Шулера остановились, глядя на Федю. Федя остановился, глядя на них.
— Где твоя… ну, эта? — Последовал неопределенный жест, который мог означать что угодно, от курицы до вставшего на задние лапы гиппопотама.
Федя молча пожал плечами. Теперь, когда он уже получил свои деньги, можно было не притворяться глухонемым и не держать рук в кармане, но горняк промолчал.
— Да он глухонемой! — напомнил остальным один из бандитов, и вся троица, с трудом миновав Федю, споро затрусила дальше по составу.
Хватились, подумал, глядя им вслед, горняк. Успеет, интересно, она сойти с поезда или нет? Хорошо бы, чтоб успела. Хотя какое его дело? Его дело маленькое: получил деньги — гуляй! Кто она ему? Да никто! Мало их шляется, таких щедрых. Она его, между прочим, чуть под монастырь не подвела. Да! Не предупредила ведь, с кем связывается. А если бы эти ребята ножички достали? То-то! Так что свои деньги Федя заработал честно, а дальнейшая судьба дамочки ему до лампочки.
И он зашагал к своему купе. Там быстро собрался, перекинув через руку легкий, сшитый на заказ плащик, еще раз пощупал лежащий в кармане кирпичик и… и вдруг рванул по вагону, словно спятивший слон. Он бежал, не замечая выходящих из купе курильщиков, не обращая внимания на двери и косяки. Через минуту поезд остановился, двери открылись, и Федя, вывалившись на перрон, помчался по нему, создавая опасность для жизни случайных прохожих своим болтающимся в руке чемоданом.
Он толком не знал, куда и зачем бежит. Просто понял вдруг, что должен помочь. Он, большой и могучий сибиряк, не может дать в обиду доверившуюся ему слабую женщину.
На бегу Федя сообразил, что не знает, в каком вагоне едет Галина, но как раз в этот момент он разминулся с еще одним знакомым человеком. Тем самым, что спрашивал его, кого он, Федя, пасет под дверью купе.
Остановиться сразу для такого великана было делом непростым, и он по инерции пролетел еще несколько метров, бросил плащ и чемодан, ухватился за поручень и бросился в вагон.
Тут он получил удар в живот. Не смертельный и не сильный. Но так бить было просто не по-мужски. Вдобавок ударивший еще кричал какую-то ерунду…
* * *
Человек с подбитым глазом и в большой кепке вырос в простой семье. Его с детства учили помнить добро, и сейчас подвернулся удобный случай. Нужно было задержать троих мерзавцев. Но вот как? В первый момент он решил просто захлопнуть дверь тамбура и держать ее, сколько хватит сил. Но пришлось отказаться от этого неплохого плана, потому как сюда начал вылезать одуревший от поездного безделья народ, здесь же суетились проводники…
Он в отчаянии выскочил в тамбур. На крайний случай, можно было вступить в неравный бой здесь, в узком проходе, и хоть на минуту, но задержать погоню. Но спартанский подвиг от него не потребовался. Судьба послала ему своего гонца. В вагон, пыхтя, полез невероятных размеров детина. Такой, только захоти, мог бы неделю удерживать кого угодно в вагоне, просто заткнув выход своим задом. Осталось только помочь ему это сделать…
Мужик в кепке ударил поднимавшегося по лестнице детину. Не сильно, чисто символически. Ударил и крикнул:
— Эй, ты! Ну, бей меня! Бей! Детина оторопело уставился на него:
— Да ты чего, старый?
Мужик заглянул в вагон. Шулера бежали прямо на них, еще несколько шагов, и будет поздно. Он снова ударил верзилу и даже схватил его за ворот рубашки:
— Бей меня, слышишь? Надо очень! И лягнул его в живот.
— Ты что, мать твою?! — Детина наконец разозлился и схватил напавшего одной рукой за кепку, другой — за ремень. Он непременно натянул бы эту самую кепку полоумному мужику до самых шнурков, но тут в тамбур выскочили шулера. Сцепившиеся драчуны мешали им выйти из вагона.
Федя тотчас сообразил, в чем соль этого анекдота. Он обхватил мужика в кепке своими лапищами, как медведь украденный улей, — крепко, но так, чтобы не раздавить, — и повалился на ступеньки, под ноги бандитам.
Началась свалка. Шулера пытались перелезть по спине горняка, но тот ловко сбрасывал их обратно в вагон. Наконец, подоспевший Бобер сообразил открыть противоположную дверь тамбура, и шайка выскочила на другую сторону.
* * *
Галина выскочила из вагона, прикрывая пистолет от случайных взглядов и прижимая сумку к груди. Отбежав метров на десять от двери вагона, она быстро осмотрелась. Площадь вокзала, где должна была ждать Марина, находилась справа по ходу поезда. Двери открылись налево. Чтобы попасть на площадь, предстояло подняться на переход, пробежать по нему и спуститься. Десятки узких ступенек. У женщины на каблуках нет никаких шансов уйти от погони.
Галина в отчаянии оглянулась по сторонам. В отдалении вышагивают степенно, как три гусака, патрульные. Далековато. И потом, патруль, милиция — это все на крайний случай.
Тогда Галина просто нырнула под колеса поезда, наступив на подол платья, на четвереньках перебралась на другую сторону и вылезла на пути. Машины не было. Она сделала несколько неуверенных шагов в сторону площади, растерянно крутя головой. Никого. И как назло, все патрули остались с той стороны поезда.
— А ну стой! — раздалось за ее спиной.
Галина обернулась и увидела, что одна из дверей вагона открылась и оттуда выскакивают шулера. Она побежала. Ни на что не надеясь, она просто бежала, только чтобы не сдаваться без боя.
Хрустнул один каблук, потом другой. Бежать стало легче, но погоня приближалась.
И тут на площадь выехала Марина. На ходу распахнув дверцу, она развернула машину и сбавила скорость.
— Давай, Галка! — крикнула она, глядя на приближающихся мужиков. — Давай!
Едва Галина плюхнулась животом на сиденье, Марина утопила педаль газа. Машина взревела, набирая обороты, двигатель чихнул, чихнул еще раз.
Ближайший из бандитов уже занес руку, чтобы схватиться за колесо запаски на задней дверце. Галина вытащила пистолет и сдвинула предохранитель, готовая, если понадобится, стрелять; она уже поймала на мушку самого проворного из преследователей, но тут двигатель чихнул так, что у подруг заложило уши. Из выхлопной трубы вырвался язычок пламени, быстроногого шулера обдало жутким черным дымом, и машина рванула с места, как реактивный самолет.
— Держите! Держите ее! — завопил Бобер, в бессильной злобе размахивая кулаками.
Шулера заметались по площади в поисках транспорта. Но тут поезд тронулся, и им не оставалось ничего другого, как припустить за ним, чтобы успеть повиснуть на подножке последнего вагона.
У открытой двери тамбура, игнорируя претензии проводника, стоял мужик в кепке и с кровоподтеком в пол-лица. Он махал рукой высоченному парню, который шагал по платформе, пока еще без труда следуя за поездом своими исполинскими шагами. Тот улыбался во всю ширь своего широкого сибирского лица и время от времени тоже вскидывал руку в прощальном жесте.
— Ты извини! — Мужик в кепке, снова спохватившись, в который раз за последнюю минуту прикладывал к груди растопыренную пятерню, и парень вновь отмахивался.
— Ну ты, дед, даешь! — смеясь, говорил Федя и качал головой. — Я сразу и не въехал…
— Как мы их, а? — Мужик в кепке хлопал себя по коленям и подпрыгивал, готовый пуститься в пляс.
Федя согласно кивал и пытался улыбнуться еще шире.
Поезд набирал ход, перрон оборвался, и Федя остановился у края асфальтовой полосы, как моряк у причала. Последний раз махнув рукой уходящему поезду, он ощупал сквозь рубашку потайные карманы. И, с удовольствием удостоверившись, что деньги на месте, развернулся и пошел к вокзалу.
В окне появилось помятое, заспанное лицо Альбины. Несколько секунд она непонимающе смотрела на Галю. Потом глаза ее вспыхнули радостными огоньками.
— Галка! Как ты… — Взгляд ее соскользнул вниз и зацепился за разорванный подол платья.
— Альбин, ты уж прости меня. — Галина приподняла подол, демонстрируя, насколько непоправимы повреждения.
— Ладно! — Альбина махнула рукой, хотя от Гали не ускользнуло, с каким трудом дался ей этот жест. Вот так небрежно махнуть рукой на свое лучшее платье могла только настоящая подруга. Галя этот жест оценила по достоинству. — Как ты?
Галина молча положила на подоконник два свертка: тяжелый и легкий.
— Спасибо тебе за деньги — все в целости, даже не распечатывала. А это… — Она положила руку на тяжелый сверток. — С ним тоже полный порядок.
Альбина обернулась и убрала оба свертка с окна.
— Альбин, можно я тебе за платье хоть деньги отдам?
Та снова отмахнулась. На сей раз взмах дался ей уже легче, почти естественно.
— Главное, что у тебя получилось! Получилось ведь?
— Получилось, подруга, — кивнула Галина.
— Ну, это главное. А остальное потом расскажешь, да?
