Подошел сэр Дэниэл и улегся у входной двери. Когда Лера взяла сумочку, он заворчал.
— Данька, ты что? — спросила Лера.
Пес не поднимался, он продолжал лежать поперек прихожей, загораживая выход.
Валерия возмутилась:
— Я уже опаздываю, ты зачем разлегся?
Она легонько топнула на него ногой.
— Тебе, наверное, скушно, — по-своему поняла она настроение животного. — Скоро Дашка из школы придет. Давай, поднимайся!
Дэниэл неохотно встал. Он, не отрываясь, смотрел на хозяйку.
Валерия вдруг заметила, что из его глаз текут слезы.
У неё внутри все оборвалось.
— Данька… — прошептала она, вглядываясь в преданные глаза, словно пес мог что-то сказать. — Побегу я, малыш, ты уж извини.
Она спускалась на лифте, а перед глазами все стояла морда собаки.
Артем не опоздал.
Они ехали в аэропорт. В машине, кроме водителя Николая, сидел охранник Беглова Саша Грабнев.
Артем давал Лере последние указания.
— Обойдется все. — Беглов, как всегда был снисходителен и ироничен. — Почему такая хмурая?
Валерия едва открыла рот, чтобы рассказать про странное поведение сэра Дэниэла, как вдруг Саша Грабнев, сидевший на переднем сиденье вместе с водителем, метнулся к Николаю и резко вывернул руль.
Раздался визг тормозов, кто-то громко заорал и тут же прозвучали выстрелы.
«Мерседес-600» был расстрелян в упор из стоявшей на дороге машины, которая караулила Беглова.
Реакция Александра Грабнева позволила развернуть «мерс» боком. Его самого обожгло выстрелом в руку.
Он слышал звон стекла. Из машины, стоявшей на обочине, выскочило трое.
Грабнев выхватил пистолет и уложил одного, но двое других уже целились в него.
Боковым зрением он видел, как откинулась назад голова Николая. По лицу водителя текла кровь.
Стрелецкая и Беглов не подавали признаков жизни.
Валерия, пока сознание ещё не покинуло её, в последний миг увидела перед собой умную голову Дэниэла и собачьи глаза, полные слез.
— Дашка! — прошептала она одними губами имя дочери и отключилась. А в гаснущем сознании Беглова ослепительной молнией пронеслась страшная догадка. В последний миг он понял, кто его предал. Борис Еремин! Он… За какую-то долю секунды Артем понял то, чего не мог понять полтора года.
Но прозрел он слишком поздно.
Грабнев услышал, как кто-то истошно заорал, и двое «быков» вдруг споткнулись на бегу и кинулись назад к своей машине.
Легковушку будто ветром сдуло, а рядом с расстрелянным «Мерседесом» затормозил джип.
Грабнев только теперь почувствовал, как хлещет кровь из раненой руки.
— Парень, ты жив? — услышал он незнакомый голос.
— Ни хрена себе! — вторил ему другой.
Вовремя подоспевший джип не позволил бандитам довести дело до конца.
В приемном покое клинической больницы сидела Лена Калинина. Рядом с ней, вцепившись в руку журналистки, плакала Даша, дочь Валерии. Возле окна неподвижно стоял Григорий Иртемьев. Он приехал сразу, как только Лена сообщила ему о случившемся.
Ирэн Сайгина разговаривала с медсестрой.
Тут же маялись Саша Грабнев с перевязанной рукой и Вадим Сидельников.
Одна беда объединила их всех.
Ирэн подошла к Лене.
— По-прежнему в реанимации.
Она покосилась на Дашку, которая обхватила Елену двумя руками.
Девочку стало трясти.
— Надо дать ей чего-нибудь успокоительного… — говорила Лена, а глазами спрашивала Ирину: ну как?
— Паршиво, — одними губами ответила Сайгина. — Операция… Николая, шофера Беглова до больницы не довезли. Он скончался по дороге.
Артема и Валерию доставили в клинику в очень тяжелом состоянии. Валерии третий час делали операцию. Беглов до сих пор находился без сознания. Сейчас врачи решали его судьбу.
Легче всего отделался Грабнев. Его подстрелили в руку.
Если бы не реакция охранника, все, кто находился в салоне «Мерседеса», давно были бы покойниками. Как Николай. Уж его-то точно с того света никто не вытащит, вздохнул Грабнев.
Иномарка Мастинского была взорвана в тот же день. И, примерно, по злому року судьбы — в то же самое время. Противники нанесли друг другу удары одновременно.
Беглову повезло больше. У него оставался шанс один из ста, что выживет.
Гребень и Вадим отошли в сторонку.
— Слушай, — приглушая голос, сказал Вадим, — надо как-то прорваться к Беглову.
— Прорвемся, — вздохнул Грабнев. — Был бы жив!
— Про этого гада ему сказать, про Еремина, что вслед за Мастинским к праотцам отправился… — Вадим сжал громадные кулаки бывшего спортсмена. — Выживет шеф, он — мужик крепкий.
— Тише! — остановил его Грабнев и кивнул на появившуюся медсестру.
Пожилая женщина в белом халате неслышно подошла к Ирэн и стала негромко ей что-то говорить. Она исчезла так же незаметно, как и появилась.
Сайгина дотронулась до плеча Елены, которая, не замечая ничего вокруг, ушла в свои мысли.
«Бедная Лерка! — думала она. — Еще совсем недавно говорила ей, что наказания без преступления не бывает».
Лена вдруг поняла сейчас, что все они — заложники ситуации, просчитать которую невозможно. Жизнь была жестокой схваткой, и когда и над кем грянет гром — неизвестно. Заживо сгорел Евгений Балин на своей даче, взорвали Мастинского и Большакова, погиб водитель Артема Николай. Неизвестно, что будет с Бегловым и Валерией. А скольких ещё взорвали, расстреляли, сожгли…
Жестокость рождала жестокость.
Она очнулась, увидев перед собой Сайгину.
— Закончилась операция. — Ирина помедлила. — Есть надежды… Калинина, по-прежнему прижимая к себе Дашку, задохнулась от слез.
— Спаси и помилуй… — прошептала она.
