- Что же вы стоите, Иван Алексеевич? Садитесь, вон уже официант к нам идет.
- Простите, Настенька, я здесь не один...
"Ну конечно, так я и знала. И где же ваша красотка, товарищ генерал? Давайте ее сюда, познакомьте со мной. Умираю от любопытства посмотреть на женщину, которой удалось пробить броню вашей холостяцкой жизни".
- Если вас не смущает присутствие двух траченых молью стариков, то мы с удовольствием к вам присоединимся, - продолжал между тем Заточный, глядя на нее желтыми тигриными глазами, излучающими теплый солнечный свет.
"Значит, не с красоткой... Жаль. Интересно было бы взглянуть".
- Конечно, - приветливо ответила она, - зовите своего спутника.
Заточный повернулся к окну, сделал приглашающий жест рукой, и седой мужчина, сияя улыбкой, поднялся и подошел к ним.
- Настенька, позвольте вам представить моего старого друга, однокашника по школе милиции, генерал-майора милиции Василия Ивановича Турьялова. Вася, представляю тебе красу и гордость МУРа, мою любимую сыщицу подполковника Каменскую.
Настя вежливо привстала и протянула руку:
- Очень приятно.
Турьялов... Начальник УВД одной из приволжских областей. Фамилию она знала, а вот лично встречаться не приходилось. Или все-таки приходилось, именно поэтому он и разглядывал ее так пристально? Вот черт, неудобно как получается! А, ладно, была не была, за спрос дорого не возьмут.
- Василий Иванович, а почему вы меня все время разглядывали? - спросила она. - Я уж даже собралась начать смущаться.
- Да что вы? А я думал, смущаться придется мне. Голос у Турьялова оказался неожиданно высоким, а говорок - быстрым, округлым и журчащим, как бегущий по камушкам ручеек, что совсем не соответствовало его кинематографически-мужественной внешности. Василий Иванович резво взял бразды правления в свои руки, сделал заказ терпеливо ждущему официанту, занял место рядом с Настей и бодро повел разговор.
- Вы только представьте себе мое положение. Несколько лет назад я был в Москве, у Ивана в управлении, пока ходил по коридорам и решал свои вопросы, несколько раз столкнулся с вами. Я на вас сразу обратил внимание и запомнил, вы мне показались ужасно строгой, неприступной и очень красивой.
- Ну да?! - Настя от изумления вытаращила глаза. - Не может быть. Вы что-то путаете, Василий Иванович. Я действительно работала в главке у Ивана Алексеевича, и у меня действительно бывает совершенно отстраненное выражение лица, когда я о чем-то усиленно думаю. Некоторые принимают это за строгость и неприступность, такое случалось. Но никому, никогда и ни при каких обстоятельствах я не могу показаться очень красивой. Это, наверное, была не я.
- Вы, Настенька, вы, - со смехом подтвердил Заточный. - Вася мне вас тогда показал издалека и спросил, что это за фифа у меня в конторе завелась. Очень вы ему в сердце запали, прямо до самого донышка.
- Да ну вас, - смутилась Настя, - не вгоняйте меня в краску.
- Ну и вот, - невозмутимо продолжал журчать Турьялов, - теперь приезжаю я в Москву на пятидесятилетие нашего с Иваном товарища, договариваюсь с ним встретиться заранее, за пару часов до банкета, чтобы пообщаться в спокойной обстановке, все-таки мы давно не виделись, а на банкете, сами знаете, как бывает, рассадят в разные углы и как хочешь... Короче, остановился я в "Белграде", это здесь, прямо напротив, а банкет будет в "Праге", вот Иван и предложил встретиться и посидеть в этом пабе, и от гостиницы близко, и до банкета недалеко. И вот теперь представьте, прихожу я в то место, которое указал мне Иван, и что я там вижу? Я там вижу женщину, которая у Ивана работала. Более того, женщину, про которую мне говорили, что ее сам Заточный на работу приглашал и долго уговаривал. А те, кто мне это говорил, при этом гадко улыбались и многозначительно подхихикивали, дескать, сломался Иван, дал слабину, любовницу к себе поближе перетащил, чтоб, значит, сподручней было. Ну и вот что я должен был подумать, увидев вас здесь?
- А что? - глупо спросила Настя. - Что вы такого особенного должны были подумать?
- Говори-говори, Вася, - подзадорил его Заточный, - не тушуйся, выкладывай все как есть.
- Я и подумал, что Иван назначил вам тут свидание.
- А хоть бы и так, что в этом дурного? Чего-то ты намудрил, Василий. Или не все сказал?
- Погоди, конечно, не все, - живенько откликнулся Турьялов. - Я ведь как рассуждал? Как нормальный среднестатистический мужик, всю жизнь активно любивший женщин, в том числе и замужних. Мы с тобой, Иван, не виделись четыре года, вот как раз с тех пор, как я к тебе в управление приезжал. Старым друзьям всегда есть о чем поговорить, что вспомнить, кому косточки перемыть. На такие встречи обычно с женами и подругами не приходят. Ведь так? Так. И вдруг я вижу, что ты, кроме меня, назначил здесь встречу еще и даме, про которую мне намекали в соответствующем контексте. Почему? Зачем она при нашем разговоре? Совсем ей тут нечего делать. На банкет ее не приглашали, я точно знаю, мне списки гостей показывали. Объяснение тут может быть только одно: между вами, друзья мои, такая страстная любовь, что вы используете любую свободную минутку, чтобы увидеться, побыть вместе, хоть парой слов перекинуться. И, опираясь на свой богатый жизненный опыт, я делаю вывод, что я в этой ситуации совершенно лишний. То есть вы будете наслаждаться обществом друг друга, а я вам буду мешать со своими дурацкими разговорами и воспоминаниями. Как я должен себя чувствовать, придя к такому выводу?
- Плохо, - со смехом констатировал Заточный. - Чувствовать ты себя должен - хуже некуда, аналитик ты хренов. Но теперь-то успокоился?
- Уж конечно. Как увидел, что Анастасия ручку выронила и рот открыла от изумления, когда ты появился, так и понял, что она тебя не ждала.
- Ну и слава богу. А кстати, Настенька, с нами-то все понятно, а вы какими судьбами здесь оказались?
- У меня в двух шагах отсюда свидетели живут, надо было с ними побеседовать. Сижу здесь и жду сигнала, может, возникнут новые вопросы и придется возвращаться, поэтому решила далеко не уезжать.
- Понятно. Как вам с новым начальником работается?
- Да ну его, - Настя махнула рукой. - Если человек - не Гордеев, то это навсегда. Придется терпеть.
- Уж потерпите, дорогая моя, я вам больше помочь ничем не смогу. Чуть раньше предложил бы вам снова уйти ко мне, а теперь и я сам без должности.
- Как?! - ахнула Настя. - И вы тоже?
- Вы очень удачно выразились, я воспользуюсь вашей же формулировкой: если человек не из Петербурга, то это навсегда. К сожалению, я коренной москвич, а у нового министра в моде выходцы из Питера. Так что я отправлен пока в распоряжение управления кадров. Сами знаете, что это означает.
- Знаю, - грустно кивнула она. - Но как же так, Иван Алексеевич, вы же такой специалист, вы же главк на ноги поставили... Разве можно так обращаться с кадрами?
- Все к лучшему, Настенька, все к лучшему, нельзя слишком долго сидеть в одном и том же кресле, от этого происходит застой в мышлении. Вот осмотрюсь и найду себе занятие по душе. Пенсия у меня генеральская, выслуга - тридцать пять лет, так что не пропаду. Кстати, а у вас-то какая выслуга?
- В чистом виде девятнадцать лет, плюс половина срока учебы в университете - еще два с половиной года, получается двадцать один с половиной.
- О, так вы тоже можете уходить на пенсию! Не на полную, конечно, но все-таки.
- Кто? Я? - Настя от души расхохоталась. - Да вы что, Иван Алексеевич, какая из меня пенсионерка. Я еще поработаю, если вы не возражаете.
Из сумки донесся вальс Чайковского, Настя поднесла к уху маленький аппарат.
- Ты где? - Голос Зарубина был напряженным и отнюдь не игривым.
- В центре, возле "Смоленской".
- Можешь подъехать на Покровку?
- Могу.
- Ресторан "Ходжа Насреддин в Хиве".
- Знаю. Что у тебя случилось?
- В машине Ганелина обнаружен пистолет. Ганелин клянется, что в первый раз его видит. Я уже следователю позвонил, он сейчас будет вместе с дежурной группой.
- Какой пистолет, Сережа?
- "Макаров". Сечешь расклад?
- Сейчас приеду.
Она быстро попрощалась с Заточным и его говорливым другом, оставила на столе деньги за кофе и сок и выскочила на Садовое кольцо. Машину удалось поймать почти мгновенно. Настя забилась в уголок на заднем сиденье и вытащила из сумки блокнот, куда записала выдержки из заключения экспертов по пулям, извлеченным из трупа Тимура Инджия. "На ведущей поверхности пуль наблюдается минус металла размерами... Форма и размеры минуса металла для обеих пуль одинаковы, что позволяет сделать вероятный вывод о том, что данные пули могли быть выстреляны из оружия, снабженного ствольной насадкой, которая может быть устройством для глушения звука выстрела... Обе пули, изъятые при проведении судебно-медицинской экспертизы трупа гр.Инджия Т.Г., являются составными частями девятимиллиметровых пистолетных патронов к пистолетам Макарова и Стечкина. Данные пули могли быть выстреляны из пистолета конструкции Макарова, калибр 9, или иного оружия, имеющего аналогичные признаки".
