– Обожди минутку, – произнес он и, поднявшись из-за стола, поднялся наверх.
Горчаков не принимал участия в веселье – канун праздника он отметил в близлежащем недорогом ресторане. Вернувшись на виллу с бутылкой вина, закуской и какой-то долговязой чернявой девицей, сразу же заперся на третьем этаже.
Впрочем, девица вскоре была отпущена, и теперь двойник, сидя перед телевизором, по старой, еще советской традиции смотрел «Голубой огонек», транслировавшийся по спутнику из России.
– Валера, с наступившим! – приветствовал его Саша с улыбкой. Так улыбаются лишь действительно счастливые люди. – Можно тебя на минуточку вниз?
Тот с готовностью поднялся, с чувством пожав протянутую руку.
– Спасибо, тебя так же... Что, у тебя там гости?
Солоник кратко рассказал о своем плане. К нему приехала девчонка из России, в будущем невеста, и он хочет, во-первых, разыграть ее, а во-вторых, сам убедиться в полной идентичности себя и двойника.
– Хорошо, – тут же согласился Горчаков. – Только я переоденусь...
Саша заранее продублировал для двойника свой гардероб. Спустя несколько минут Солоник и его зеркальная копия уже стояли на лестнице, ведущей в гостиную на первом этаже.
– Спустись, присядь за стол и скажи что-нибудь. Ее зовут Наташа, она из Москвы, фотомодель. «Мисс Россия-96», кстати говоря. И не забудь, что вы уже давно знакомы. Раскованней, раскованней! А я посмотрю, что у тебя получится.
Горчаков спустился вниз, а Солоник, спрятавшись на лестнице, принялся наблюдать за разыгравшейся сценой.
– Сашенька, что же ты так долго? – воскликнула девушка при появлении двойника. – Иди ко мне, а то я уже скучаю.
Тот, кого Наташа назвала Сашей, как ни в чем не бывало подсел к ней и, приобняв за талию, принялся целовать взасос. И она отвечала на поцелуи. Откуда Наташе было знать, что это совсем не тот человек, за которого она его принимает!
Кровь бросилась в лицо Солонику. Покинув свое укрытие, он мгновенно спустился в гостиную и без церемоний оторвал двойника от девушки.
Та испуганно взглянула сперва на него, а затем на его зеркальное отображение, с которым только что целовалась. И страшно побледнела.
– Саша, у тебя что, брат-близнец? – с трудом произнесла Наташа.
– Это мой двойник, – объяснил Македонский, испепеляя того взглядом.
– А зачем это тебе? – испуганным шепотом спросила девушка.
– Кино про меня будут снимать, – ответил Солоник. – Он мелкий актеришка, я его на пробы взял.
Схватил Горчакова за локоть и потащил наверх.
– Ты что себе позволяешь, а? – возмутился оскорбленный в лучших чувствах Македонский.
– Ты мне сам только что сказал, что мы с ней давно знакомы, и попросил, чтобы я был раскованней, – спокойно напомнил тот.
И выразительно посмотрел на хозяина.
«А может быть, это не я твой двойник, а ты – мой?!..» – явственно читалось в его взгляде, и Саша впервые подумал, что раньше он явно недооценивал этого человека...
Конечно, тогда, в первый день нового, 1997 года Саша должен был признать, что сам был не прав, и прежде всего перед Наташей. Он, естественно, извинился, и извинения были приняты. Но неприятный осадок после случившегося остался у него надолго.
Солоник думал о происшедшем едва ли не неделю. Проводив Наташу Крылову в аэропорт, он сообщил ей, что в конце января, возможно, прибудет в Москву.
– Вот и хорошо, – обрадовалась та. – У меня двадцать пятого как раз выступление, показ итальянской обуви на выставке «Консумэкспо». Ты как прилетишь, сразу же мне звони.
Из аэропорта Эллиникон Македонский отправился домой. Ему не терпелось серьезно поговорить с Горчаковым, но при Наташе делать это было как-то не с руки. Настроение у Солоника было мрачным, но он был исполнен решимости. Взгляд стал тяжелым, губы плотно сжатыми, движения необычно резкими.
Валера, наоборот, выглядел спокойным. Поздоровался как ни в чем не бывало и уселся в кресло, выжидательно поглядывая на хозяина. Саша сразу перешел к делу.
– Тебе не кажется, что ты много себе позволяешь? – спросил он резко.
– В каком смысле? – И, не дождавшись ответа, сам задал вопрос: – Ты все о той девчонке?
– Нет, о тебе, – процедил Солоник.
– А в чем дело?
– Сам знаешь, в чем.
– Прости, если я в чем-то не прав... – пошел тот на попятную. – Только в чем именно, не понимаю. Может быть, объяснишь?
Македонский и сам не мог сказать, в чем же не прав Горчаков. Его попросили спуститься вниз и изобразить его, Сашу, что он и выполнил. Предупредили, чтобы он вел себя естественно и раскованно, и он это честно исполнил.
Теперь взгляд Валеры стал каким-то иным, нежели раньше, надменным, что ли? Но в то же время он выглядел спокойным и уверенным в себе. Так выглядит человек, который давно уже принял серьезное решение и теперь лишь ожидает благоприятного случая для осуществления своих планов.
Что же ставить ему в вину?
Солоник мигом перевел разговор на другую тему, но, уходя, вновь пристально посмотрел в глаза двойнику. Теперь, как показалось хозяину, они вновь стали пустыми и глуповатыми, как и при первой их встрече.
Македонский решил серьезно заняться двойником. Уж кто-кто, а он прекрасно знал, что обмануть способен любой, даже тот, от которого меньше всего этого ждешь...
Шестнадцатого января Солоник вылетел в Москву. Операция по ликвидации Самсонова-младшего представлялась ему слишком серьезной, чтобы пренебречь мерами конспирации. По этой причине Македонский тщательно поработал над своей внешностью: теперь пассажира рейса Афины—Москва, бородатого мужчину в очках с толстыми стеклами, но без диоптрий, можно было принять и за мелкого торговца, и за геолога, и за инженера, и даже за представителя российского торгпредства, но только не за знаменитого киллера, которого разыскивают лучшие детективы России!
В кармане лежал новенький паспорт на имя Валерия Верещагина. Качество его исполнения не оставляло сомнений в том, что прохождение таможенного и пограничного контроля не вызовет осложнений.
Как и следовало ожидать, по прибытии в Шереметьево проблем не возникло. Уже на следующий день Солоник, остановившийся в Чертанове, в одной из квартир, снимаемых шадринскими, приступил к делу.
Рассказывая гостю из Греции о подробностях будущего «исполнения», пацаны, ведшие слежку, выглядели совсем невесело. По мнению шадринских, проще было ликвидировать кого-то из членов правительства, нежели лидера клинских. Казалось, Самсонов предусмотрел все.
И действительно, подступиться к авторитету оказалось не так-то просто. После смерти брата этот человек понимал, что его может ожидать, и потому тщательно «шифровался». Редко ночевал в одном и том же месте дважды, попеременно пользовался несколькими машинами, предпочитал звонить не по городскому телефону, а исключительно по мобильному. Вооруженную охрану представлял купленный им спецназ ГУИНа МВД «Сатурн», который сопровождал авторитета во всех его поездках по Москве.
Снайперская винтовка с мощной оптикой – оружие, излюбленное Македонским для подобных операций, – отпала сразу. Для того чтобы грамотно «исполнить» жертву, необходимо было как минимум знать планы Самсонова хотя бы на несколько дней вперед. После чего следовало выбрать удобное и хорошо укрытое место для стационарной стрельбы, прикинуть скорость ветра, освещенность, возможные препятствия, наметить как минимум несколько путей для отхода. Все это было сделано при ликвидации Глобуса, ставшей классической.
Взрывное устройство также не подходило. Невозможно было даже предположить, на какой из многочисленных машин будет в намеченный день передвигаться клиент. Сверх того, автопарк Самсонова тщательно охранялся. У него были еще свежи воспоминания о шестисотом «Мерседесе» Сергея Тимофеева, взорванном на Третьей Тверской-Ямской.
Получалось, что клинского авторитета можно было только расстрелять в его машине где-нибудь в городе. Конечно, это в высшей степени рискованно, но, по мнению Македонского, при тонком расчете и хладнокровии у исполнителя сохранялись немалые шансы на благополучный исход.
Впрочем, как выяснилось, при таком варианте возникали немалые сложности. Стрельба из автомобиля в автомобиль во время движения полностью исключалась. В этом случае операция превращалась попросту в самоубийство. Прекрасно технически оснащенные и вооруженные спецназовцы из «Сатурна» (один из них постоянно сидел в салоне самсоновской машины, совмещая роли телохранителя и водителя) могли не только дать жестокий отпор, но и организовать преследование по горячим следам.
Оставалось одно – незаметно «вести» Самсона по Москве, дожидаясь удобного случая. В том, что таковой представится, киллер не сомневался.
Как и было обещано Ракитой, техническую часть ликвидации шадринские брали на себя. Сразу же после приезда Солоника в Москву на Тушинском рынке за пять тысяч долларов была приобретена подержанная, но достаточно добротная вишневая «девятка». Македонский получил в свое распоряжение опытного водителя, молодого паренька по кличке Джем, и напарника-подстраховщика. Два новеньких, в заводской смазке «АКСа» с полными магазинами лежали в спортивных сумках на заднем сиденье. Серый сто девяностый «Мерседес» со спортивным двигателем, двигавшийся в кильватере «девятки», должен был, в случае чего, подстраховать киллера и его команду. Оперативная связь между «девяткой» и «мерсом» поддерживалась по рации условными командами.
