Проходя по слабо освещенному коридору, он читал висевшие на дверях таблички, и в конце концов все же нашел то, что искал, – это была вторая дверь от конца. Возле двери за столом сидела студентка со светлыми волосами и читала какой-то толстый учебник. Посмотрев на посетителя, она улыбнулась, и Босх спросил ее насчет Локке.
– Я сейчас позвоню. Он вас ждет?
– Про психиатра этого никогда в точности не скажешь.
Он улыбнулся, но на нее это никак не подействовало, и Босх подумал, что, возможно, здесь это вовсе не шутка.
– Нет, я не предупреждал, что приеду.
– Доктор Локке сегодня весь день занят со студентами. Я не хотела бы его беспокоить, если только…
Подняв наконец глаза, она заметила жетон, который Босх держал в руке.
– Сейчас я ему позвоню.
– Просто скажите ему, что это Босх и что, если можно, я хотел бы оторвать его на несколько минут.
Она коротко переговорила с кем-то по телефону, повторив то, что сказал ей Босх. После этого она молча подождала несколько секунд, сказала «хорошо» и повесила трубку.
– Помощница сказала, что доктор Локке к вам сейчас выйдет. Он будет через несколько минут.
Поблагодарив, он присел на один из стоявших возле двери стульев и окинул взглядом приемную. На доске висело несколько написанных от руки объявлений. В основном они были связаны с поиском соседей по комнате. Висело также сообщение о намеченной на субботу вечеринке студентов-психиатров выпускного курса.
Кроме доски, предназначенной для студенческих объявлений, в комнате имелась и другая доска, но в данный момент она была пуста.
– Это что, входит в учебную программу? – спросил Босх. – Нужно какое-то время сидеть здесь в приемной?
Она оторвала взгляд от учебника.
– Да нет, это просто работа. Я учусь на детского психолога, но у нас трудно получить работу. А здесь, в подвале, никто работать не хочет, так что здесь была вакансия.
– А почему?
– Здесь, внизу, находится вся жуткая психология. С этой стороны психогормональная лаборатория. Она…
В другом конце помещения открылась дверь, и в комнату вошел Локке в голубых джинсах и футболке. Он подал Босху руку, и Гарри заметил привязанный к его запястью кожаный ремешок.
– Ну как дела, Гарри?
– Нормально. У меня – нормально. А как у вас? Прошу прощения, что вот так вторгаюсь, но я надеялся, что у вас все же найдется несколько минут. У меня есть кое-какая новая информация по тому же вопросу, по которому я беспокоил вас той ночью.
– Никаких проблем! Поверьте, это просто здорово – принять участие в реальном деле. Занятия со студентами иногда надоедают.
И он предложил Босху следовать за ним. За той дверью, из которой он вышел, оказался коридор; в конце его находились кабинеты сотрудников. В кабинете Локке позади его письменного стола стоял книжный шкаф, заставленный учебниками и, вероятно, дипломными работами. Опустившись в мягкое кресло, Локке положил ноги на стол. На столе горела зеленая лампа, справа из небольшого подвального окошка лился тусклый свет. Периодически он мигал, когда кто-то проходил мимо окна и устраивал небольшое затмение.
– Иногда мне кажется, будто я работаю в темнице, – посмотрев в сторону окна, сказал Локке.
– По-моему, студентка в приемной тоже так думает.
– Мелисса? Ну, а чего же вы хотите? В качестве основного предмета она выбрала детскую психологию, и я никак не могу убедить ее перейти на свою сторону дороги. Впрочем, я сомневаюсь, что вы приехали в кампус для того, чтобы выслушивать рассказы о хорошеньких студентках, хотя, наверно, это не очень противно.
– Может, как-нибудь в другой раз.
Хотя Босх не заметил здесь пепельницы, судя по запаху, в кабинете кто-то недавно курил. Не спрашивая разрешения, он достал сигареты.
– А знаете, Гарри, я могу вас загипнотизировать и тем самым избавить от этой проблемы.
– Спасибо, док. Однажды я себя уже гипнотизировал, но это не сработало.
– Неужели вы и вправду представитель вымирающего племени полицейских гипнотизеров? Я слышал об этом эксперименте. Кажется, суд его прикрыл?
– Ну да, не признав показания загипнотизированных свидетелей. Из всех, кого тогда учили, я последний, кто сейчас работает в управлении. По крайней мере я так думаю.
– Любопытно!
– Собственно, с момента нашего последнего разговора произошли некоторые подвижки, и я подумал, что было бы неплохо возобновить с вами контакт, узнать ваше мнение. Мне кажется, с этим порно вы направили нас на верную дорогу. Может быть, и сейчас нам что-нибудь подскажете…
– И что же у вас есть?
– У нас есть…
– Минуточку! Кофе хотите?
– А вы?
– Никогда к нему не притрагиваюсь.
– Тогда и я обойдусь. У нас есть подозреваемый.
– В самом деле?
Сняв ноги со стола, он подался вперед, по виду крайне заинтересованный.
– И он, как вы и говорили, имеет отношение к обеим группам. Он состоял в специальной группе, а его участок работы, то есть, гм, область знаний – это как раз порнография. Не думаю, что я сейчас должен его называть, потому что…
– Конечно, не должны. Я понимаю. Он лишь подозреваемый, никаких обвинений на нем нет. Не волнуйтесь, детектив, наша беседа останется между нами. Говорите свободно.
Босх воспользовался как пепельницей стоявшей рядом со столом корзиной для бумаг.
– Я это ценю. Так вот, мы за ним наблюдаем, смотрим, что он делает. Но тут есть одна загвоздка. Видите ли, так как он в управлении, вероятно, главный специалист по порноиндустрии, вполне естественно, что мы обращаемся к нему за советом и информацией.
– Естественно. Если бы вы этого не делали, у него наверняка возникли бы подозрения, что вы ему не доверяете. О, какую чудесную сеть мы с вами плетем, Гарри!
– И запутанную.
– Что?
– Да нет, ничего.
Встав, Локке принялся расхаживать по комнате. Вот он сунул руки в карманы, потом снова вынул их оттуда. Напряженно размышляя, он смотрел перед собой невидящим взглядом.
– Ну продолжайте – это просто потрясающе. Что я вам говорил? Два актера независимо друг от друга играют одну и ту же роль. Черное сердце никогда не бьется в одиночку. Ну, продолжайте.
– Ну вот, как я уже говорил, было вполне естественно к нему пойти, и мы так и сделали. Мы подозревали – в связи с находкой тела на этой неделе и с тем, что вы сказали, – что могут быть и другие жертвы. Другие пропавшие женщины, которые были заняты в этом бизнесе.
– То есть вы попросили его это проверить? Превосходно.
– Да, вчера я его попросил. А сегодня дал мне еще четыре имени. У нас уже было имя замурованной блондинки, которую нашли на этой неделе, и еще одной, которую недавно назвал подозреваемый. Так вот, если вы прибавите к ним первых двух – жертв Кукольника номер семь и номер одиннадцать, – то у нас получится всего восемь. Подозреваемый весь день находился под наблюдением, поэтому мы знаем, что он как раз занимался поисками этих новых имен. И он не просто дал мне эти четыре имени – он еще проехался по съемкам.
– Разумеется, он должен был это сделать. Независимо от того, знает он, что за ним следят, или не знает, он должен создавать видимость нормальной жизни. Понимаете, он мог уже знать эти имена, но все равно пойти их искать. Это один из признаков того, насколько он…
Остановившись, он засунул руки в карманы и нахмурился; взгляд Локке был устремлен куда-то в пол.
– Вы сказали – шесть новых плюс первые две?
– Точно.
– Восемь убитых за неполные пять лет. Есть ли вероятность того, что появятся и другие?
– Я как раз собирался спросить вас об этом. Данная информация исходит от подозреваемого. Может, он нас обманывает? Может, он морочит нам голову, сообщает нам меньше имен, чем было на самом деле, – для того, чтобы запутать расследование?
– Ага! – Локке продолжал ходить, но с полминуты хранил молчание. – Инстинкт подсказывает мне, что это не так. Нет, он не стал бы, как вы говорите, морочить вам голову. Он должен всерьез исполнять свою работу. Думаю, что если он дал вам пять новых имен, то это все. Вы должны помнить, что этот человек считает себя во всех отношениях выше вас, полиции. Было бы вполне нормально, если бы он был предельно честным с вами относительно некоторых аспектов этого дела.
– У нас нет четкого представления о датах. О датах убийств. Такое впечатление, что после гибели Кукольника он снизил темп. Когда он начал прятать тела, начал хоронить своих жертв, потому что не мог больше прикрываться Кукольником, интервалы возросли. Кажется, от менее чем двухмесячного интервала, как это было при Кукольнике, он перешел к семи месяцам. А может, и больше. Последнее исчезновение произошло почти восемь месяцев назад.
Оторвав взгляд от пола, Локке посмотрел на Босха.
– Плюс вся эта недавняя активность, – сказал он. – Суд, о котором пишут в газетах. Его записка. Его участие в деле как детектива. Такая повышенная активность должна ускорить конец цикла. Не упускайте его, Гарри. Возможно, осталось совсем немного.
