прошептала я дрожащим голосом, взглянув на Давида.
— Нет, — он посмотрел на меня, между бровей собрались вертикальные складочки. — Это не так, Ло. Я хочу вырваться. Я уже вырвался. Мне просто нужно было время…
— Время-время-время. Сколько еще, Давид? Какой еще страх или какая еще тайна твоего прошлого раскроется? Что еще заставит тебя снова выгнать меня? Или ты пришел убить меня?
Мой последний вопрос попал точно в цель. Давид вздрогнул. На лице отразилась просто сумасшедшая боль. Но мне тоже было больно. Слишком больно, чтобы остановиться.
— Ты ведь этого хотел? Правда? Убить каждого, кто имеет хоть какое-то отношение к убийце Ани. Ты ее любишь, Давид. Она стоит между нами. Человека уже нет на этом свете, но он всё равно остается непреодолимой преградой. Я… Я не хочу бояться и нервничать всякий раз, когда у нас всё слишком хорошо. Не хочу подозревать и накручивать себя. Не хочу вечно находиться в напряжение и ждать, когда ты меня снова выгонишь, оттолкнешь от себя.
— Ло, — выдохнул он. — Я… Никогда бы не… Я не хочу тебя убивать.
— А если бы это был другой человек? Убил бы?
— Нет. Я же говорю, что это уже не имеет никакого значения. Всё в прошлом. Моя мания была нелогичной и лишенной всякого смысла, — Давид потянулся ко мне, но отец не позволил, прижав его одной рукой обратно к стене.
— У нас не получается.
— Мы сможем.
— У меня нет сил.
— Я поделюсь своими.
— Уходи, — я отошла назад, затем еще, пока окончательно не скрылась за спиной у отца. Слёзы намертво сдавили голосовые связки.
— Ты слышал, — тихо произнес папа. — Уходи, Давид.
Я развернулась и ушла обратно в комнату. Входная дверь захлопнулась. Внутри всё обожгло болью.
— Дочка…
— Всё кончено, пап, — едва слышно проговорила я. — Мне нужно просто немного полежать. Совсем чуть-чуть.
Я легла на диван и притянула колени к груди.
— Просто полежать, — зачем-то повторила я.
Папа ничего не ответил, лишь заботливо укрыл меня пледом. Живот снова сжал болезненный спазм. Это явно было не к добру.
Глава 34
— И что оно напоминает? — с любопытством спрашивали меня девчонки с работы.
Мы вместе благополучно завершили проект с детским кафе, и теперь вся наша команда трудилась над интерьером в новом ночном клубе. Не знаю, совпадение это или нет, но ночной клуб будет открыт на том месте, где прежде стоял папин бар.
— Сложно ответить, — улыбнулась я и инстинктивно опустила ладонь на свой совсем еще небольшой живот. — Пока что это случается крайне редко. Приходиться внимательно прислушиваться к самой себе. К ощущениям. Кажется, что внутри тебя живет маленькая рыбка.
— Рыбка? — девчонки по-доброму засмеялись. — Серьезно?
— Да. Трудно еще поверить в то, что внутри тебя растет человек. Это в голове просто не укладывается. Происходит едва уловимое шевеление. Словно рыбка крошечным плавничком прикоснулась.
— Ло, это так замечательно! Ты будешь прекрасной матерью. Мы в этом даже не сомневаемся. Но что насчет работы? Уже думала об этом?
— А что тут думать? Рожу и вернусь в команду. К счастью, присутствовать на объекте круглые сутки необязательно. Буду заниматься макетами и планами. Я уже обсуждала этот вопрос с шефом. Он рассмотрит такой формат.
— Тогда можно не волноваться. Счастливая ты.
— Счастливая, — эхом отозвалась я.
Никто на работе не знал об истинном положении вещей. Да и я не стремилась выворачивать свою личную жизнь перед всеми наизнанку. Нет, конечно, я не считала себя несчастной. Но… Я всё еще не могла забыть Давида. Всё еще не могла принять тот факт, что его больше нет в моей жизни. Весь предыдущий год словно и не со мной случился, а с какой-то другой девушкой.
Я приняла решение ничего не рассказывать Давиду о ребенке. Не хотелось быть той женщиной, которая пытается привязать к себе мужчину с помощью ребенка. Не хотелось, чтобы Давид остался со мной из чувства долга. Ему нужно было время. Я его предоставила, но ничего, в сущности, не изменилось.
Иногда я анализировала наш недолгий период сумасшедших отношений. Пыталась обратить внимание на то, что раньше ускользало от моего взгляда. У нас практически отсутствовали точки соприкосновения. Мы из разных миров. Всё было предопределено еще в самом начале.
Между нами слишком большая разница в возрасте. Между нами зависло прошлое Давида, с которым он не сумел и не захотел справиться. Между нами встала обратная сторона его жизни, в которой для меня нет и никогда не было места. Осознавать подобное оказалось слишком болезненным процессом. Я и сейчас не была до конца уверена, что всё осознала.
Давид больше не искал со мной встреч. Я тоже. Притянувшись слишком близко, оставив друг в друге глубокий след, почти печать, мы резко и со всей силы оттолкнулись. Оттолкнулись так, что оказались в совершенно разных галактиках. Странно, но я ни о чем не жалела. А когда узнала, что беременна, ни на секунду не задумалась о том, чтобы избавиться от ребенка, как от ошибки прошлого. Не было никакой ошибки. Я любила. По-настоящему. И всё еще продолжала любить, пусть эта моя наивная любовь никому не была нужна.
Я не хотела насильно ломать Давида, лепить из него того, кем он никогда не станет. Жить в иллюзии, что когда-то он отпустит прошлое и нырнет со мной в наше настоящее, я тоже не могла. Заталкивая поглубже в себя, свое сознание все чувства, я старалась идти вперед.
Когда отец узнал о моем положении, он лишь глубоко вздохнул и обнял меня. А затем тихонько так прошептал на ухо:
— Справимся.
Несмотря на то, что моя жизнь постепенно стабилизировалась, я всё равно не ощущала себя как человек, который полностью вышел из прошлых отношений. Не было никакого обнуления или начинаний с чистого листа. И временами меня это серьезно пугало. Давид исчез из моей жизни, а я всё равно думала о нем. Я носила нашего ребенка. Чувствовала, что его отец где-то рядом, просто
