— Ну, договаривай, договаривай!
— И поэтому умолчал о грандиозном фильме-возвращении, который взялся продюсировать? Ты это помнишь, Джордж? Для него уже готов великий сценарий с Виктором Эмори в главной мужской роли и Дуайтом Кезнером в качестве режиссера. Сколько ты уже вложил — тысяч двести? Или больше?
— Кто тебе все это рассказал? — хмуро спросил он.
— Не важно. Главное, не ты.
Еле передвигая свой вес, Блум с кряхтением откинулся на спинку кресла, и его лицо медленно расплылось в ухмылке.
— Просто проверял твое отношение к работе, Рик. Если ты так быстро обнаружил то, о чем я умолчал, значит, именно ты сумеешь найти разгадку. — Сигара описала в воздухе благодушную кривую. — Всего лишь небольшой тест на старание.
Я смотрел на Блума, пока ухмылка сначала не завяла, а потом и не сползла с его лица.
— Ладно, — пожал я плечами. — Будем считать, у тебя склероз. Что еще ты скрыл от меня?
— Ничего, — проскрипел он.
— К моменту моего появления в доме там уже торчал Бичеватель, — небрежно заметил я. — Ему все известно о фильме-возвращении и о происшествии с Флер. Он проник в дом, угрожая Арлен, что сообщит в газеты, если она его не впустит.
— Олтмен? — Блум свирепо прикусил сигару. — Как, черт возьми, он узнал о Флер?
— Не спрашивал, — сказал я. — Решил, что все равно не скажет. Утром Арлен показала мне место, где вы подняли Флер с уступа. Арлен считает, что ты в хорошей форме, из-за твоей быстрой реакции — ты схватил фотографа, едва сработала фотовспышка.
Блум попытался принять скромный, вид.
— Регулярные физические упражнения…
— Несомненно, — заметил я. — Видел ее в приемной. Расскажи о фотографе, Джордж.
— Что ты хочешь знать?
— Во-первых, как он туда попал, — огрызнулся я. — Поразительное совпадение — над Малибу-Бич поздний дождливый вечер, Флер Фалез падает со скалы, а когда ты втаскиваешь ее обратно, там вас уже поджидает парень с фотоаппаратом!
— Все верно. — Продюсер ущипнул себя за подбородки и почти виновато поглядел на меня. — Тогда я об этом просто не подумал, Рик. Я хотел только одного — не допустить появления снимка в газетах.
— Расскажи мне все, начиная с того момента, как сработала вспышка.
— Я смотрел в другую сторону, поэтому она не ослепила меня, в отличие от Арлен, — начал он. — Силуэт парня был отлично виден на фоне неба, поэтому я просто схватил его и предложил на выбор: или он сейчас же продает мне снимок, или я отберу фотоаппарат и сброшу его со скалы. Парень не вышел ростом и, думаю, по моей хватке понял, что я не обманываю. Я знал, что спокойно могу оставить его в гостиной, пока помогаю Арлен втащить Флер на верхний этаж, потому что никто не может выбраться из дома, если не знает, как обращаться с этими электронными штучками. Когда я вернулся в гостиную, то был не в настроении торговаться, поэтому согласился заплатить за пленку двести долларов, а потом выпустил парня из дома. Вот и все.
— Ты проявил пленку, Джордж, — сказал я, — и отпечатал кадр. Зачем? Почему просто было не засветить всю катушку и не забыть про этот неприятный инцидент?
— Не знаю, — промямлил он. — Любопытство, наверное, взяло верх. Черт! А почему я не могу взглянуть на пленку, за которую заплатил двести баксов, а? Скажи?
— Ты узнал его имя?
— Черт, нет. — Блум свирепо усмехнулся. — Мы не настолько подружились.
Я перегнулся через стол и погасил окурок о стеклянный живот — венецианская обнаженная продолжала все так же безмятежно улыбаться. Коллега-мазохист, догадался я: ей нравится горячий пепел, а мне — сидеть здесь, вытягивая правду из Джорджа Блума.
— Как он выглядел? — терпеливо продолжал я.
— Маленького роста. — Блум неуверенно посмотрел на меня. — Или я уже это говорил?
— Говорил, но это не важно. Дальше?
— Молодой, лет тридцати. Кудрявые светлые волосы, очки без оправы, тонкий голос. — Джорджа распирало от самодовольства. — Какова память?
— Мне надоело оскорблять тебя, даже по приглашению, — проскрипел я. — Все?
— Пожалуй. — Продюсер обиделся. — Вспомни, что со мной тогда происходило, Рик. Шок, физические усилия и…
— Конечно, конечно! — простонал я. — Но скажи теперь, где мне найти Харви Линдермана?
Блум нервно погладил лысую голову.
— Зачем он тебе?
— Арлен говорила о трехнедельном отдыхе, который неожиданно решила устроить себе Флер? — Он быстро кивнул. — И про последующие телефонные звонки, которые внезапно прекратились через пару месяцев?
— Говорила.
— Знаешь, кто звонил?
— Не представляю, — буркнул продюсер.
— Возможно, это имеет значение. Возможно, Линдерман знает. Она несколько раз встречалась с ним, приходя в себя после разговоров с анонимным собеседником, — и могла чем-то поделиться с ним.
— Вполне, — признал Джордж. — Вопрос в том, захочет ли Харви Линдерман, чтобы ты его нашел? Когда дело доходит до его частной жизни, то по сравнению с ним покойный Говард Хьюз — душа общества!
— Крупный кинопродюсер, вроде тебя, вполне может устроить с ним встречу, — сказал я.
— Попытаться устроить, — уклончиво ответил он. — Нужно время. Можешь перезвонить сюда часика в три?
— Идет. Что сейчас поделывает Олтмен?
— Недели две назад закончил картину для Стеллы, так что, думаю, отдыхает.
— Запиши мне его адрес и телефон, — попросил я.
Блум вышел из себя:
— Черт возьми, Рик! Ты что, сломал руку?
— Просто маленький тест, вроде того, что ты мне устроил, — осклабился я. — Докажи, что умеешь писать, вот и все.
Бормоча что-то сквозь зубы, Джордж нацарапал в блокноте несколько слов, вырвал страницу и протянул мне.
— Я как раз собирался о нем спросить. Какого черта его занесло в дом Флер?
— Пришел на поминки. У него, видишь ли, очень сильное экстрасенсорное предчувствие, когда время умирать другим. Сиделка не пропустила его к Флер, по, по словам Арлен, он очень старался проникнуть к ней. А также велел передать, что идея с новым возвращением Флер не просто нелепа, но и жестока.
— Несчастный сукин сын! — Его сжатый кулак обрушился на крышку стола, заставив стеклянную натурщицу невольно выбросить немного драгоценного пепла. — Как, черт возьми, он узнал о Флер? Это наш с Арлен секрет!
— Был секретом. И только до тех пор, пока кто-то и i нас не проговорился, — дал я вполне естественный отпет.
— Уверен, Арлен никому не говорила — она слишком предана Флер, — мягко возразил Блум.
— Бывают времена, когда я смотрю на тебя и думаю, выглядывает ли из-под этого жира настоящий Джордж Блум. В тебе есть некое лукавство, видное за милю, но, думаю, этого ты и добиваешься, потому что под ним ты куда более коварен. Если понимаешь, о чем идет речь.
— По-моему, ты разозлился, — просто ответил Джордж.
— Значит, звоню в три, — сказал я, потому что всегда знаю, когда повержен.
Выйдя в приемную, я взглянул на часы — был еще только полдень. Лолита мне улыбнулась, я тут же ответил. Она провела кончиком языка по полной, чувственной нижней губе, я облокотился на край стола и склонил голову к ней, так что мог смотреть прямо на маленькие острые груди.
— У меня сильное ощущение, что мы — родственные души, — прошептал я. — Оба желаем мистеру Блуму только добра.
— Надеюсь, мистер Холман.
— Рик, — сказал я.
— Рик, — повторила она и порозовела. — Меня зовут Полина.
— Мне нужна твоя помощь, Полина, — совет… Ты ближе к Джорджу, чем я, и, возможно, знаешь его истинные мысли. Например, чего он хочет на самом деле.
— Если могу помочь, я все сделаю, Рик. Абсолютно все, — серьезно ответила она. — Ты имеешь в виду что-то определенное?
— Здесь не место для разговоров. — Я понизил голос до заговорщического шепота. — Как насчет ленча вдвоем?
— Ну… — Полина на мгновение задумалась, — …идея мне нравится. Я могу уйти в час. Где встретимся?
— Э-э… — Я отчаянно пытался вспомнить самое темное известное мне место, чтобы прозрачная блузка и болтающиеся розовые сиськи не сделали ее центром мужского внимания. — Как насчет «Фраскалли»? Всего в нескольких кварталах отсюда. Буду ждать в баре.
— Великолепно, — сказала она, и ее лицо покрылось восторженными ямочками.
Проблема в том, думал я десять минут спустя, удобно устроившись за стойкой бара «Фраскалли» с большим стаканом мартини, что невозможно сказать: красива, но глупа, или красива и умна. А если умна, то насколько? Похоже на алгебру; я вспомнил, как однажды в средних классах искренне задал вопрос, какой фермер в здравом уме скажет, что у него в стойле минус пятнадцать коров, и учитель предложил мне заняться более доступным делом — например, уборкой мусора.
Полина пришла в начале второго, и я с радостью увидел, что поверх прозрачной блузки на ней надет свитер. Платье на три четверти, но под ним, когда она шла ко мне, открывались для обозрения длинные и красивые ноги, немедленно замеченные мной и всеми остальными мужчинами в баре.
