– Его, – подтвердила Кристина. – Давайте, по одному на вокзал. Берите билеты на поезд, на какой возьму я. Скорее всего, с прицепными до Благовещенска.
Она поднялась и, шатнувшись, упала. На лбу было пулевое отверстие. Гриф с пробитой грудью упал на спину. Садист оскалясь, стрелял из пистолета в сторону предположительного стрелка-снайпера. Удав, перекатываясь вниз по склону, дважды выстрелил. Присев с пистолетами в обеих руках, напряженно вслушивался. Сзади раздался шорох, развернувшись, он начал стрелять.
Стрелок в камуфляже поймал в прицеле его плечо, выстрелил. Удав выронил ТТ, вскинул другую руку с ПМ, но нажать на курок не успел, пуля вошла ему в лоб. От дороги вверх по склону бежали несколько милиционеров. Затрещали автоматные очереди.
– Мусора! – зло бросил Садист и побежал вверх по склону.
– Подожди, – окликнул его Геракл, – уходить к ручью надо.
– Помогите, – простонал Удав.
Садист выстрелил ему в лоб. Геракл, пригнувшись, через кусты дважды выстрелил в показавшихся милиционеров и сразу упал. Садист рухнул рядом. Они поползли вниз, надеясь, что милиционеры замешкаются у двух трупов, оставшихся на полянке.
– На кой хрен в ментов стрелял? – зло спросил Якут.
– Чтобы разозлить, – усмехнулся стрелок. – Они…
– Дура ты, паря, – качнул головой коренастый бородач с карабином. – Поймут, что пуля из винтовки, а у этих шакалов пистолеты.
Якут сильным ударом сбил стрелка с ног.
– Винтарь протри и брось подальше, – посоветовал коренастый. – Туда, в кусты, – кивнул он на березняк. – Вытри хорошенько, и патроны тоже. Торопись, пустоголовый.
Геракл, меняя в пистолете обойму, услышал шум и, повернувшись, увидел двух милиционеров, направивших на него стволы автоматов.
– Руки в гору! – приказал один.
Геракл медленно поднялся. Вздохнув, дернулся влево, но прыгнул вправо. Милиционеры, инстинктивно дернув стволами влево, нажали на курки. Геракл все же получил три пули.
– Против автоматов маятник не качают, – со стоном проговорил он.
Недалеко снова простучали автоматные очереди.
Садист прицелился в голову приподнявшегося милиционера. По нему с двух сторон ударили из автоматов двое. Он вытащил лимонку. Вырвав чеку, лежа размахнулся, но пуля прошила ему кисть. Грохнул взрыв.
– Тут винтовка! – раздался крик из кустов. – Выбросили, суки. Патронов нет. Спецы!
Из кустов вышел милиционер.
– Двоих убили и пятеро ранены. Поняли, что в брониках, стреляли в плечи, ноги и головы. Не местные.
– А тут баба лежит, – крикнул с поляны старший лейтенант. – Ее из винтовки уложили. Только непонятно, чья винтовка. Этого тоже снайпер сделал, – кивнул он на валявшегося с пулей в груди Грифа.
Биробиджан– Чего-то молчат, – вздохнул Соломон. – А ведь сутки уже пошли. Кристина позвонила бы. Видно, что-то произошло. Надо на время исчезнуть.
– Так Лева приедет сегодня, – напомнила жена, – и Яшеньку привезут. Ему послезавтра пять лет будет. – Она улыбнулась.
– А я забыл, – виновато признался Соломон.
– Вот он. Дворец, а не дом! – удивился Росомаха. – И как мы его достанем? – тихо спросил лежавший рядом парень в камуфляже. Еще двое лежали правее. У всех было по пистолету, ножу и десятизарядные малокалиберные карабины, стрелявшие почти бесшумно. За спиной рюкзаки с небольшим набором продуктов и фляжки с водой.
– Как темнеть начнет, работаем, – сказал Росомаха. – Надеюсь, никто не явится.
– Тут два года назад конюшня была. Сгорела. Остались руины, и сюда не ходят, – прошептал бритоголовый парень.
– Такси возьмем, и через полчаса мы дома, – улыбнулся молодой мужчина.
– Яша что-то грустный, – погладила по голове черноволосого мальчика мать. – Наверное не выспался.
– Я пить хочу, – всхлипнул мальчик.
– Здорово Биробиджан изменился, – заметил Горец. – Правда не так, как в центре России. Все-таки евреи умеют держать равновесие во всем. И сейчас время перемен для них что-то вроде глотка воды в пустыне. В отличие от остальных, они зажили получше. И что интересно, даже в лихие девяностые тут было более-менее спокойно. Давненько я тут не был, – засмеялся он. – Почти два года. И рядом, и все никак не попадал. В общем-то дел не было, а так просто не хотелось. Где же этот Яшман? – посмотрел он часы. – Время уже…
– Я на месте, – подошел к столику невысокий еврей. – Товар где? – посмотрел он на сидевшего с Горцем за одним столиком длинноволосого молодого мужчину.
– У него, – кивнул на Горца тот.
– Сколько?
– Как договаривались, – ответил Горец. – Пять с половиной. Деньги где? – в свою очередь поинтересовался он.
– Ну не здесь же делать дело, – улыбнулся еврей. – Поехали ко мне, там все и сделаем. Заодно пообедаем, ну и отметим. У меня есть прекрасный коньяк.
– Ради хорошего коньяка поехали. – Горец поднялся.
– К ним кто-то приехал, – недовольно пробормотал Росомаха. – И ребенок еще, – он сплюнул.
– Какая разница, ребенок, взрослый. Свидетелей оставлять нельзя. Я им сам займусь, – сказал бритоголовый.
– У вас, скинхедов, все такие? – посмотрел на него Росомаха. – Хотя ты вроде вышел из их рядов?
– Меня все у них устраивало, но вот свастика… – парень поморщился. – Меня дед, считай, вырастил, а он воевал. Не смог я деда предать.
– Уснул, – с улыбкой сказала молодая женщина, войдя в столовую, где сидели Соломон, Сара и ее муж. – Плохо Яшенька дорогу переносит, – покачала она головой.
Четыре фигуры перемахнули через высокий бетонный забор, у будки осталась лежать убитая овчарка. – Работаем ножами, – предупредил Росомаха. – И чтоб пикнуть не успели. Потом быстро осматриваем дом, деньги, драгоценности забираем и уходим. Ты сразу в подвал и сам знаешь, что делать, – сказал он невысокому молодому мужчине. Тот спустился в подвал, включил фонарик и начал колдовать у газового аппарата.
– Давайте вспомним создателя нашего, – поднялся Соломон.
Сверкнули три брошеных ножа. Один вошел Соломону в шею, второй под затылок Саре, третий – сидевшему спиной к двери их сыну под левую лопатку. Молодая женщина, вскочив, замерла от ужаса. Нож воткнулся ей в горло.
– Пацаненок где-то, – напомнил Росомаха. – Хотя все равно, уйдем, дом взорвется, – махнул он рукой.
– Что-то у Файбермана тихо, – удивился, глядя в окно, сосед Соломона. – Ведь сын с женой приехали, внука привезли. И свет не горит.
Грохнул взрыв. Двухэтажный особняк, осев, начал разваливаться. Вспыхнул пожар. Вскоре, завывая сиренами, появились три пожарные машины и две скорые.
Хабаровский край– Капитан, – выскочил из будки Сиротин со спутниковым телефоном в руках. – Тебя! Ирина!
Марецкий бросился к нему, схватил телефон.
– Я слушаю!
– Ну, во-первых, здравствуй, – дрогнул в улыбке голос Туминой. – А во-вторых, я хочу тебе признаться, что впервые в жизни соскучилась по мужчине.
– Я тоже, – рассмеялся Виктор, – но только по женщине. Как у тебя дела? Тут разное болтают. В Москве пытались убить Вику. Мне звонил Кошка и рассказал. Ее, можно смело сказать, спасло чудо, потому что…
– Я знаю, – не дала ему договорить Ирина. – Все искали наследницу, а оказалось, она под боком.
Виктор был ошарашен.
– Вика Антонова – наследница Аляски?
– Конечно, многое еще непонятно, но кое-что говорит за то, что Вика и есть наследница, ну, в общем, дочь Аляски. Ее мать как раз в тот год была в США и родила Вику. Она была вместе с мужем и рожала тоже при нем. То, что Вику пытаются убить, – серьезный аргумент правдивости слов Надежды Сергеевны. Я не верю, что Виктория – дочь Аляски, но тем не менее…
– Почему ты не веришь? – спросил Виктор.
– Не могу найти подтверждение встречи Аляски и Антоновой, но, надеюсь, все выясню. У меня есть одна зацепка, думаю, она поможет. Кстати, спасибо за твоих американских знакомых, если бы не они…
– Спасибо им, а не мне, – вздохнул Виктор. – Я бы многое отдал, чтобы быть с тобой. Никогда ни за кого не боялся, а тут… Когда ты вернешься?
– Не знаю, – виновато сказала Ирина, – хотя мне впервые так хочется домой. Я люблю тебя, Марецкий.
США. Вашингтон– Бергман, кажется, устроил охоту на Тресси, – сказал Рони. – Его парни проверяют все адреса, где она может появиться. Предложил нам десять тысяч за установление ее местонахождения. Нужно только узнать, где она, а дальше…
– Значит, решил покончить с ней. Выходит, нам еще и ее искать. Черт бы побрал ФБР! Не могут вычислить этого Кузьмина, – с раздражением воскликнул Флэйд.
– Кузьмина? – переспросила Ирина. – Я слышала, его часто называли Дубицкий. Вполне возможно, у него документы на Кузьму Кузьмича Дубицкого.
– Какого же дьявола ты раньше не сказала? – проворчал Флэйд и, взяв телефон, ушел в другую комнату.
– Я только что вспомнила об этом, – виновато посмотрела ему вслед Ирина. – Увидела запись в записной книжке и вспомнила.
– Идите завтракать! – позвала Кет. – Все готово.
