— Убирайтесь, — сказал я Джонсону.
Его улыбку сразу как ветром сдуло.
— Ну, не знаю, — промямлил он, переводя взгляд то на меня, то на Билла.
— Мне уже дали аванс, чтобы я проверил номер машины...
— Он нам нужен, — подхватил Билл.
Я сел и закурил сигарету.
— Ты слишком много треплешься о нашем деле, — медленно сказал я, разглядывая горящую спичку. — Нам совсем ни к чему высовываться раньше времени.
— Мне можно доверять, — горячо заверил меня Джонсон. — На все сто процентов.
— Да ладно тебе, Рэй, — смущенно сказал Билл. — Пусть только номер проверит.
— Сами вы этого не сделаете, — заявил Джонсон. — А я смогу.
Я пожал плечами.
— Черт с вами. Хорошо, займитесь номерами. Они стояли на «плимуте».
Джонсон неуверенно оглядел нас, пообещал позвонить и ушел.
— Что-то ты с ним круто, — покачал головой Билл. — Он отличный парень.
— Он чужой.
— Все равно нам нужен человек беспристрастный, со стороны. Если ты веришь во всякую чушь, то это еще ничего не значит.
Я достал из кармана блокнот, прочитал ему свои записи и швырнул его на комод.
— Пора бы тебе за ум взяться, братец Билл.
— Это не наш отец! — свирепо отчеканил Билл. — Уиллард Келли не такое уж редкое имя. Черт возьми, да меня самого так зовут.
— Значит, по-твоему, это просто совпадение?
— Конечно!
— Два Уилларда Келли. Оба ровесники. Оба адвокаты из Нью-Йорка. Оба закончили один и тот же колледж.
— Может быть. Почему бы и нет?
— Ехал бы ты обратно в Бингхэмптон. Ты слеп на оба глаза. От тебя будут одни неприятности.
Он долго смотрел на меня, а потом подошел к кровати и сел, скрестив ноги по-турецки. Выглядел он растерянным: сидел, опустив голову, и водил по покрывалу своим толстым пальцем.
Немного погодя он сказал:
— И это мой отец?.. Он не был таким.
— Конечно. Он изменился, стал другим человеком. Ушел из синдиката и уехал в другой город.
В его глазах заблестели слезы.
— Это правда?
— Похоже на то.
— Значит, в газетах и в самом деле писали о нем?
— Ты и сам это знаешь.
Он яростно ударил кулаком по кровати.
— Ну и как, черт возьми, я могу его после этого уважать?
Я вытащил свой стеклянный глаз, положил его на комод и подошел к Биллу.
— Будь добр, встань.
— Зачем? — удивился он.
— Что-то ты слишком легко теряешь уважение к своему отцу.
— Рэй, я не хочу с тобой драться.
Он поднялся с кровати, широко раскинув руки, и я ударил его в челюсть.
После второго удара он отдернул голову, и я промахнулся, потому что еще не наловчился рассчитывать расстояние. По инерции меня бросило вперед, я пролетел мимо него и упал, но тут же вскочил. Билл покраснел и заплакал, но продолжал сбивать меня с ног. Потом он опустил руки и, покачав головой, прошептал: «Хватит!» Я снова поднялся и ударил его левой. Он не сопротивлялся. Я ударил правой, потом опять левой.
— Перестань, — простонал он.
Я нанес еще один удар, потом еще, и он рухнул на колени так, что в комнате задрожал пол, а с журнального столика свалилась Библия. На этот раз я угостил его хуком справа. Он упал на спину и застыл.
Я взял глаз с комода, зашел в ванную, умылся и, с отвращением глядя в зеркало, вставил его в пустую глазницу. Больше меня не тошнило от этого зрелища. Костяшки пальцев были разбиты в кровь, а на щеке красовался рваный порез.
Потом я вернулся в комнату и сел на свое место. Немного погодя Билл зашевелился и, шатаясь, поднялся на ноги.
— Все в порядке, — с трудом ворочая языком, сказал он.
— Ты возвращаешься в Бингхэмптон?
— Нет. Ты был прав.
Но мне надо было убедиться, что он понял все до конца.
— Как, по-твоему, зачем я сюда приехал? Чтобы принять участие в летнем фестивале?
— Нет. Я все понял.
— Значит, ты знаешь, что мы здесь делаем?
— Да.
— Что?
— Мы ищем людей, которые убили отца.
— Зачем? Чтобы сдать их в полицию?
Билл изумленно уставился на меня, покачал головой и отвернулся.
— Нет. Не в полицию.
— Правильно. Мы сами ими займемся. А почему?
На этот раз в его глазах появилось осмысленное выражение.
— Потому что он был нашим отцом.
— Вот именно.
Вечер мы провели в номере с двумя бутылками «Старого мистера Бостона».
В девять утра зазвонил телефон, и я снял трубку. Это оказался Джонсон.
— Номер зарегистрирован за «бьюиком» выпуска пятьдесят четвертого года, — сказал он. — Украден три месяца назад. В смысле, не машина, а номерные таблички. Сейчас угоняют много «плимутов». Популярная тачка.
— Спасибо. Аванс покрывает ваши расходы?
— Если вам больше ничего не надо выяснить.
— Спасибо.
— Послушайте, мистер Келли, зря вы меня так невзлюбили — Ничуть не бывало. — Я повесил трубку и тут же забыл о его существовании Затем, полистав телефонную книгу и выписав нужный адрес, мы отправились завтракать.
Начать наши поиски мы решили с юридической фирмы «Макэрдл, Кришман, Меллон и Макэрдл». Она располагалась на восточной стороне Пятой авеню неподалеку от кафедрального собора, и, выйдя из такси, нам пришлось проталкиваться сквозь поток туристов, которые спешили с утра пораньше поглазеть на собор и Плазу. Многие туристки были в зеленых хлопковых платьях. Почти все мальчишки носили точно такие шляпы, как их папаши. Я бросил эту привычку лет в двенадцать, потому что в таких шляпах обычно ходят только в церковь по воскресеньям.
Двери лифта на первом этаже были хромированными, а на двадцать седьмом выкрашены в скучный светло-коричневый цвет. На матовом стекле двери было написано название фирмы. Мы вошли, и Билл спросил секретаршу, как найти мистера Макэрдла.
— Старшего, — добавил я.
Она скорчила презрительную гримасу и привела нас к младшему.
На вид ему было лет сорок. Мягкий пухлый живот, бледная круглая физиономия. За толстыми линзами очков в черной металлической оправе его глаза казались влажными.
— Привет, ребята, — осклабился он. — Чем я могу вам помочь?
— Ничем, — отрезал я. — Нам нужен Макэрдл номер один.
— В настоящее время мой отец не принимает активного участия в делах фирмы. — Улыбался он совсем как коммивояжер, торгующий слабительным. Уверяю вас, как юрист я почти ничем не хуже его. — Судя по всему, он принял нас за двух недоумков, не соображающих, что к чему.
— Понятно, — кивнул я. — Мы согласны на Кришмана. Сэмюэля Кришмана. А не на папочкиного протеже.
Он нахмурился.
— Боюсь, что мне придется попросить вас...
— Скажите ему — Уиллард Келли.
— Но вы сказали, что вас зовут Рэймонд.
— Это мой отец.
— Кто? Рэймонд?
— Мистер, вы осел. — Я указал на телефон. — Позвоните Сэмюэлю Кришману и скажите, что здесь сын Уилларда Келли.
— И не подумаю.
Я подошел к столу и поднял телефонную трубку. Он попытался вырвать ее у меня.
— Билл, — сказал я.
Глянув на Билла, который обходил вокруг стола, молодой Макэрдл побледнел и откинулся на спинку кресла.
— Вы так просто отсюда не уйдете, — пообещал он, но особой уверенности в его голосе не чувствовалось. Обычно такую фразу говорят, когда вас заставляют что-то делать, и вы не можете этому помешать.
На телефонном аппарате под наборным диском был расположен ряд кнопок. Я нажал на ту, где было написано «Местный». В трубке была полная тишина. Я набрал ноль. По-прежнему ничего. Тогда я крутанул первый попавшийся номер.
— Алло? — послышался мужской голос.
— Черт побери, никак не могу вспомнить, какой номер у Сэмюэля.
— Восемь.
Я дал отбой и тут же набрал восьмерку. Трубку снял старик.
— Я сын Уилларда Келли. И хотя я не такой тупой, как сын Эндрю Макэрдла, но до сих пор торчу в его кабинете.
— Еще раз повторите имя.
— Вы прекрасно все слышали. Уиллард Келли.
— Лестер там?
— Макэрдл номер два? Да.
— Скажите ему, чтобы проводил вас до моего кабинета.
— Скажите ему сами. Мне он не поверит.
Я протянул трубку Лестеру, и он взял ее с таким видом, будто боялся, что она его укусит. Он покивал, слушая Кришмана, потом положил трубку и повернулся ко мне.
— Могли бы вести себя и повежливей.
— Только не с тобой.
Он повел нас по коридору, одна стена которого была выкрашена в зеленый, а другая в ржаво-коричневый цвет. Белый потолок, на полу черный линолеум, двери пастельных тонов. В самом конце коридора была светло-коричневая дверь без надписи. Мы вошли, и Макэрдл, передав нас затянутой в узкое платье брюнетке с лакированной прической, поспешно удалился. Та, нажав на клавишу селектора, пропустила нас в кабинет Кришмана.
Когда я был маленьким, то верил в существование Главного Бизнесмена.
Мне казалось, что в мире бизнеса царит строжайшая иерархия: на нижней ступеньке — бакалейные лавки и кинотеатры, в середине — склады и фабрики, а почти на самой вершине пирамиды — Уолл-стрит. А всем этим управляет Главный Бизнесмен. Он представлялся мне в виде похожего на Плуто[3] морщинистого седовласого старца в черном кожаном кресле. Слева от него — шофер в черной фуражке, справа — сиделка в белом халате, и каждая его морщина олицетворяет очередное десятилетие, проведенное в созерцании беспощадной конкурентной борьбы, полной жестокости и коварства.
