном в созданной Вайсом системе. Он – первый, Цимбал – второй, эти двое – после них. Все четверо имели равное право голоса, но ни Плат, ни Грин интеллектом не блистали, инициативой не владели и скорее служили противовесами в отношениях Вайса с Цимбалом, чем реальными авторитетами. Третий год уже действовала эта система, и ничего, пока без сбоев.
