Но вообще-то в этом вопросе вкусы у всех разные. Да и не только в этом. Так что ты зря надеялась, что мне это так же будет нравиться, как и тебе.
— Ой, Машенька, только не надо из себя святую изображать. Уж я-то тебя знаю.
— Да, ты меня знаешь лучше, чем я тебя. Я от тебя ничего не скрывала, я тебе все рассказывала. А вот о тебе я понятия не имела, что ты занимаешься проституцией. Вите, я думаю, будет интересно об этом узнать.
— Маша, — вмешался Сережка в интимный женский разговор, которым я так увлеклась, что даже забылась немного, но это простительно, я была сейчас бешеная, — Маша, Витьке ты никогда ничего не скажешь.
Я и не думала о том, скажу я или нет, я просто хотела ее напугать, но ему не нужно было этого говорить, не нужно было заступаться за нее. Она ведь хотела меня убить. А еще что-то говорила о магазине, что теперь она его хозяйка? Какая же она дура! Дело даже не в том, что я жива и, значит, могу опротестовать поддельные документы. Он мне надоел, этот магазин, и я, я только не успела ей еще сказать, я сама хотела ей отдать его, ну, естественно, она мне платила бы какие-то проценты от доходов. А самой мне уже надоело со всем этим возиться. А она какие-то учредительские договоры подделывала. Какая она глупая!
Но Сережка меня разозлил. ;
— Сережа, — сказала я, — я скажу все, что мне захочется и кому мне захочется. И если тебе не нравится, можешь забирать ее, эту свою Леночку-Лилит, и уматывать с ней куда хочешь.
Я сильно нервничала и злилась, и от всего этого мне захотелось скорее уйти. Я пошла к двери, но от раздражения пошла сначала не в ту, которая вела к выходу, а в ту, что вела в смежную комнату.
Я толкнула ее и тут же хотела идти обратно, потому что поняла, что не туда пошла.
Но я толкнула ее.., и никуда не пошла — в этой комнате в кресле спокойно сидел и спокойно курил — Витька.
Я постояла, похлопала глазами, потом обернулась.
Сережка продолжал сидеть на диване, а Леночка стояла посередине комнаты, и в руке у нее был пистолет.
— Ты не туда пошла, Машенька, — сказала она мне, когда я обернулась.
Я промолчала, потому что говорить мне было нечего.
— Ты отсюда не уйдешь. И Сереженька тоже. Ты сам виноват, — закричала она на него, — что я должна это сделать!
— А что скажет тебе твоя Дюймовочка? — задала я глупый вопрос.
— А при чем здесь она? — удивилась сначала Лена, потом улыбнулась. — Дюймовочка здесь вообще ни при чем.
Да я и не видела и не разговаривала с ней года два, наверное. А эту квартиру я просто снимала. А по телефону, когда я как будто бы с ней разговаривала, я говорила сама с собой, нет, — засмеялась она, — с короткими гудками в трубке.
Я стояла на пороге, отделяющем одну комнату от другой, и я видела все и там, и там. И ответила Леночке, точнее, спросила, просто автоматически:
— Для клиентов держала квартиру и для Вадика с Владиславом?
Я говорила это, а сама видела, как Витька лениво швырнул сигарету через балконную дверь на улицу, как он лениво поднялся и словно нехотя направился ко мне. Я посторонилась, и он вошел в комнату.
Я подумала, что Леночка сейчас мило улыбнется, подойдет к нему, нежно прижмется. И они возьмут и вдвоем спокойно, без суеты нас застрелят и так в обнимку и уйдут.
Почему я так плохо думала о Витьке, я не знаю. От растерянности, наверное.
А он спокойно вошел в комнату, где сидел на диване Сережка и где стояла с пистолетом в руке Леночка, спокойно сел на стул, достал новую сигарету и спокойно закурил.
Но к первой Витька обратился ко мне:
— Что ты смотришь на меня, как будто не узнаешь? Я что, сильно изменился со вчерашнего вечера?
— Не знаю, — ответила я, — может быть, я тебя до сегодняшнего дня не знала.
— Может быть, — согласился он, но добавил:
— Хотя не думаю. А тебе что сейчас больше интересно, — продолжал он разговаривать только со мной, — как я здесь оказался или зачем я здесь?
— И то и другое. Хотя, наверное, как ты здесь оказался, я могу себе представить.
— И как ты себе это представляешь?
— У Леночки ключи, вы открыли дверь и вошли сюда.
Чего проще?
— Нет, немного посложней. Я пришел сюда не с Леночкой, я ехал за ней на машине. А в квартиру вообще вошел уже после Сереги. — Он достал из кармана небольшой кусок стальной проволоки и показал его мне. Кажется, такие штуки называются отмычками. — Я сначала был в той комнате, — он кивнул на соседнюю, не смежную, — а потом по карнизу решил перебраться в ту, — и теперь он кивнул на смежную. — Оттуда лучше слышно, — пояснил он.
— Значит, ты следил за мной? — спросила Лена таким растерянным голосом, что ее даже стало жалко. Она стояла и смотрела на Витю, и лицо у нее было, словно это не муж ее родной перед ней, а архангел Гавриил, и сейчас он должен сказать, дают ли ей в Раю отдельную квартиру со всеми райскими удобствами или только место в общежитии, — Вот меня это всегда умиляло, — усмехнулся Витька, он не понял Леночку: она его не обвиняла, она просто очень испугалась. — Жена изменяет мужу, а когда он об этом узнает, она начинает кричать: ты подлец, ты следишь за мной, А я вот думаю, в чем больше подлости — в том, что человек изменяет, или в том, что он хочет убедиться, что ему изменяют?
Ты как думаешь, Маш? — спросил он опять почему-то меня.
Я не стала отвечать на этот вопрос, потому что он риторический.
— Как ты здесь оказался, я поняла, — ответила я сначала не на самый последний его вопрос, — а вот зачем ты здесь — не очень. Ты что, хотел убедиться, изменяет ли тебе Лена?
— Нет, не в этом, — не согласился Витька. — Хотя, может быть, надеялся все-таки, что ошибался. Ты когда поняла, кто такая Лилит? — снова спросил он.
— Сегодня утром, когда нашла заколку.
— А я вчера днем, когда мы ехали в машине и ты мне все рассказала. Не потому, что я такой умный, а просто мне легче было догадаться. О том, как сделать заказ у Вени, такое не каждый знает, а я ей как-то случайно рассказал о нем. Да она могла найти человека и посерьезней его, если бы было нужно. И о Лысом, о Германе, она тоже знала.
Когда долго живешь вместе, о таких вещах даже не захочешь, но всегда что-то скажешь. Ну а когда Серега вчера не захотел «колоться» и сказать, кто такая Лилит, я тогда стал почти уверен. Сюда приехал, просто чтобы убедиться, чтобы знать наверняка. Серега, — обратился он наконец к Сережке, — но почему ты мне не сказал ничего?
— А ты бы мне сказал?
— О чем?
— Если бы Маша тебя стала доставать.
— Эй, — возмутилась я, — только при мне не говорите обо мне, как будто меня здесь нет.
— Мы о тебе образно, — отговорился Сережка.
— А образно тем более никаких примеров на мне приводить не надо. Я согласна только на живой пример. А потом, мне бы никогда не пришла в голову мысль взять и отравить тебя грибами. Ведь это Леночка их купила, не ты же их привез с собой? — спросила я Витьку.
Некоторое время все молчали.
— Серега, Маша, — обратился к нам Витька, — оставьте нас с Леной вдвоем, пожалуйста.
Я не видела причин, почему бы мне не уйти отсюда, и молча пошла к выходу.
Я вызвала лифт и стояла и ждала, кто подойдет первым: он или Сережка? Лифт подошел первым. Двери его открылись, а потом закрылись снова. Открылась дверь квартиры, и вышел Сережка.
— Скажи, — спросила я, — зачем ты опять так поступил? Почему опять убежал к ней и ничего не сказал мне?
— Я не мог сказать Косарю, какая его Леночка стерва.
Да она и не стерва. В ней нет ненависти к тебе. С ней случилось что-то непонятное. Я не могу этого объяснить, но я это чувствую.
Я не знала, что ответить. Я ведь сама любила Леночку. И она меня любила. Я знаю это. Но почему столько людей умерло из-за нее? Пусть почти все они были сволочи — и Вадик, и Владислав, и Феликс. Но все равно.
В это время вдруг там, за дверью, раздался выстрел.
Когда мы с Сережкой вбежали в комнату, Лена была еще немножко жива. Она посмотрела на нас жалобными просящими глазами. А потом пошевелила губами. Я не поняла, что она сказала.
* * *
Я не хотела никого видеть, и Сережку больше всех. Я не знаю, почему такое было со мной.
Прошло два дня, и я его не видела, он только позвонил мне за это время два раза, и оба раза я ему сказала, что я его не хочу видеть.
А сегодня случилось еще одно — я встретила Веню. Наверное, не случайно. Он сам сделал так, что я его встретила.
Я ехала на своей «БМВ» и вдруг увидела, что кто-то мне машет рукой из черной «Волги». Я узнала его и остановилась.
Он был какой-то грустный. Мы поговорили совсем немного. А потом я спросила:
— Ты что, меня любишь?
Он ничего не ответил.
— Жалко, — пожалела я.
— Чего? — спросил он.
— Что любишь. Потому что я люблю другого. Но даже если бы и не это, я бы не смогла быть с тобой.
— Почему?
— Ты убиваешь людей.
— Больше не буду, — усмехнулся Веня.
Я не поняла, почему он так сказал. Сразу не поняла — поняла через две минуты.
