– Она его знала раньше? – уточнил Пащенко.
– Близко – нет. Но она знакома с его продавщицами и часто видела Мишу на рынке во время закупки им товара.
– А зачем в УБОП звонит какая-то продавщица «Беломора» и сообщает, что видела Решетуху? Саша, не мути воду...
– Я не мучу. На последнем заседании у Павла Максимовича присутствовали журналисты с телекамерами, таким образом образ Миши Решетухи стал вполне доступен для каждого жителя Тернова. Телевизор, Антон Павлович, почаще смотреть нужно. В мире стабильности нет, а ты на работе весь день. Скоро война начнется, а ты и знать не будешь.
Струге посмотрел на меня с укоризной. Я помню его советы избегать публичных процессов и становиться телезвездой, однако в тот раз у меня не было никаких оснований для отказа этим папарацци, тем более что был звонок от Николаева с просьбой им не препятствовать.
– Ну, и в чем суть звонка продавщицы? – осведомился Струге. – Что послужило необходимостью сообщить в УБОП о его появлении в Тернове?
– Она видела его вместе с человеком, о котором говорит весь город. То есть того, который звонит в дверь и представляется богатеньким гражданам сотрудником милиции. После этого следует удар кастетом в лоб и лишение доверчивых терновцев некоторой части материального достатка. Если личность Решетухи предоставлена для обзора телевидением, то точное описание «милиционера», звонящего в дверь, расписано самой милицией. Вот и взволновал девчонку факт того, что потерпевший Решетуха находился в компании с подозреваемым типом, разговаривал с ним да еще и передавал ему какой-то предмет.
– В котором часу это происходило?
– Ночью. Около часа ночи. Может, чуть раньше.
– А на каком расстоянии от киоска состоялась встреча?
– Девчонка говорит, что они беседовали в десятке метров от ее окошка.
– И она смогла ночью, с расстояния десяти метров рассмотреть типа, который беседовал с Решетухой?
Земцов вынул сигареты, закурил и бросил пачку нам на стол.
– За четверть часа до встречи тот маленький, веснушчатый, ущербный тип с родинкой над левым глазом, одетый в удлиненную кожаную куртку, купил у нее коробок спичек, зажигалку, шоколадку «Марс» и три пачки вот таких сигарет.
Перед моим носом лежала наполовину выпотрошенная начальником отдела по борьбе с бандитизмом пачка сигарет «Бонд»...
– Трудно удержаться от любопытства рассмотреть человека, который совершает такую закупку в час ночи, правда?
Я увидел, что на лице Струге появилась бледность. Могу признаться, что и меня начала осенять догадка.
– Закупить три пачки сигарет кряду может лишь тот, кто собирается пару дней не выходить из дома, либо тот, кто собирается в дорогу. Веснушчатый протянул продавщице пятисотенную купюру, она отсчитала ему четыреста сорок рублей сдачи. И при этом очень хорошо разглядела того типа. Если верить девчонке, то тип волновался и кого-то ждал у киоска. Ей стало ясно, кого именно, когда появился Решетуха. Вот такая история, господа. Теперь позвольте полюбопытствовать, кто из вас знает, о ком идет речь. О выводах не спрашиваю, они очевидны – Миша Решетуха очень хорошо знаком с тем, кто является основным подозреваемым по делу о разбое в отношении самого Миши Решетухи. Я себе налью чаю, ладно?
В моей душе стала зарождаться гроза. Через секунду меня должна ослепить молния догадки, после чего ответ на все вопросы должен прокатиться по моему разуму раскатами грома. Все эти природные катаклизмы моего организма успел опередить спокойный голос Антона Струге:
– Речь идет о некоем Кантикове. Он был арестован Павлом Максимовичем по делу о хулиганстве на Терновском автовокзале и водворен в СИЗО. При осмотре в его карманах были обнаружены и три пачки «Бонда», и зажигалка, и спички, и батончик «Марса». Плюс к этому – восемьсот долларов наличными, которые, судя по всему, ему и передал Решетуха. – Струге повернул голову ко мне. – У него точно не было с собой карты Острова сокровищ?
Земцов замер с моей кружкой в руке.
– А собирался ехать он, как ты правильно предположил, Саша, в Новосибирск. У парня был на руках билет.
Совпало несовпадаемое. Кантиков, арестованный мною и водворенный в СИЗО по инициативе милицейского следователя Центрального РОВД, – сообщник Решетухи! Значит, Кантиков – на самом деле именно тот парень, который продал Мишину черепаху. Если верить старику Попелкову, соседу Решетухи, то именно Кантиков стоял на пороге в ту злосчастную ночь, когда на квартиру Решетухи было совершено нападение. Если соединить все это воедино, то получается...
– Не было на Решетуху никакого нападения, – громко заявил Струге. – Это я знал с самого начала. Имитация под серию разбойных нападений! Но зачем это нужно Решетухе? Налоги? Льготы? Глупость какая...
– Ты хочешь сказать, – скептически заявил Земцов, – что Решетуха дал добровольное согласие на то, чтобы его шарахнули по голове ради льгот по продажам?
– А вы видели его шрам на голове? – вмешался я. – Он не так уж впечатляющ. Тонкая, давно зажившая ниточка на лбу, рядом с правым виском.
Струге тут же встрял в разговор и авторитетно заявил о том, что он, как бывший боксер, очень хорошо знаком с последствиями удара скользом о череп.
– Срывается кожа, но от этого не только потерять сознание нельзя, но и пошатнуться. Никакого сотрясения, одно лишь потрясение. Да и то если вида крови боишься, потому что ее выльется – море! Ущерба здоровью – ноль, тем более если речь о таком амбале, как Решетуха. Однако сотрясение мозга – это, пожалуй, единственный диагноз, который можно сымитировать перед медиками без опаски быть уличенным. Голова кружится, глаза болят и на свет смотреть больно, тошнота и рвота, холод в конечностях... Назови все это вслух, и тебе тут же выпишут больничный по факту черепно-мозговой травмы. Короче, это имитация от начала до конца. Инсценировка разбоя под серию аналогичных эпизодов. Где Решетуха? Его пора привлекать к ответственности за заведомо ложный донос.
– Решетуха исчез, – неожиданно для всех бросил Земцов. – Его нет нигде. Ни на рынках, ни в новой квартире, ни в старой квартире, ни в киоске. В этом-то вся проблема. Зачем Мише исчезать, если дело прошло так успешно? Что у него не получилось?
Струге встал, поставил на стол кружку с чаем и подошел к окну. Я заметил, как он осунулся за последние дни, и чувствовал себя виновным перед ним. Никому не нужно объяснять, что по делу находятся в этом кабинете лишь Пащенко и Земцов. Первому нужно прояснить ситуацию для своих следаков по делам о контрабанде животных, а второму найти дерзких мерзавцев, вычищающих квартиры терновцев. Струге же здесь лишь по причине того, что он не хочет бросать меня в беде. Дураку понятно, что это дело для меня, после неудавшейся попытки «запоганить» меня с «заведомо неправосудным приговором» – ключевое. Кто-то могущественный хочет поставить точку на моей со Струге дружбе и достать Антона Павловича моим уничтожением. Не разведи и не рассуди я дело Решетухи до конца, у Лукина появится потрясающая возможность объявить меня лохом, не разбирающимся ни в отправлении правосудия, ни в уголовном праве. Меня убирают со сцены. Урок другим, чтобы не входили в тесный контакт со Струге, и конец моей карьере. И я благодарен Струге, что он по-прежнему рядом со мной. Ошибись я хоть раз – и я на заседании квалификационной коллегии судей, решающей вопрос о соответствии меня занимаемой должности. Я знаю, что там все решится быстро. Я буду молчать, потому что глубоко убежден в том, что тот, кто осознает свою невиновность, никогда не унизится до оправданий.
Пока Струге курил, выдувая дым в открытую форточку, Пащенко рассказал нам с Земцовым, что общего между всеми теми, кому выпала прискорбная роль побывать на месте потерпевших по всем эпизодам разбоя с применением веснушчатого милиционера. Оказывается, и это было для меня настоящим шоком, что все эти люди за несколько дней до нападения попадали в поле зрения одного-единственного человека – адвоката Игоря Олеговича Савойского, у которого в нотариате, где оформлялись сделки, работает бывшая жена! Когда я говорю, что это известие было для меня настоящим шоком, я не лукавлю, потому что...
– Адвокатом Кантикова был Савойский...
Струге повернулся ко мне так резко, что я выронил авторучку.
– Что ты сказал?!
– Помните, на стадионе, я сказал вам с Максом, что адвокатом Кантикова был какой-то тип со странной фамилией, похожей на авторитетное погоняло? Не то Ереванский, не то Кемеровский... Я тогда забыл. А сейчас, когда Вадим назвал фамилию, я с уверенностью говорю, что адвокатом Кантикова был Савойский. Прилизанный персонаж, одетый, как Марлон Брандо в фильме «Крестный отец». Я тогда еще подумал – зачем этому фраеру в костюме от Армани защищать от «хулиганки» плюгавого неплатежеспособного бродягу... Господи, да мою правоту легко проверить, заглянув в постановление об аресте! Что вы на меня уставились, как на слабоумного?!
