– И где она сейчас живет? – спросил я.
– Чего не знаю, того не знаю, – мотнула головой женщина. И пакостно глянула на меня, так же пакостно усмехнулась. – А если бы и знала, то не сказала бы.
– А может, все-таки поможем молодому человеку? – вступился за меня прапорщик.
– Но я правда не знаю. И Арина Михайловна, хозяйка квартиры, не знает.
Я еще не верил, что Женя пропала бесследно. Но уже понимал, что потерял ее навсегда. Я не мог разыскать ее в огромной и необъятной столице. Да и не было в том смысла. Она жила с другим мужчиной. Жила хорошо. И я не нужен был ей. А письма, которая она мне писала, были обманом.
2
Дверь была закрыта, дома никого не было. Я знал, что Майя сейчас на работе, знал, что вернется. Но в душе тоскливо завыл брошенный пес. Женю я потерял. Еще осталось потерять Майю, и все. Женя писала, что любит, ждет. Врала. И любовь, в которой признавалась мне Майя, тоже могла оказаться обманом. Вдруг и она сейчас проводит время с другим мужчиной. Любит меня, а гуляет с другим.
Я вышел из подъезда, встал под козырьком дома, закурил. Только затушил сигарету, как к дому подъехала роскошная белая иномарка. Стекла затемнены, но каким-то седьмым чувством я догадался, кого привезли в этой машине. Задним ходом втянулся в подъезд. Через открытую дверь мне все было видно, а сам я был скрыт царившим здесь полумраком.
Из машины вышел молодящийся щеголь в светлом костюме, открыл дверцу с другой стороны, помог выйти женщине. Так и есть, женщиной была Майя. Красивая, яркая, обворожительная. Кивнула мужику в знак благодарности, что-то ему сказала и направилась в мою сторону. Он остался стоять на месте, но вдруг опомнился и бросился за ней, нагнал у самого подъезда. Взял ее под локоток:
– Майя, но у меня же самые серьезные к вам чувства!
И голос его звучал серьезно, но угадывался в нем кобелиный звон.
– Даже не знаю, что вам сказать, – пожала она плечами.
– А вы подумайте и скажите. Вы могли бы пригласить меня на чашечку чая.
– Андрей Алексеевич, мы же договаривались только до дома.
– Но мы же с вами деловые люди. Договор всегда можно изменить по взаимному желанию сторон.
– Извините, но у меня такого желания нет. И вряд ли будет.
– Мне кажется, вы совершаете ошибку, – в голосе молодящегося, но все же стареющего ловеласа послышалась угроза.
– Может быть.
– А может, все-таки подумаете?
Этот назойливый тип клеился к моей жене на глазах у всего дома. К моей жене. Ему говорят «нет», а он проталкивает свое «да». Еще и угрожает. Я не вытерпел, вышел из подъезда и схватил нахала за грудки, хорошенько его встряхнул.
– Слушай сюда, ошибка природы! – рыкнул я. – Еще раз я увижу тебя здесь, живым не уйдешь.
Я не стал его бить. Просто развернул его к себе спиной и дал пинка под зад. Как он падал, мы с Майей смотреть не стали. Синхронно повернулись к нему спиной и зашли в подъезд.
– Между прочим, это был финансовый директор нашей фирмы, – с легкой грустью в голосе сказала она.
– В том-то и дело, что был, – усмехнулся я.
– Ну, он-то останется. А меня могут попросить. Я человек подневольный.
– Но это же не значит, что к тебе можно лезть в постель!
– А чего ты так разволновался? – насмешливо посмотрела на меня Майя. – Тебе-то какое дело? У тебя Женя есть.
Это она сказала, впуская меня в свой дом. Она знала, где был я, но не прогоняла.
– При чем здесь Женя? Я к тебе приехал.
– Что, прогнала тебя?
Знала бы Майя, насколько она была права.
– Нет. Не был я у нее, – соврал я.
Бывают в жизни моменты, когда ложь гораздо более желанна и приятна, чем правда. Именно такой момент сейчас и наступил. Я не хотел терять Майю. Я хотел остаться с ней.
– Я звонила твоей маме. Она мне сказала, что ты в Москве.
– Это дезинформация. Я друга встретил. Очень хорошего друга. Мы с ним два дня гудели.
Это могло показаться правдой, потому как вид у меня был не самый лучший. Вчера в поезде на пару с соседом приговорили литр водки. Это я обиду заливал.
– С девочками? – не без издевки спросила Майя.
– Нет. Насчет работы договаривался. Он мне работу предлагает.
– Какую? Не подумай, что это праздный вопрос, – усмехнулась она. – Если меня уволят, то тебе надо кормить семью. Надеюсь, тебе не надо объяснять, какую семью?
– У меня только одна семья. О ней и думаю. Не буду объяснять тебе, что такое аудит.
– Не надо. Объясни только, какое ты имеешь к этому отношение.
– А этим я и буду заниматься. Оклад три тысячи в месяц.
– Не густо. Хотя и не пусто.
– Долларов!
Я думал, что Майя обрадуется. Но ее охватило беспокойство.
– Это слишком много. Или ты что-то не так понял, или ты вляпался в какую-то аферу.
– Уверен, что нет.
Мне пришлось поднапрячься, чтобы придать уверенность не только словам, но и голосу. На самом же деле не было во мне никакой уверенности. Ведь Прохор – бандит, он занимается противоправной деятельностью. Именно такой деятельностью будет предложено заниматься и мне. Но у меня не было другого выхода. Даже если Майю не уволят, я все равно не буду сидеть у нее на шее. А грузчиком я работать не пойду. Не для того я пять лет учился в институте.
С Прохором я встретился через два дня. Для этого мне пришлось ехать в Электроцинк. Он ждал меня в небольшом закрытом кафе. На улице жара, а здесь прохлада. Никакой суеты, тишина, иллюзия спокойствия.
Прохор был один. Даже за барной стойкой никого не наблюдалось. Только бутылки длинными рядами. На них он и показал:
– Как насчет вмазать?
Если честно, я был не прочь. Но с Майей у меня очень серьезно, и я не хотел бы омрачать нашу жизнь пьянками. Так ведь и отказываться нельзя.
– Ну, в принципе, можно, – пожал я плечами. – Но только вечером.
– Вечером тоже нельзя, – улыбнулся Прохор. – Сухой закон у нас. Бухло и наркотики отпадают. Поверь, это не прихоть. Это жизненная необходимость. Нет ничего страшней пьяного базара. Пьяный человек – слабый человек. Типа находка для шпиона. А вокруг такая суета, что расслабляться нам никак нельзя.
– Что за суета?
– О! Город мы держим без проблем. А завод... Из Москвы бригада нарисовалась. Борзые, жуть.
– А чего хотят?
– «Дочку» поиметь. Ну, в смысле, дочернюю контору. Двести зеленых штук предлагали, чтобы мы отступились. А там не двести штук, там все двести «лимонов». Ну не сразу, по ходу дела. Но это братва. Дочку доить хотят. А тут еще подковерные расклады, да. Завод приватизировать хотят. Типа, прихватить. Опять же из Москвы люди, деловые, блин.
– Если серьезные люди, то нас просто сотрут в порошок.
– Ничего, пободаемся, – хмуро глянул на меня Прохор.
– А смысл? В стену упрешься, рога сломаешь, и никакого толка. Если не знаешь, как бороться с процессом, возглавь его. Сам приватизируй завод.
– Его уже приватизировали.
– Кто?
– Да там такой бардак, что черт ногу сломит. Контрольный пакет должны были среди рабочих распылить по какой-то там закрытой подписке. Ну, как всегда, раскидали по своим. Сорок девять процентов акций отдали в область, в какой-то там фонд имущества. Короче, без ста грамм не разберешься.
– Но кто-то пытается разобраться.
– В том-то и дело. А у нас тут проблемы одна за другой. Опять же московские эти.
– С заводом проблему решать надо. Придет какой-нибудь босс, всех твоих «дочек» разгонит, а тебе фиг с маслом.
– Да? – задумался Прохор. – Ну, если ты такой умный, займись этим делом. Пробей ситуацию «от» и «до». Узнай, у кого и сколько акций, узнай, кто где живет. А мы уж организуем работу.
– Вот видишь, а говоришь – темный лес. Если есть акционеры, значит, есть у кого выкупать акции. И с фондом имущества надо бы разобраться.
– Так в чем же дело? – широко улыбнулся Прохор. – Ты у меня министр экономики, тебе и карты в руки.
Он хотел еще что-то сказать, но в это время в кафе вломился здоровенный бугай. Высокомерно глянул на меня, заискивающе на Прохора.
– Это, братва в сборе. Я поведу или ты?
– Я. Знакомься, это Рваный, мой кореш, в одной зоне срок мотали. – Прохор сначала представил меня бугаю, затем наоборот: – А это Шварц, мой бригадир.
Шварц не подал мне руки, лишь скупо кивнул в знак холодного признания. И вышел из кафе.
– Видал, не жалует тебя Шварц, – сказал мне Прохор. – Плевать ему, что ты срок со мной мотал. И братве, в общем-то, по барабану. Короче, как ты покажешь себя, так они тебя и ценить будут. Понял, о чем я?
– Не очень.
– Я же говорил тебе: проблемы у нас с московскими. На «стрелу» сейчас едем. Шварц сам хочет рамсы развести, но тогда мне «минус» будет. Поэтому я сам еду. И тебе бы не мешало «плюсик» заработать. Поэтому ты едешь со мной.
Я и опомниться не успел, как Прохор сунул мне в руку настоящий боевой пистолет. Воронено-черный, пахнущий заводской смазкой «ТТ».
– Поехали.
Я как завороженный вышел вслед за ним на улицу, где нас ждал джип черного цвета. Прохор открыл заднюю дверцу, подтолкнул меня вперед, сам сел рядом.
