Он нагнал ее у самого указателя, за которым начинался поселок. С подсказки Ролана промчался мимо нее с такой скоростью и на таком близком растоянии, что воздушная волна опрокинула ее с обочины вместе с велосипедом.
А канава у дороги как на грех была широкой, полноводной. Погода на дворе по-весеннему теплая, но все же не май – вода холодная. Грязная. И глубокая. Девчонка слетела с велосипеда и ушла в эту холодную муть с головой.
Бородая тут же ударил по газам. Сдал назад. Ролан даже пожалел, что устроил девчонке раннее купание. Поэтому бросился ей на помощь.
Но девчонка сама выбралась на берег. Но не поднимается. Лежит, уткнувшись лицом в тухлую траву. И беззвучно рыдает. Мокрая до нитки. Волосы грязные, слипшиеся. Спина сотрясается от рыданий. А может, она просто мерзнет...
– Елы-палы, что ж мы натворили? – сокрушенно протянул Петруха.
И он тут как тут. Но Ролан его опередил. Сам взял девчонку на руки, легко оторвал от земли ее почти невесомое тело. Она не сопротивлялась. Казалось, она даже не понимает, что с ней происходит. Закрыла лицо руками и рыдает. Тело сотрясается как в лихорадке.
– Ты извини, пожалуйста, мы не хотели. Спешили очень...
Но девчонка даже не реагировала на его слова. И на него не смотрит. Какой-то очень сильный шок...
Ролан посадил «купальщицу» на заднее сиденье. Заставил ее снять с себя мокрую куртку. Закутал ее в свой кожан.
– Дима, включай обогрев на полную!
К Бородаю пришлось обращаться по имени. Чтобы девчонка не думала о них как об уголовниках. Да и клички нужно было скрывать.
Петруха достал велосипед из воды, кое-как засунул его в багажник. Хотел сесть на заднее сиденье рядом с девчонкой, но Ролан показал ему на свое переднее место. Не хотел он, чтобы этот развратник терся об нее...
– Ты уж извини, что так получилось, – обращаясь к ней, повинился он. – Спешили очень. А Диму мы накажем, чтобы не гонял как сумасшедший...
Но девчонка молчала. Дрожит, плачет, лицо по-прежнему руками закрывает. Аура обреченности вокруг нее. Как будто ей все равно, что с ней происходит, куда ее везут... Ролан вспомнил, какой вид был у нее вчера и какой он увидел ее, когда она выезжала из ворот дома... Какие-то проблемы у нее. И, видать, большие проблемы, по сравнению с которыми холодное купание сущий пустяк. Купание лишь еще сильней загнало ее в душевный ступор...
– Ты в школу ехала, да? – спросил Ролан.
Наконец-то она отреагировала. Не отрывая рук от лица, молча кивнула головой. Но рыдать прекратила.
– Тебя в школу отвезти?
Отрицательно мотнула головой.
– Может, домой? Где ты живешь?
Снова тот же жест.
– Нигде не живешь?
Она замотала головой и снова разрыдалась.
– Ну тогда с нами поехали...
Девчонка пожала плечами. Это могло означать только одно – ей все равно, что с ней будет.
– Поехали, не пожалеешь. У нас тепло. И молоко парное. Знаешь, какое вкусное?..
Вряд ли у Ролана появилась тяга к деревенской жизни. Но дом они сняли в деревне. Вернее, в большом селе в сорока километрах от города. По тому же направлению, где жил и Волок. Чтобы далеко не ходить.
Бородай лихо развернул машину на сто восемьдесят градусов и рванул в сторону шоссе.
– Извини, милая, но нам нужно тебя раздеть, – сказал Лиман.
Она испуганно дернулась, но тот постарался ее успокоить.
– Пойми, ты насквозь мокрая. Так и воспаление легких заработать можно...
И ведь успокоил. Девчонка позволила раздеть себя. Мокрая куртка уже лежала на велосипеде. Туда же полетела и футболка. Но Лиман не успокоился. Накрыл девчонку курткой, из-под нее снял лифчик. Тщательно его ощупал... Похоже, он в самом деле верит, что где-то в одежде спрятан «жучок».
Но не было ничего. А Лиман не унимался. Стянул с девчонки джинсы. Обследовал их. Ничего. Снял кроссовки, отодрал подошву, но электронной начинки не обнаружил. Рюкзак тоже ошмонал. Ничего такого, окромя школьных прибамбасов...
Трусики снимать с девчонки не стал. Хоть за это ему спасибо... Ролан вдруг понял, что ему очень жаль эту бедняжку. Понял, что невольно взял ее под свою – не дутую, а реальную – защиту... Лиман вовремя остановился, а то Ролан уже созревал для того, чтобы порвать его на части... Ну и ну!
Может, он чувствовал за собой вину, что дал Бородаю отмашку на нее... А может, она чем-то напоминала ему ту юную и беззащитную Аврору, с которой они когда-то были счастливы под одной крышей. Аврора тогда была чуть постарше этой девочки. И также нуждалась в его защите...
Бородай выехал на шоссе. Сбавил скорость. Девяносто километров в час – это предел. Нельзя привлекать к себе внимание ментов. Номера-то поддельные. И автоматы под сиденьями... Паленые автоматы, других не было...
Наконец они свернули на дорогу, с которой при старании можно было попасть в нужное село. Бородай нарочно выбрал окольный путь, чтобы сбить с толку возможных преследователей. Но их не было. Потому что за девчонкой не следили. Ролан был в этом уверен. Нет «клопов» – ни в одежде, ни на теле. Дотошный Лиман даже волосы исследовал. Ничего у нее не было. Даже сотового телефона. Может, не было такой игрушки вообще. А может, не носила с собой в поселковую школу из боязни, что отберут...
Наконец машина прибыла на место. Саманный, обшитый ветхой доской домик. Покосившийся забор, запущенный двор, три крохотные комнатушки. Из мебели только раздолбанный шкаф-буфет и две железные койки. Вместо стульев – ящики. Зато хижина стояла на самом отшибе. И через огороды в случае шухера всегда можно было уйти в лес и там затеряться. Если, конечно, не окружат...
Машину загнали в глубь двора, чтобы с улицы не было видно. Девчонку завели в дом. Куртка Ролана выглядела на ней как пальто с чужого плеча – настолько была велика.
Петруха горел желанием утешить потерпевшую. Но Ролан заставил его прополоскать ее одежду и вывесить на солнце. Лимана и Бородая поставил на шухер. Мало ли кто может подкрасться незаметно.
Ролан усадил девчонку на кровать в своей комнате. Куртку оставил на ней. И еще поверх накрыл одеялом.
– Может, скажешь, как тебя зовут?
– Настя... – выдавила она.
Она уже не плакала. И не закрывала лицо руками. Но взгляд ее тупо устремлен куда-то мимо Ролана. Лицо чумазое – грязь вперемешку со слезами, волосы в ужасном состоянии.
– Ты, Настя, извини, мы спешили очень. Поэтому ехали как чумные... А так мы люди неплохие. И тебе ничего плохого не сделаем. Сейчас одежду твою сполоснем, высушим. Домой тебя отвезем...
– У меня нет дома...
– Как, совсем нет?
– Нет...
– А живешь где?
– Живу... Но это не мой дом... Мне там плохо...
– Обижают?
– Да.
– Кто?
– Хозяин.
– У тебя хозяин есть?
– Да. Я у него работаю. Мама его детей воспитывает, а я по дому... Он сказал, что нас выгонит, если... Если...
Девчонка закрыла лицо руками, разрыдалась. Ролан подсел к ней, нежно обнял за плечи. Она не вырывалась. Более того, уронила голову на его плечо.
– Что, если?..
– Он хотел... Он хотел, чтобы я с ним спала...
– И поэтому ты не хочешь возвращаться к нему?
– Он... Он уже был со мной... Я его ненавижу... Я не хочу обратно...
Ролан все понял. Настя жила в доме у Волока. Его она считала своим хозяином. С ним она спала. И его ненавидела...
Поведение Волока его возмутило. Но это было какое-то спокойное возмущение. Ролан даже не вышел из себя. А чего колотиться? Он по-любому сделает этого урода. Заодно и за Настю спросит...
– Сколько тебе лет?
– Пятнадцать исполнилось...
– Сука он, твой хозяин... Голову бы ему открутить... Слушай, а давай подъедем к нему, а? Мы с ребятами боксеры, к первенству сейчас готовимся. Мы ему по голове настучим, чтобы малолеток не обижал...
– Не получится. У него охрана...
– Сколько охраны? Ну, придурок один, может, два...
– Не один. И не два... Их много. У них оружие...
– А он что, крутой?
– Да, депутат...
– Жена есть?
– Да... Аврора Ивановна хорошая. А муж у нее – сволочь. Житья от него нет... Вчера из Москвы вернулся. Жена была на работе, так он ко мне...
– Сволочь – это мягко сказано... Знаешь, тебе бы выпить чуть-чуть. Ну, водки. Чтобы согреться...
– Нет, я не хочу, – мотнула головой Настя.
– Тогда растереть тебя надо. Водкой... Только у нас такая проблема, женщин нет... Ничего, что-нибудь придумаем... Да, кстати, я молока тебе обещал, парного...
Ролан вышел во двор. Петруха развешивал на веревках мокрую одежду. На небе ни облачка, солнце теплое, ветерок – через пару часов все высохнет. Только погладить будет нечем: утюга нет.
– Петруха, дуй к свой подружке, – распорядился он. – Молока у нее возьмешь. И к нам приведешь...
– Зачем?
– Девчонку спиртом растереть надо.
– Так это, ты мне скажи, я сам ее разотру, – осклабился Петруха.
– Ты к ней даже близко не подходи, – набычился Ролан. – А то я тебя самого разотру. По стенке...
– Э-э, ты чего? – ухмыльнулся парень. – Влюбился, что ли?
Может, и влюбился.
