Но то, что они теперь шли, ориентируясь по солнцу, все же вселяло в них какую-то надежду и заставляло двигаться заведенным и запрограммированным на определенные действия механизмом.
Когда, поднявшись на очередную сопку, они заметили небольшую избушку и стоящий рядом сарай, то сначала не поверили своим глазам. Уж не галлюцинация ли? Но, переглянувшись, поняли, что все видят одно и то же. Им повезло! В очередной раз повезло! Последние сутки они вообще ничего не ели. Садко экономил и держал про запас остаток спирта и нетронутую пока плитку шоколада. Тягач подозревал, что Садко в трудный момент предпочтет перестрелять их всех спящих, лишь бы не делиться оставшейся едой. Но усталость была так велика, что он в минуты отдыха просто проваливался в тягучую густоту мрачного забвения, нисколько не заботясь о собственной безопасности. Впрочем, он не сомневался, что дело идет к развязке. Садко не отдаст последнее. И зачем тащит с собой в подкладке солдатского бушлата столько денег? Лучше бы побольше жратвы взял.
Тягача во время отбытия срока в зоне не переставало удивлять почти свободное хождение в колонии спиртных напитков и наркотиков. Здесь ещё раз можно было убедиться, что деньги в этом грешном мире творят чудеса.
Но кроме денег на земле надо ещё иметь и везенье, которое, впрочем, скорее всего зависит от каких-то неведомых всемогущих сил. Тягач не был верующим человеком. Но иногда ему казалось, что нет ничего случайного в поступках людей и грядущем возмездии. Да и размышления о собственной судьбе иногда приводили к тревожному выводу, что не зря и не понапрасну его осудили и направили в эту далекую от привычного ему мира колонию. Конечно, он сидит за чужое преступление, но не исключено, что это просто расплата за его собственные греховные поступки, совершенные когда-то в юности или в прошлых жизнях.
Вот и эта возникшая словно по мановению волшебной палочки посреди тайги избушка с медленно поднимающимся из трубы дымом была воспринята им как чудо, добрый знак удачи их отчаянного побега. Надо отдать должное Садко. Тот не поспешил сломя голову к избушке. Вполне возможно, там обитают несколько ко всему привычных мужиков, которые из своих охотничьих карабинов порешат их, не дав приблизиться и на сотню шагов.
— Потерпим с часок, скоро начнет темнеть.
— Это правильно, — согласился Тягач, — а пока есть смысл зайти оттуда: и окон там нет, и ветер будет в нашу сторону.
— А это ещё зачем? — удивился Баран. Он всегда соображал довольно туго.
— Если у хозяев есть собака, то быстро нас почует. А если ветер будет в нашу сторону, то сможем подобраться поближе, — пояснил Тягач.
И словно в подтверждение его слов, из избы вышел крепкий сорокалетний мужик и, сопровождаемый псом с явной примесью лайки, пошел в сарай. Через несколько минут таежник вернулся обратно в дом и, пустив собаку, закрыл за собой дверь. Не сговариваясь, все вместе во главе с Садко пошли в обход и заняли исходную позицию. Садко повернулся к Тягачу:
— Ну что, вояка, тебе и карты в руки. Подскажи, что делать дальше.
Тягач кивнул:
— Подберемся поближе. Рассредоточимся. В избу сунемся вдвоем. Один будет нас страховать у окна. Двое останутся метрах в пятидесяти в засаде. Они нас прикроют и в случае засады отобьют.
Садко одобрил:
— Дело говоришь. Мы с Бараном будем вас прикрывать. Ты с Самураем, как рукопашным схваткам обученные, в избу ворветесь. Глядишь, с вашими талантами и до стрельбы не дойдет. Хорек у окон подглядывать станет. Ему не привыкать.
Все угодливо хихикнули шутке предводителя. Их в принципе устраивал такой расклад. Самураю предоставлялась возможность блеснуть своими боевыми искусствами. Хорек был рад, что не полезет на рожон, внутрь избы. А Садко с Бараном сразу смекнули, что в случае неудачи всегда могут незаметно скрыться.
У Тягача же был свой резон. Он его и не думал скрывать:
— Слушай, Садко, и особенно ты, Хорек, я не хочу лишней крови. А потому положитесь на нас с Самураем. Мы все сделаем тихо и спокойно. Стрелять без нужды не будем. Вот только собаку придется кончить сразу. Ее я беру на себя. Не промахнусь.
— А почему лишней крови боишься? Не проливал, что ли, никогда? Сам же за «мокрое» дело срок тянешь, — враждебно поинтересовался Хорек.
— А потому, — зло огрызнулся Тягач, — что пока нам за бескровный побег года два корячиться, а в случае убийства — вышка!
— Тягач прав, — вмешался Самурай. Ему и самому не хотелось брать на себя убийство, и к тому же он, как и всякий умелый специалист по единоборствам, был уверен в себе. Садко был менее категоричен:
— Ну ладно, посмотрим по ходу дела.
Вдруг словно по заказу вновь пошел обильный снег и быстро начало темнеть.
— Давай пойдем, пора, — сдавленно сказал Тягач, безуспешно пытаясь освободиться от напряжения. Он знал, что нервничают все. И, взглянув на бледное, искаженное гримасой ненависти лицо Хорька, Тягач понял, что ему ещё придется защищать обитателей теплой избы от этого полубезумного человека. И он перевел автомат на одиночную стрельбу.
Быстро заняли намеченные позиции, и Самурай с Тягачом с ходу толкнулись в дверь. Она оказалась незапертой. Самурай рванулся вперед, и Тягач, присев, у него из-под ног точным выстрелом в башку уложил бросившегося на них пса на месте. Затем, рывком распахнув дверь в комнату, они ворвались в избу. За столом сидели четверо: мужик, который выходил в сарай, его жена и двое детей. Мальчик и девочка лет примерно десяти — двенадцати испуганно смотрели на незнакомцев. Хозяин запоздало метнулся к карабину, висевшему на стене. Но Самурай коротким ударом свалил его на деревянный пол:
— Не суетись, земляк! Она уже ушла!
Самурай явно был доволен собой и тем, что все осталось позади. Вслед за ними ввалились Садко, Баран и Хорек.
«Сейчас главное — не дать им расправиться с этими людьми», — подумал Тягач и, быстро осмотрев избу, сразу зацепился взглядом за обертку зарубежной шоколадки «Марс». Побледневшая женщина стояла, крепко обняв детей, и смотрела расширившимися от ужаса глазами, как Самурай и Баран связывают руки её мужу. Хорек шагнул по направлению к женщине и протянул руки к её груди.
Тягач невольно заступил ему дорогу:
— Ты что хочешь?
— Обыскать надо бабу. Может быть, у неё пистоль там запрятан, — попытался отшутиться Хорек.
Тягач не знал, что решит Садко. Надо было срочно перетягивать его на свою сторону, и он нашел, пожалуй, единственно правильное в тот момент решение, указав на ярко-красную обертку:
— Вы что, не видите вот это!
Баран тупо посмотрел на блестящую поверхность фантика:
— Ну и что?
— Действительно, что в этом особенного? — спросил недоверчиво Садко.
— Да то, что у них есть связь с Большой землей. Это не какие-нибудь староверы, живущие изолированно от людей.
— Ну и что? — опять глупо повторил Баран.
— Неужели непонятно? Их скоро спохватятся и пойдут за нами по следу. Это тебе не лагерная охрана, а люди, знающие тайгу, как ты родную улицу. И от них не уйдешь. Они тебя за пару суток где угодно сыщут и милицию на помощь звать не будут.
— Ладно, Хорек, погоди пока шмон наводить. Надо подумать!
Тягач повернулся к хозяину, все ещё стоявшему на коленях, со связанными сзади руками:
— Ты, мужик, не бойся. Мы ни тебе, ни твоей семье лиха не сделаем. От властей бежим, воли нам захотелось. Всего-то и надо продуктами разжиться, а потом проводишь нас немного к людям в город. Что молчишь? Одни тут живете?
— Нет, ещё два брата со мной, но сейчас на охоту ушли, — вернутся со дня на день.
По тому, как мелькнуло удивление в глазах девочки, Тягач сразу догадался, что это выдумка. Просто мужик, верно оценив его слова о возможной мести со стороны таежников, включился в игру.
«Молодец мужик — он явно не дурак. Его можно сделать союзником».
А тот вошел во вкус игры:
— Я о вас наслышан, кто вы такие.
— Это откуда? — нахмурился Садко.
— А вот по рации передали дней десять назад, — и хозяин кивнул в угол избы.
Тягач взглянул на передатчик и повернулся к Садко:
— У него постоянная связь. Здесь надолго задерживаться нельзя.
И, словно предвосхищая его вопрос, хозяин пояснил:
— Следующий сеанс связи завтра утром. Если не выйду в эфир, то забеспокоятся и сюда пришлют людей.
«Молодец мужик, вселяет в них неуверенность и оттягивает миг расправы», — подумал Тягач. И в этот момент Хорек кинулся в угол и, сбросив передатчик на пол, со злобой начал его крушить прикладом.
— А вот это он зря, — спокойно заметил хозяин, — из-за этого вы потеряете три дня отсрочки. Я бы завтра вышел в эфир, доложил, что все в порядке, и до следующей радиопередачи трое суток. Я метеоролог, и моих данных ждут.
«Врет, конечно, про трое суток, — догадался Тягач, — но все равно ведет свою линию правильно».
